Новости

Из-за смерти младенца при родах в Кузбассе возбуждено уголовное дело

35-летняя жительница г. Кемерово готовилась к рождению второго ребенка. К здоровью роженицы у медиков не было никаких вопросов. Она наблюдалась в течение всего срока беременности, выполняла все рекомендации врачей, которыми не было зафиксировано никаких патологий и рисков для рождения малыша. Все шло гладко, предсказуемо и должно было привести к семейному счастью. Но вместо радости материнства случился настоящий кошмар – сломалась еще одна жизнь.

 

Жуткая история

Рассказывает Анна Беляева. «21 декабря я пришла к заведующей роддомом №1 Вере Викторовне Корсаевой и сообщила: я буду рожать у вас. Здесь я 17 лет назад родила своего первого сына. Заведующая осмотрела меня, поинтересовалась самочувствием и отправила домой, сообщив, что рожать мы будем в новый год, 31 декабря. В пять утра следующего дня я почувствовала боль и дискомфорт в низу живота и вернулась в больницу. Врачи меня осмотрели, но сказали, что голова ребенка еще далеко, рожать рано. УЗИ в тот день показало прекрасный плод: никакой гипоксии и обвития пуповины не наблюдалось, количество околоплодных вод нормальное, врожденных пороков развития не выявлено – здоровенький ребенок. К часу дня живот перестал болеть, и меня отпустили домой. В пятом часу того же дня я почувствовала, что начали отходить воды, и вновь обратилась в роддом. Там меня приняла дежурившая в тот день родовая бригада. Мне прокололи родовой пузырь и оставили отдыхать, дав таблетку от давления, поставив капельницу и подключив аппарат, благодаря которому я слышала сердцебиение ребенка.

Около семи часов вечера у меня начались схватки, и доктор З...на по каким-то причинам приняла решение поставить мне эпидуральную блокаду. Мне без объяснений подсунули документы, и я их подписала – во время усиливающихся схваток у меня не было возможности ознакомиться с ними детально. При введении блокады меня не осмотрели, не оценили раскрытие матки, не измерили давление, не определили сердцебиение плода. Этих записей нет в истории родов. В 21.25 матка раскрылась до конца, ребенок находился в родовых путях и врачи приняли решение поставить вторую блокаду, что, насколько я понимаю, запрещено, так как является прямой угрозой для ребенка. Меня не осматривали, давление не измеряли, раскрытие матки не проверяли. Необходимость повторной блокады мне тоже никак не обосновали. Документально это никто не оформлял, но в карте родов отразили.

Я перестала чувствовать нижнюю часть тела. Врачи кричали: «Тужься!». Я пыталась изо всех сил, но этого было недостаточно для продвижения плода по родовым путям. Я слышала, как сердцебиение ребенка стало замедляться. Видела панику и испуг в глазах врачей. Они начали срочно вызывать неонатологов. Доктор С...ва, которая находилась в родовой, всем своим весом упала мне на живот и стала механически выдавливать ребенка. (По имеющейся информации, выдавливание при родах в нашей стране было запрещено еще в 1992 году. Оно грозит серьезными осложнениями для ребенка: от сломанных конечностей до увеличения внутричерепного давления и нарушения дыхания. – Прим ред.)

После безрезультатных попыток выдавить ребенка доктор З-на принимает решение сделать разрез – и ребенок выходит мертвый. Врачи начинают говорить, что малыш не дышит, сердце не бьется, но я не видела, чтобы они предпринимали реанимационные действия. Я все время была в сознании. Когда ребенка вытащили, его сразу подняли, и я не видела никакого обвития пуповины (этот факт появится позже в истории родов и медицинском заключении), не сообщили об этом и акушеры, которые подняли малыша без каких-либо дополнительных манипуляций и сразу унесли его, не сообщив предположительную причину смерти. Хотя нет, одна из акушерок сказала: «Ну, просто ты плохо тужилась…»

В полночь после родов меня увезли в палату подсобного помещения первого этажа по соседству с кабинетом сантехника и щитовой. Там не было ни света, ни исправного туалета. Я думала, что сойду с ума: боль, отчаяние, страх, неизвестность, страшные мысли и никого рядом… До шести утра ко мне не зашел ни один врач, родственников тоже не пустили. Только сердобольная охранница принесла стакан чая и две конфетки.

Когда меня везли на каталке, я слышала, как врачи обсуждали, куда меня планируют разместить. Это комната, где держат тюремных или необследованных женщин, своего рода медицинский изолятор для необследованных рожениц, бомжей и неблагополучных женщин. Но я ведь не бомж! Однако, видимо, специального помещения для таких случаев, как мой, в роддоме не предусмотрено. Врачи мне потом без зазрения совести высказали: вот из-за вас теперь нам придется таких рожениц в обычных палатах размещать.

На следующий день после родов я была еще слаба и не в состоянии, но муж и родственники начали искать правду. Написали заявление в прокуратуру, Следственный комитет, уполномоченному по правам ребенка и департамент здравоохранения Кемеровской области, представителю защиты детей при президенте и даже В. В. Путину. Но вместо извинений и слов поддержки медперсонала я услышала от заведующей роддомом такую фразу: «Я буду бороться за своих врачей». А я, как мать, потерявшая ребенка, буду бороться за свои права и справедливое наказание для тех, кто виновен в смерти моего ребенка».

На нет и суда нет

Для того чтобы инициировать следственные действия по факту смерти ребенка, родственники Беляевой сразу поехали в дежурную часть Следственного комитета и написали заявление о смерти младенца. Дежуривший следователь Антон Игоревич Мубаракзянов опросил отца погибшего ребенка и в час ночи поехал в роддом изымать документы. Но, получив отказ от дежурной, развернулся и спокойно ушел. На следующий день он направил факсом запрос в медучреждение, но забрал историю родов только 29 декабря. «Я сама следователь в отставке, – возмущенно отмечает родственница Анны Лариса Кожина. – Я задала вопрос Мубаракзянову: у вас же были все полномочия забрать документацию, почему вы этого не сделали? «А что, я должен был ОМОН вызывать?» – был ответ следователя. Мы направили жалобу в Следственный комитет о бездействии их сотрудника».

Родственники и сама Анна считают, что подобная халатность со стороны следователя привела к фальсификации истории родов и сопутствующих документов для снятия ответственности с врачей. Основанием для подобных подозрений стали многочисленные документальные противоречия, на которые указывают родители погибшего ребенка. В медицинских выписках и заключениях один за другим, утверждают родители, начали появляться неожиданные диагнозы и дополнения: инфекция, зеленые воды, их недостаток, гипоксия, обвитие пуповины и т.д. «Мы не согласны с заключениями, которые изобилуют всевозможными описками, нестыковками, – пояснила адвокат Ольга Надточий. – К примеру, в документах написано, что 23 декабря врачами была применена вакуум-экстракция плода. Однако роды закончились 22 числа, а свойственные последствия данной процедуры в виде кровоподтеков на голове ребенка нигде не описаны. В истории родов появился целый список рисков по здоровью, которых не было ранее. При совокупности этих показаний, если верить документам, врачи должны были применить кесарево сечение, а не прибегать к естественным родам. Ни на предварительных снимках, ни на УЗИ, сделанном 22 декабря, не было указания на длинную пуповину, которая могла привести к обвитию шеи плода. Этот факт тоже появился позже. Поэтому у нас имеются все основания, чтобы не доверять результатам заключения патологоанатома о причинах смерти, которое практически слово в слово совпадает с  врачебным заключением».

По словам Анны Беляевой, вскрытие было проведено только на третий день после родов. Оно установило, что трагедия не связана с родовой травмой. Патологоанатомический диагноз: массивное кровоизлияние в ткань левого надпочечника, левой почки с прорывом крови в брюшную полость, плацентарная недостаточность в патологиях последа, тугое однократное обвитие пуповины вокруг шеи плода, истинный узел пуповины, длинная пуповина. Непосредственная причина смерти плода: интранатальная асфиксия плода». То есть вины врачей в гибели младенца не усматривается. Но родители с этим не согласны и настаивают на проведении повторной независимой экспертизы за пределами Кемеровской области.

«Я сама выбрала этот роддом, – со слезами на глазах рассказывает Анна. – Я полностью доверилась бригаде врачей и делала все, как они говорили. Я планировала родить здорового, а главное – живого ребенка. Он был для меня долгожданным. Я не медик, я обычная женщина. А медиков там было пять человек. Почему они не приняли правильное решение? Я хочу, чтобы виновные в смерти моего ребенка понесли справедливое наказание. Ни одна женщина не должна пережить того, что пришлось пережить мне».

Тело без холодильника

Пока следствие и медики разбираются в причинах смерти младенца, его тело в буквальном смысле гниет в морге, а точнее – в детском патологоанатомическом отделении детской многопрофильной больницы г. Кемерово. Его заведующий  С. Шрайбер сообщил, что условий для хранения тела умершего ребенка в его учреждении нет: «Довожу до вашего сведения, что холодильная камера отделения детской патологии ГБУЗ КО ОТ КемОПАБ не предназначена для длительного сохранения тел умерших. В связи с этим при дальнейшем хранении тела ребенка Беляевой А. А. возможны гнилостные изменения» – написано в официальном документе. Родственники женщины пытались найти варианты: заключить договор с моргом, договориться о платной услуге, чтобы сохранить тело малыша для повторной независимой экспертизы.  Но решения проблемы пока нет. Родители утверждают, что им в открытую говорят, что «тело гниет и воняет на все отделение, в нем уже завелись черви» и требуют забрать его. Анна с мужем считают, что давление оказывается осознанно, для того чтобы вынудить их не проводить повторную экспертизу.

Врачебную ошибку непросто доказать даже квалифицированному юристу. На сегодняшний день в нашей стране нет механизма защиты людей, пострадавших от врачебной халатности и/или непрофессионализма. А вместе с тем нет палат для потерявших детей матерей, нет условий для длительного хранения детских тел, нет единой методики анализа врачебных действий. Никем не проработаны вопросы психологической помощи матерям, потерявшим ребенка при родах: кто и в какой момент должен оказывать им психологическую поддержку, на что имеет право женщина в такой ситуации, почему она должна терпеть унижение в свой адрес. К сожалению, все эти правовые и организационные пробелы обнаруживаются ценой покалеченных жизней.

Когда материал готовился к печати, стало известно, что по факту смерти ребенка во время родов в Кемерове СУ СКР Кемеровской области возбуждено уголовное дело по ч.1 статьи 238 УК РФ "Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности".

Алена Рыжова

 

---

источник :  www.mk-kuzbass.ru

вернуться в раздел новостей