Новости

Инвалидность как способ выжить

Похоже, что власти всерьез настроены положить конец практике, когда социальная помощь оказывается под видом медицинской.

 

В российских регионах нередко оформляли инвалидность «по бедности»: это и источник доходов, и единственная возможность получить бесплатные лекарства. Сейчас, когда государство решило «прикрыть лавочку», тысячи россиян оказались за бортом. В инвалидности отказывают даже тем, у кого раньше был этот статус. Почему для многих инвалидность вопрос не столько реабилитации, сколько выживания, и что с этим делать, «Росбалту» рассказали эксперты.

«В последнее время начался сдвиг в сторону снижения инвалидизации населения. И достижения реабилитации здесь ни при чем. Отказы стали получать даже те, у кого раньше уже был этот статус. Для людей это очень болезненно, особенно в регионах, где нет работы, и пенсия по инвалидности является едва ли не основным источником доходов», - признался в беседе с корреспондентом «Росбалта» юрист правовой группы Центра лечебной педагогики Павел Кантор.

Конечно, можно рассматривать это явление как «перегибы на местах», однако сами инвалиды считают, что дело в новых требованиях и правилах проведения медико-социальной экспертизы. Напомним, скандал разразился в марте. Тогда речь шла о том, что новый приказ (1024-Н), принятый в декабре 2015 года, лишил особого статуса более 200 тыс. россиян. Минтруд, в свою очередь, утверждал, что причина в тех самых «перегибах», а также естественной убыли населения. Что же произошло на самом деле?

По словам эксперта, классификации и критерии установления инвалидности менялись не единожды. Так, последний приказ 1024-Н был выпущен в декабре 2015 года, до этого был приказ 664-Н от сентября 2014 года, а до него приказ 1013-Н от 2009 года, приказ 535-Н - от 2005 года.

«Я много лет консультирую семьи с детьми-инвалидами. Главный вопрос, с которым приходят родители, звучит примерно так: «У нас диагноз такой-то, код по МКБ (международная классификация болезней) такой-то, положена ли нам инвалидность?» И мы объясняем, что инвалидность — понятие не медицинское, а социальное. Это вопрос нуждаемости человека в различных видах помощи. Иными словами, болезнь у разных людей может протекать по-разному, и быть выражена по-разному. С одним и тем же диагнозом один человек может нуждаться в помощи и особом статусе, а другой — нет. При этом бывают случаи, когда врачи вообще не могут поставить точный диагноз, но это не означает, что человек не нуждается в помощи», - заметил Кантор.

По словам юриста, именно принципом «нуждаемости» и руководствовалась до поры до времени медико-социальная экспертиза. Но давление со стороны общественности и призывы «не морочить голову» сработали: инвалиды получили то, на чем так долго настаивали. «Законодатель, к сожалению, в этом направлении прогибался, и начиная с 2005 года каждый следующий приказ был все более ориентирован на нозологии (диагнозы, - «Росбалт»). Казалось бы, все правильно: нуждаемость — вещь субъективная, тогда как диагнозы объективны. Но при таком раскладе всегда будут те, у кого «правильный», подходящий диагноз. Несмотря на то, что проблемы выражены не так явно, он получит инвалидность. Но будут и те, кому «правильный» диагноз не ставят, и хотя потребность в помощи есть, инвалидность ему теперь не дадут», - отметил собеседник «Росбалта».

В принципе, новый приказ от предыдущего отличается не так сильно, считает эксперт. «Ни родители, ни специалисты - никто пока не смог продемонстрировать конкретного случая, когда по старым критериям инвалидность устанавливается, а по новым больше нет. Допускаю, что если и есть такие случаи, то они единичны», - заметил он.

Таким образом, по мнению эксперта, новый приказ с мартовскими волнениями никак не связан. Однако сам подход к установлению инвалидности, безусловно, изменился, считает он.

«Похоже на то, что органам медико-социальной экспертизы (МСЭ) была дана команда уменьшить инвалидизацию. Неофициально, естественно. Мы видим много случаев, когда раньше инвалидность у человека была, а теперь ее нет. Эти факты либо сами инвалиды и их родители связывают с новым приказом, либо сотрудники медико-социальной экспертизы ссылаются на документ. Правда в том, что органы МСЭ просто используют приказ как предлог, чтобы отказать в инвалидности, особенно в пограничных случаях», - полагает Кантор.

В этом смысле, по словам собеседника «Росбалта», весьма показательна ситуация с диабетиками. «Если человек контролирует медицинские показатели, вовремя принимает лекарства, следит за питанием, формально он может иметь тяжелейший диабет, но при этом, в строгом смысле он не инвалид: он ситуацию контролирует, диагноз не мешает ему ни ходить, ни общаться, ни работать, ни учиться. Он ведет обычную нормальную жизнь при условии полного контроля. Но как только контроль ослабляется, в силу возраста или иных причин, следует инсулиновый шок, госпитализация, и тогда можно говорить об инвалидности», - пояснил он.

И вот в таких пограничных случаях комиссии сегодня часто принимают решения не в пользу обратившихся.

«Но это связано не с новыми критериями установления инвалидности, а с общей установкой на сокращение инвалидизации, что напрямую связано с экономической ситуацией в стране», - резюмировал эксперт.

«Была такая практика, особенно в «жирные годы»: рассматривать инвалидность как меру социальной поддержки. В регионах пораздавали инвалидностей «за бедность». Видят, что семья находится в тяжелой материально-бытовой ситуации и «натягивают» инвалидность. Здесь и пенсия, и льготы, и вот уже жить полегче. Сейчас, видимо, велено было эту лавочку прикрыть, и давать инвалидность строго по медицинским показаниям», - отметил он.

Идет выравнивание практики региональных МСЭ. Там, где раньше она была либеральной, теперь стала пожестче.

В некотором смысле собеседник «Росбалта» с позицией властей согласен. «Инвалидность не должна быть пособием по бедности. Институт инвалидности должен быть институтом по оказанию специализированной помощи в реабилитации, абилитации. А у нас это сплошь и рядом возможность выжить физически, - подчеркнул Кантор. - Идея навести порядок с инвалидностью и давать статус только тем, кто в нем действительно нуждается, правильна. Но это если говорить про абстрактное общество. В нашем реальном обществе параллельно с этой задачей должна решаться задача по борьбе с нищетой, причем, не только среди людей с ограниченными возможностями. Тогда и решится проблема «спорной инвалидности». Люди сами не будут с этим связываться. Пойдут только те, кому действительно нужна специализированная помощь, реабилитация. У нас же люди обращаются в органы МСЭ от нищеты, от безвыходности, и сложно их в этом упрекать».

Есть и другая сторона вопроса. Инвалидность — это бесплатные лекарства, благодаря которым многим обладателям статуса и удается поддерживать себя в норме. «Сейчас картина выглядит таким образом: ребенка лечат, ему становится лучше, с него снимают инвалидность, лишают лекарств, реабилитации, до тех пор, пока ему снова не станет хуже, и его снова можно будет записать в инвалиды!» - пишет в своей петиции Марина Нижегородова из Магнитогорска — мама Данила, страдающего генетическим заболеванием.

«Вся система льготного лекарственного обеспечения в нашей стране ущербна. В 90% случаев, за исключением только программ по ВИЧ и «7 нозологий», она завязана на наличие у пациента инвалидности. А должна быть завязана на заболевание, диагноз. В этом случае раннее начало терапии может привести как раз к профилактике инвалидизации. Увязав право на лекарство со статусом инвалида мы сами подталкиваем миллионы людей, гоним их на медико-социальную экспертизу. Во многом они идут оформлять инвалидность только за счет лекарственных льгот. Если бы они знали, что в любом случае получат необходимые препараты бесплатно, количество желающих оформить инвалидность заметно уменьшилось бы», - отметил в свою очередь сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов Юрий Жулев.

По словам собеседника «Росбалта», эта тема поднималась еще при обсуждении стратегии лекарственного обеспечения. Тогда было озвучено два подхода: полное обеспечение лекарствами за счет государства или софинансирование. Но власти к таким переменам оказались не готовы.

«Насколько мы понимаем, это вопрос финансовый. Та часть программы, которую мы предлагали, требовала дополнительного финансирования, поскольку подразумевала расширение списка льготников. Но ведь никто не считал тот экономический эффект, который программа могла бы принести. Люди не получали бы пенсии и прочие льготы - только нужные им для нормальной жизни лекарства», - подчеркнул он.

По словам Жулева, во многих странах такая практика уже действует. Там есть градация по заболеваниям: одни государство готово профинансировать полностью, другие — на условиях 25-50-75 процентов софинансирования.

«Инвалидность — это крах. Это значит, что нам не удалось стабилизировать состояние человека и оставить его здоровым. А чтобы стабилизировать, нужно, в том числе, дать ему лекарства. У нас же разорваны понятия медицинской помощи и лекарственного обеспечения», - посетовал эксперт.

«Тема того, что правительство якобы «спускает планы», давняя. Ни одного факта, подтверждающего это, нет. Не думаю, что это вопрос федерального уровня. Но мы понимаем, что за каждым человеком, который получает инвалидность, стоят деньги. Мы видим, что с одним и тем же заболеванием в одном регионе спокойно дают инвалидность, в другом — нет», - резюмировал он.

Анна Семенец

 

---

источник :  www.rosbalt.ru

вернуться в раздел новостей