Новости

Борьба и отчаяние: чего добились три сахалинские семьи, потерявшие родных в больнице имени Анкудинова

Эти три страшные истории Sakh.com рассказал 24 декабря 2013 года. Тогда родственники пациентов, умерших в южно-сахалинской городской больнице имени Анкудинова, дали себе слово, что добьются справедливости во что бы то ни стало и не успокоятся до тех пор, пока не будут наказаны виновные в смерти их любимых. Герои материала и их законные представители уверены — налицо преступная халатность врачей, не оказавших своевременную и качественную помощь их родным и допустивших их смерть.

 

Зная неповоротливость государственных машин, мы выждали большую, даже очень большую паузу и наконец решили вернуться к этой теме, чтобы показать, как работает следствие и реально ли вообще найти правду, когда речь идет о признании врачебной ошибки.

История первая. Четыре следователя и ни одного уголовного дела

66-летний муж Тамары Гребенниковой Борис Александрович скончался в горбольнице 31 августа 2013 года. 17 августа мужчину госпитализировали с подозрением на онкологическое заболевание, через три дня ему сделали резекцию сигмовидной кишки. Врачи сказали, что операция прошла успешно, но меньше чем через две недели Борис Александрович скончался. В свидетельстве о смерти говорилось о несчастном случае во время оказания хирургической помощи: в результате того, что не был промыт желудок, желудочный сок попал в легкие.

По словам врачей, перед операцией мужчине поставили в желудок зонд, чтобы снизить риск регургитации, однако осложнения все-таки возникли. У мужчины был запущенный рак толстой кишки, спасти его было невозможно, говорил в 2013 году заместитель главного врача горбольницы Андрей Ширяев. Тамара Гребенникова в это не верит: за месяц до госпитализации ее муж проходил диспансеризацию, и все врачи сказали, что он здоров.

Вдова обратилась в следком, и началась история, которая продолжается до сих пор.

— Уже четвертый раз следователь поменялся, уголовное дело так и не завели, — рассказывает сегодня женщина. — Было четыре медицинских экспертизы, их в разное время проводил областной центр судебно‐медицинской экспертизы, и у всех одинаковые заключения: врач-анестезиолог Сергей Тагрыт виноват в том, что не промыл мужу желудок перед операцией, из-за этого пошли осложнения. Насколько я знаю, Тагрыт уже не работает в горбольнице, он уволился и уехал с острова. Третий следователь говорил, что он в Москве. Срок давности по уголовному делу, даже если бы оно было заведено, уже истек бы. В августе будет три года, как умер мой муж. В октябре 2013 года я подала заявление в следком, скоро и здесь будет три года, и все тянется, тянется, тянется… Я не кровопийца и не мститель, но если врач действительно совершил ошибку, из-за которой умер человек, в этом нужно разобраться. Иначе он может повторить это, и умрет кто-то еще, не дай Бог.

За эти годы у Тамары Гребенниковой появилась привычка периодически напоминать о себе следователям. Родственники уже советуют женщине отказаться от изнуряющей борьбы, чтобы не тратить нервы. Но некоторые знакомые поддерживают ее намерение идти до конца. И она идет.

История вторая. Решающие 12 часов и миллионы разочарований

— Мы ничего не добились, — сразу отвечает на вопрос о результатах Вячеслав Мишин, представитель семьи Анны Кожемяко. 1 июля 2011 года 22-летняя жительница Горнозаводска скончалась в городской больнице имени Анкудинова от панкреонекроза. Родные Анны считают, что это произошло по вине врачей.

Коротко напомним историю. Утром 16 июня молодую женщину привезли в больницу на скорой. Операцию сделали только через 12 часов. Как показала потом независимая судебно-медицинская экспертиза, заказанная семьей в челябинском научно-исследовательском институте судебной экспертизы "СТЭЛС", показания к экстренной лапаротомии были уже на момент поступления. После операции состояние пациентки ухудшилось, и 1 июля она умерла.

Уголовное дело по статье 109 УК РФ возбудили только через год, благодаря неотступности родственников, по факту, не в отношении какого-то конкретного лица. Следствие шло через пень-колоду, жалуются родные Анны. Имели место затягивание доследственных действий и фальсификация документов, за что следователя Марину Ли привлекли к дисциплинарной ответственности. Все это привело к тому, что виновные не понесли наказания из-за срока давности.

Сегодня в беседе с корреспондентом ИА Sakh.com Вячеслав Мишин вспоминает, как все это было:

— Очень затянуто, причем на каждом этапе: и назначение экспертизы в Москве, и само ее проведение, которое длилось около года. В итоге заключение было не в нашу пользу. Врачи горбольницы, по мнению экспертов, сделали все правильно, ошиблись только врачи скорой. Уголовное дело закрыли в связи с отсутствием состава преступления. Но даже если бы виновные были установлены, время упущено, никто не понес бы наказания. Четыре года мы занимались этим вопросом, с момента обращения родственников. И четыре года борьбы не привели совершенно ни к чему.

Вячеслав Мишин, не первый год работающий юристом, считает, что при желании и ответственном подходе провести проверку и назначить экспертизу можно за три месяца. Примерно столько же времени — опять-таки в идеале — требуется на проведение самой экспертизы. В самых сложных случаях она растягивается на полгода — это максимум.

— Мы очень разочарованы в исходе всего этого дела. Я не согласен с заключением московской экспертизы. Говорят, больница сделала все, что могла, но мы знаем, что это не так, — ставит точку в разговоре Вячеслав Мишин.

История третья. Пять лет со дня смерти и нулевой эффект

10 июля исполнилось пять лет со дня смерти Николая Сенина. Ему было 29 лет. Николай скончался в городской больнице имени Анкудинова от панкреонекроза, как и Анна, через девять дней после ее смерти.

Мужчине стало плохо 8 июля, заболела поджелудочная. Он обратился за помощью в приемный покой горбольницы. Несмотря на страшные боли, пациента не приняли вне очереди и даже не сделали обезболивающий укол, а только закрыли в отдельной комнате, чтобы своими криками не мешал врачам и другим больным. Затем положили в хирургию. Ночью помощь оказана не была, и утром у Николая случился болевой шок. Обследование показало осложнение острого панкреатита с омертвлением ткани поджелудочной железы. Больного отвезли в реанимацию. Только через несколько часов родственникам сказали, что нет нужных лекарств и их нужно купить за свой счет.

Это была суббота, к тому же День рыбака. Николаем, уверена Лидия Сенина, просто никто не захотел заниматься. Ему даже не сделали УЗИ.

Сначала врачи говорили, что операция не нужна, но потом все-таки повезли в операционную, которая была занята и освободилась через три часа, когда делать что-то было уже поздно. Следующим утром молодой и крепкий организм Николая не выдержал. Родственникам даже не сообщили о его смерти, они узнали сами, когда позвонили в больницу.

Лидия Сенина сразу же написала заявление в областной минздрав с требованием провести служебное расследование. Оно указало на ряд безграмотных действий врачей, приведших к печальному исходу.

— Спасибо заместителю министра Александру Лазареву, еще жив был тогда. Если бы не он, все замяли бы, — говорит мать Николая.

Но замяли все равно, невзирая не только на результаты расследования, но и на заключение московской экспертизы, установившей вину врачей, которые не оказали помощь своевременно и в полном объеме. Это заключение было дано в январе 2015 года. Экспертиза проводилась по трем фактам лечения: по одной госпитализации в областную больницу и двум — в городскую. И везде было, к чему придраться. Однако несмотря на казалось бы все необходимые доказательства до сих пор никто не ответил за смерть молодого сахалинца.

— Минздрав и горбольница в один голос говорят — мы не виноваты, — говорит Лидия Сенина. — Хотя после того, как истек срок давности, врачи в беседе со следователем признали свои ошибки. Заместитель главного врача Ширяев сказал следователю, что надеялся на молодость Николая, думал, что он выкарабкается. Утверждают, что в ночное время невозможно провести полное обследование, но это чушь. При инфаркте, перитоните, панкреатите должны подниматься все службы, это экстренные показания. Я сама работаю в системе здравоохранения и знаю, о чем говорю.

Женщине горько и обидно из-за того, что все вышли сухими из воды. За хамство (а выслушано за те страшные дни было много), за равнодушие, за бездействие и халатность никого даже не оштрафовали. Уголовное дело закрыли за сроком давности.

— Я решила подать в суд на возмещение морального ущерба, — говорит Лидия Сенина. — Мне не нужны деньги, мне нужна справедливость. Суд Южно-Сахалинска вынес решение в мою пользу, но минздрав подал апелляцию. Они не хотят платить. Они считают себя невиновными, и никакая экспертиза им не указ. Доказать врачебную ошибку очень сложно. Мне это удалось. А дальше что? Все равно никто не наказан. Я больше не знаю, что делать. Спасибо нашим гуманным законам. Лучше бы врачи были гуманны к пациентам. Теперь я должна доказывать в суде, насколько я пострадала, как испорчено мое здоровье. Все эти пять лет я не занималась ни собой, ни семьей, боялась что-то упустить, не успеть... Неправду говорят, что время лечит. Мне не хватает сына, никто мне его не заменит. Моя жизнь перечеркнута, она разделилась на до и после. Я всю жизнь буду чувствовать себя обездоленной.

Этот финальный монолог невозможно было слушать без слез. Хотя и этому можно научиться. Печально, что есть легко обучаемые в этом отношении люди…

 

---

источник :  www.sakhalin.info

вернуться в раздел новостей