Новости

Осторожно, роддом!

Каждая, ну или почти каждая, женщина представляет момент своего материнства священным и уж точно не связанным с явлением хамства. Но все в нашей жизни, включая наиважнейшую для человека сферу здравоохранения, увы, несовершенно, и момент деторождения в казенных больничных учреждениях подчас напоминает триллер с элементами пытки.

 

То, о чем речь пойдет ниже и что происходило в одном из роддомов, «ШАНС» документально подтвердить не может, а потому, безусловно, не вправе предъявлять какие-либо претензии медицинским работникам. Мы всего лишь поведаем историю одной молодой мамы из Хакасии, которая под «чутким» присмотром врачей ощутила себя «героиней» Достоевского – униженной и оскорбленной.

«Роддом рядом:
сами дойти не могли?»

Название и местоположение медицинского учреждения, в котором рожала наша героиня, по вышеуказанным причинам называть не будем. Да и сама она руководству роддома свои жалобы не направляла и даже фамилий своих «благодетелей» не знает. Заметим, что обратившаяся в редакцию женщина отнюдь не страдает какой-то чрезмерной мнительностью и предвзятостью к медицинским работникам. В разговоре с «ШАНСОМ» она даже пыталась объяснить ненадлежащее к ней обращение тем, что у врачей был просто «злой» день. Молодая мама понимает, что врачи – тоже люди, и нервы у них, как и у всех, не железные. Она искренне пыталась понять, что же сделала не так.

Впрочем, начнем уже историю. В тот день наша героиня побывала на приеме у психолога, который буквально окрылил ее, заверив, что материнство – один из прекраснейших моментов в жизни, а схватки – всего лишь «добрый дядечка», который помогает ребенку выйти на свет. Кто бы мог подумать, что этот «добрый дядечка» настигнет ее в тот же день. После приема у психолога женщина отправилась в магазин, где почувствовала частые схватки и признаки того, что «все скоро начнется». Находившийся рядом супруг немедленно вызвал «скорую».

– Зачем вызывали врачей, если роддом недалеко? Что, сами дойти не могли? – была первая фраза, которой встретили роженицу в машине с мигалкой.

– У меня же схватки начались с промежутком в 2-3 минуты, при этом начали отходить воды. Как в это время можно идти? – пробовала оправдаться женщина (назовем ее Татьяна).

Но в «скорой» ей почему-то не поверили. В приемнике тоже.

– Да ладно тебе, так не бывает! – сказали ей и отправили в отделение физиологии, где в тот день было около десяти рожениц.

«Все койки в больнице были заняты, и меня едва не разместили в коридоре. Благо, в этот момент появилась главврач и дала указание поставить в палату дополнительную кровать», – вспоминает сегодня Татьяна.

«Чикатило»
в белом халате

Женщина была в хорошем расположении духа и даже умудрялась шутить с соседками по палате. Но картину всеобщего благодушия омрачило появление акушерки, которая сразу же сделала «новенькой» грубое замечание: «Что развалилась?»

– С нашей медициной я хорошо знакома и к такого рода «нежностям» давно привыкла, потому не придала им никакого значения – не сахарная, – рассказывает молодая мама. – Я по-прежнему была настроена позитивно, сознавая, что роды – процесс сложный и требуют полноценной работы и ответственности. В отсутствие акушерки начался неприятный момент, когда схватки начали переходить в потуги. Поскольку я рожала в первый раз и многого не знала, то периодически – когда мне казалось, что ребенок уже выходит – звала на помощь. Еще я сильно кричала – так как боль была нетерпимой. Сразу оговорюсь: у меня низкий порог чувствительности, и даже когда мне лечат зуб, то ставят как минимум три обезболивающих укола. Возможно, своей так называемой «несдержанностью» я и вызвала раздражение у акушерки. В самом начале никто из медицинских работников мне не представился, но в ответ на мою просьбу: «Кто-нибудь подойдите!» – акушерка упрекнула меня в том, что я не назвала ее по имени и отчеству – потому, даже не разобравшись, в чем дело, развернулась и ушла. Хотя с другими она тоже не «любезничала».

Когда соседка Татьяны вполне спокойным тоном спросила ее о том, можно ли ставить КТГ (кардиотокографию) в положении стоя – а неподвижно лежать во время сильных схваток казалось просто невозможным – акушерка еще пуще разгневалась: «Ты что еще будешь хамить мне, ты сама-то понимаешь своими мозгами, что ты спрашиваешь?» Вразумительного объяснения от специалиста роженица так и не получила.

– Наверное, все первородки, по ее мнению, должны проходить курс акушерства накануне поступления в роддом, – недоумевает Татьяна. – Я, не в силах терпеть боль, ее уже ни о чем спрашивать не стала и отключила КТГ самовольно, поскольку сделала вывод, что этот прибор все равно никто не смотрит, и он напрасно причиняет мне боль. Спустя какое-то время ко мне подошла молодая врач и, увидев отключенный КГТ, жутко рассердилась. Оказалось, что запись КТГ прервалась уже задолго до отключения, и меня обвинили в том, что я неправильно лежала. Через какое-то время я снова была вынуждена позвать на помощь. Пришла та же врач, приказным тоном велела подвинуть ноги и, не дождавшись, пока я это сделаю сама, с силой откинула одно бедро, вероятно понимая, насколько это болезненно. Она проникла рукой внутрь меня с тем, чтобы помочь в раскрытии матки. Врач, конечно же, помогала мне и, по сути, выполняла свою работу, но с таким видом, будто взяла меня за шкварник, словно нагадившего котенка. «Что ты меня зовешь? Ты что не понимаешь, у тебя ребенок еще высоко? Еще час-два будешь лежать», – кричала она в тот самый момент. В это время пошла схватка, но врач все так же держала руку внутри. Я попросила ее убрать. «Сейчас, ага, я тебе вытащу, – холодно ерничала она. – Зачем ты меня звала? Будешь еще звать? Будешь?». Это было похоже на пытку, и соседки по палате даже сказали, что в тот момент ее глаза блестели как безумные – сама я тогда ничего не видела. Я начала молить ее о пощаде, словно какого-то маньяка или насильника: «Отпустите, пожалуйста, я не буду!» Наконец, она меня освободила.

 

                                                                        Какая мерзость

 

О том, что пришло время рожать, женщина узнала как бы невзначай. У нее создалось ощущение, что ей сделали одолжение: «Ах, как ты надоела! Ну пошли на стол!». Казалось бы, настал ответственный момент, когда врачи должны были направить на женщину все свое внимание. Но внимание это касалось других и, по сути, несущественных вещей, которые в родах никак не помогали, но женщину морально унижали:

– Пришла врач, посмотрела анализы и увидела у меня молочницу, – рассказывает Татьяна. – Эта болезнь бывает у многих беременных и за весь период вынашивания почти не выводится по той простой причине, что пить сильные лекарства запрещается. Врач говорила обо мне с отвращением: «Фу, она вся больная, что за мерзость! Почему не лечилась?» Медсестра начала ей поддакивать и рассуждать о том, какие нечистоплотные у нас пошли роженицы. Зачем я должна была это слушать в тот момент, когда у меня шли конечные схватки, не понимаю. Я думала, что врач или акушер объяснят мне, как рожать, но этого не последовало, если не считать нескольких фраз, которые акушерка обронила, даже не глядя в мою сторону: «Вдыхай и выдыхай», «Тужься». Наконец, я почувствовала потугу и неожиданно нащупала что-то твердое внизу живота. «У меня головка!» – прокричала я в тот момент, когда акушерка болтала с врачом. Она повернулась. У меня пошла еще одна потуга, которая сразу же привела к разрыву тканей. Акушерка тут же начала кричать: «Не тужься, не тужься!» Но потуга пошла, и остановить ее уже было невозможно. Она попыталась удержать ошметки разорвавшихся тканей руками и начала ругаться: «У тебя все гнилое, все рвется! Инфицированная!» Врач тут же включилась в разговор: «Фу, что она вообще в отделении физиологии делает, среди здоровых женщин?» И этими оскорблениями сопровождались самые священные минуты рождения моего ребенка. Наконец, я вытолкнула малыша, которого окружали околоплодные воды зеленого цвета (это свидетельствует о том, что ребенок во время родов страдал), и снова услышала, какая я больная и грязная. Перинатальная бригада начала принимать меры, чтобы ребенок не задохнулся. А акушерка в этот момент наклонилась к моему лицу и сказала: «Запомни на всю жизнь: у женщин с синими ногтями здоровые дети не рождаются». О том, что у меня накрашены ногти, меня упрекнули еще в самом начале, но я не знала, что у меня начнутся экстренные роды, и подготовиться в роддом, естественно, не успела. Она показала в ту сторону, где откачивали моего малыша, и сказала: «В этом ты виновата, ты!». В чем я конкретно была виновата, я тогда еще не понимала, я даже не знала, жив мой ребенок или нет. К великому счастью, он оказался жив, но прежде, чем получить это известие, мне пришлось изрядно понервничать. Говорят, сразу после родов мать чувствует некую эйфорию. У меня никакой эйфории не было. Я испытывала только унижение и обиду. Ребенка унесли, так и не приложив к материнской груди, видимо, состояние здоровья малыша этого сделать не позволило, и принялись зашивать множество разрывов, причем наживую. Я спросила: «А где обезболивающие?» Мне сквозь зубы ответили: «Закончились». Когда дело было сделано, меня оставили лежать на родильном столе. И в это время начались роды у другой женщины. Во время схваток она кричала так же громко, как я. И у нее, как у меня, были воды зеленого цвета. Но с ней уже работала другая врач, которая по этому поводу ей даже слова не сказала. Она давала ей четкие указания, как сесть, как лечь, как себя вести, чтобы все прошло благополучно. Моя акушерка ей помогала, но не позволяла себе никаких грубостей. Самое странное, что для этой женщины после родов сразу нашлось обезболивающее. У меня появились догадки, которые позже подтвердились. «Ты платила?» – спросила я у молодой мамы. «Ну да!» – сказала она.

Профессия
«неблагодарная»

Стоит отметить, что о роддоме в целом пострадавшая отзывается очень положительно, отмечая хорошие условия для пребывания матерей и детей, прекрасное питание. Работники реанимации, где лежал ее ребенок, Татьяну просто восхитили. Да и те врачи, что принимали роды у других женщин, были лояльными и внимательными. Но почему же именно с Татьяной обращались столь жестоко? Она уверяет, что никому не хамила (в ее положении это, по меньшей мере, безрассудно). На цвет околоплодных вод она тоже «не влияла» – не пила, не курила и старалась следовать советам врачей.

Вспоминая свой последний диалог с акушеркой, которую сразу после ее родов вдруг потянуло на откровения, наша героиня рассказала, что эта уже преклонных лет женщина жаловалась на усталость, адский труд и неподобающе маленькую зарплату. Понятно, что роды для нее уже давно не являются трепетным моментом, это скорее каждодневная обязанность – тяжелая, изматывающая и неблагодарная. Но ведь не все медицинские работники ТАК относятся к своей профессии. И дело тут вовсе не в зарплате. К сожалению, достойная зарплата (или же «достойный» нагоняй от начальства) не может стать гарантией того, что эта немолодая акушерка и сопровождающая ее молодая врач вдруг станут человечнее. Одно непонятно: если работа для них так тяжела и неблагодарна, зачем же тогда они остаются в профессии, продолжая мучить себя и других?

Но об этом мы, скорее всего, никогда не узнаем.

                                

источник :  shans-online.com

вернуться в раздел новостей