Новости

Роковой процент: туляк уверен, его жену сгубила врачебная ошибка

Тяжелый случай произошел в начале этого года в Тульском областном онкодиспансере. У одной из пациенток после проведения операции Вертгейма начались осложнения. Почти две недели мучений, еще одна операция и усиленный курс антибиотиков закончились смертью — спасти женщину не удалось.

 

Ее муж уверен: врачи допустили ошибку во время операции и не провели своевременное лечение перитонита: «У моей жены была начальная стадия рака, как такое могло произойти?». Хирург поясняет, что при таких сложных операция риск развития осложнений очень высок, и он, со своей стороны, сделал все, что мог.

Пока ведется проверка со стороны минздрава и правоохранительных органов, корреспондент «Тульской прессы» выслушал мнения и родственников погибшей женщины, и медперсонала онкодиспансера.

«Злополучная кишка»

«Жену положил в областной онкодиспансер с подозрением на рак шейки матки, — рассказывает муж скончавшейся в больнице женщины. — До Нового года у нее взяли биопсию и отпустили домой. Диагноз потвердился, была обнаружена начальная стадия рака. После праздников, 9 января, я ее привез в больницу. Операцию назначили на 12 января — лапароскопическую. Делать ее должен был заместитель главного врача по медицинской части Игорь Бубликов.

Изначально супругу хотела оперировать другой врач, но Бубликов убедил ее, что такая операция делается только в Туле и в Москве, и что он хороший специалист, и она согласилась на лапароскопическую операцию (Хирургический метод, при котором операция проводится через небольшие отверстия — Прим. Авт.).

Сделали операцию, перевели супругу в реанимацию, на следующий день перевели в послеоперационную палату, там мы начали ее навещать.

Три дня, 14, 15 и 16 держалась температура 37,5. Я подходил спрашивал у врачей, почему так, мне говорили: «Не волнуйтесь, это у нее послеоперационное». А дальше температура пошла на повышение — 38, 39, 20, в пятницу, была уже 40. Медсестра сказала, что звонили врачу, тот просил оставить всё до понедельника. 21, 22, 23, где-то в этих числах, у нее начались желтоватые выделения. Только в понедельник, 23 числа в полпятого вечера, она мне позвонила и сказала, что ее везут на повторную операцию — что-то с кишечником. Оказалось, перитонит.

Я сразу отправился в больницу. Врачу сказали, что сидит муж, хочет поговорить. Я дождался окончания операции, видел, как ее перевезли в реанимацию. Я встретил заведующую, которая мне объяснила, что вопросы я могу задать лечащему врачу, который делал операцию. Она сказала, что врача я могу подождать внизу, он подойдет. Я пошел на первый этаж, ждал, ждал и не дождался.

В итоге ко мне подошла медсестра, спросила, кого я жду. Я ответил, что Бубликова. Она сказала: «Так он уехал».

На следующее утро я встретил его возле кабинета. Он начал приводить примеры, что вода дырочку везде найдет, Сказал, что дыра в кишке образовалась только через пять дней, что ее проело воспаление. Я писал в департамент, может ли такое быть из-за воспаления, но мне не ответили ничего толкового.

Потом врач ее все время держал в реанимации, он разрешил нам ее навещать. В течение этих дней ей постоянно ставили капельницы, кололи ей двойные дозы антибиотиков.

Затем жену перевели в послеоперационную палату, где 28 числа в 5.45. она умерла от тромбоэмоблии, которая произошла вследствие этого перитонита. О смерти мне сообщил не врач, не медсестра, а простая санитарка, которая позвонила мне в 8 часов утра. Я позвонил врачу, сказал ему, что он за все ответит. Врач сразу перезвонил в полицию и сообщил, что я хочу его убить, но я такого не говорил. И когда я приехал в больницу забирать свидетельство о смерти, он решил, что я приехал к нему. Я же просто хотел забрать документы.

В 10 часов я пошел узнать, готова ли справка, мне сказали, что уже все сделали, провели вскрытие, написали заключение, зашили, обмыли, поставили диагноз — и вот все за три часа. Как такое возможно не знаю, но думаю, что это сделали специально, чтобы мы побыстрее забрали тело».

«Операция — это риск»

Заместитель главного врача онкодиспансера Игорь Бубликов уверен, что проверки, которые начались после публикации обращения к губернатору, необоснованные, а автор письма, в котором перечислены пациенты, так или иначе пострадавшие во время операций, вообще не существует.

Напомним, текст письма мы публиковали ранее на нашем сайте. Среди пострадавших указана и женщина, погибшая от перитонита.

«Эта жалоба анонимная. Информация опубликована непроверенная, и заявителя от лица которого, якобы, написана жалоба, установить не удалось.Это клевета, — считает Бубликов. -  Хотя у нас лежала пациентка с той же фамилией, что и у заявителя, которую, кстати, лечил не я. Мы связались с родственниками, они сказали, что они ничего не писали и человека такого не знают.

Родственников ряда пациентов, указанных в жалобе, от лица которых якобы поступали претензии в мой адрес я хорошо знаю, мы с ним расстались в нормальных отношениях, потому, что они понимают — это были тяжелые больные и для них делалось все возможное.

При этом обращении незаконно использовались тенденциозно подобранные персональные медицинские данные некоторых пациентов, которые мог предоставить только медицинский работник. Публикация персональных данных, а также сведений составляющих врачебную тайну незаконна . Я руководитель и я с людей спрашиваю, иногда очень строго. И люди, вместо того, чтобы это принять, не принять, обсудить, могут действовать вот таким очень коварным образом. Кому-то не понравилось, как я контролирую их работу.

Проверка должна вестись по работе,а публиковать непроверенные анонимные обращения, все-таки, не совсем правильно.Проверка уже проведена компетентным органом – областным министерством здравоохранения. По результатам проверки доводы, указанные в обращении не нашли своего подтверждения. Смысл в том, что процент осложнений по операциям, с учетом их сложности, такой же, как по всей стране.

Абсолютно недостоверная информация, что у меня нет разрешительных документов. Меня взяли на работу с сертификатом онколога и хирурга. Согласно законодательству, этих специальностей для моей работы достаточно.

Мы всегда перед операцией предупреждаем пациента о том, что осложнения могут быть, как и в случае с этой операцией, и люди в письменном виде подтверждают то, что их проинформировали о возможных осложнениях. Вот вы когда летите на самолете, вы же знаете, что вы рискуете и принимаете этот риск, так и при согласии на операцию. Осложнения, не зависящие о хирурга, могут быть и, к сожалению, иногда случаются.

Мало того, я, как человек, обладающий определенным опытом и квалификацией, зачастую беру на себя самые сложные случаи,а чем сложнее случай, тем выше частота осложнений. Работая в медицине нельзя выбирать легких пациентов. Если мы возьмём аппендицит, у него летальность — 0,1%. 1 из 1000 умирает. А если возьмем операции с кишечной непроходимостью, то погибают уже от 30 до 70% — то есть, иногда больше половины.

Другими словами, если хирург берет сложные операции, то у него пациенты будут осложняться чаще и, к сожалению, иногда умирать, но это же не значит, что он плохой врач. Он просто хочет помочь и не идет по легкому пути, не отказывает в сложных операциях и, тем самым, дает пациенту дополнительные шансы. И если человек не в курсе всех этих вещей, он может неправильно понять ситуацию. Та операция, печальный исход которой, по-видимому, повлек за собой эту жалобу, считается самой сложной в своем разделе онкохирургии. Серьёзно осложнилась только одна.Однако родственнику дали недостоверную информацию о причине осложнения. Это спровоцировало конфликт. И в этом смысле его острая реакция на смерть родственника очень понятна. Я очень сожалею и сочувствую ему, но со моей стороны  (и не только с моей, так как пациентка в ходе всего лечения постоянно обсуждалась коллективом отделения) было сделано все возможное».

Мнение главного врача

 В связи со сложившейся ситуацией редакция «Тульской прессы» обратилась к главному врачу областного онкодиспансера Дмитрию Истомину.

«Осложнения в хирургии, к сожалению, случаются и не только у нас, но и в других лечебных учреждениях и в мире в целом.

У доктора есть сертификат онколога и хирурга. Все эти документы присутствовали при приеме на работу. Также он, как и все сотрудники, проходит курсы повышения квалификации. Единой позиции относительно того, нужен ли сертификат гинеколога для этой работы — нет. Результаты проверок вероятно прояснят необходимость наличия сертификата гинеколога.

Опыт работы у Бубликова И.Д. есть, в Тульском онкологическом диспансере он трудится с 2012-го года.У него с 2013 года первая категория по хирургии.

Я руковожу онкодиспансером с 2014-го года, и на моей практике — это первый подобный случай с жалобами.

К нам обращались только одни родственники, указанные в этой жалобе. Другие родственники, указанные в этой жалобе, не обращались. Откуда взяли фамилии — не знаю.
По всем обращениям у нас всегда проходят внутренние проверки, мы на все реагируем. Не может такого быть, что поступило обращение, а мы оставили бы его без рассмотрения. Претензии поступают самые разные, иногда, жалобы часто бывают необоснованные у граждан. По конкретной этому обращению проверка еще не закончилась.

Как специалист он квалифицированный, но осложнения у него бывают.

К сожалению, при проведении любой операции могут быть осложнения. В случае с умершей женщиной, это неблагоприятное стечение обстоятельств, которое и привело к такому исходу. Никакого умысла здесь, злонамеренных действий со стороны сотрудников точно нет. Я от себя лично и всех сотрудников приношу соболезнования родственникам. Мне очень жаль, что так все закончилось.

У пациента всегда есть лечащий врач, который ими занимается. Это везде так. Заведующие отделениями, заместители обычно не ведут сами палаты и не пишут истории болезни, но они участвуют в обходах и осмотрах вместе с лечащим доктором. Люди, вероятно, плохо информированы о том, как работает система. У больного всегда есть лечащий доктор, который им занимается, есть еще и заведующий, и начмед.

Я нейтрально, не предвзято отношусь к Бубликову И.Д., и в этой ситуации мне, как главному врачу, важно разобраться и сделать выводы, чтобы устранить нарушения, если они будут обнаружены, и чтобы больше такая ситуация не повторялась».

P.S. Как сообщили ИА «Тульская пресса» в пресс-службе регионального минздрава, проверка все еще ведется. Хирург на это время отстранен от проведения операций. Также проверку проводят ФОМС и СУ СКР. Мы следим за развитием событий.

 

---

источник :  www.tulapressa.ru

вернуться в раздел новостей