с 10:00 до 18:00 по будням

Новости

Диагноз тверской медицине, или Как умирала Настя
24 Мая 2017 г.

Родственники девушки, которой, согласно выводам экспертов, поставили неправильный диагноз, добились от больниц компенсации морального вреда. Врачи своей вины так и не признали.

 

С момента смерти Анастасии Мурмачевой прошло ровно два года – девушки не стало ранним утром 24 мая 2015-го, не приходя в сознание, она умерла в городской больнице № 6. Смерть Насти повергла в шок многих, и это не преувеличение. Жизнерадостную активистку, ярую защитницу животных, талантливую во многом и добрую со всеми девушку знала и любила чуть ли не половина города. Когда ее не стало, родные, друзья, знакомые долго не могли поверить в реальность произошедшего. Инсульт, кровоизлияние в мозг, кома, смерть. Насте был 31 год.

– Дочка умерла через месяц после дня рождения, – мама Насти Надежда Владимировна не сдерживают слез, вспоминает, какой дочка была, для нее – все еще есть. – Она мне каждый вечер писала эсэмэски: «Мамулек, я дома, у меня все о кей, клубничных снов тебе» - на следующий день «земляничных снов тебе», «ягодных снов»... Я до сих пор не могу поверить, что ее больше нет.

В смерти дочери женщина винит врачей сразу трех тверских больниц: «Я считаю, что они не имеют права носить звание врача». Почему? Давайте разбираться.

В распоряжении корреспондента Tverigrad.ru оказались документы, буквально поминутно отслеживающие последние девять дней жизни Насти, выводы судебно-медицинской экспертной комиссии, акты проверки Росздравнадзора по Тверской области, судебные решения. По прочтении этих материалов, после общения с родственниками Насти и врачами, которые ее лечили, картина складывается ужасающая...

«У нее инсульт?»

Звонок в скорую раздался в 11:34 15 мая 2015 года. В трубке – голос девушки, которая представилась Екатериной, сказала, что ее подруге Насте стало плохо: головокружение, шум в голове, головная боль. Через 8 минут бригада из двух фельдшеров и водителя выехала, еще через 8 минут была на месте. В 13:20 девушку доставили в клиническую больницу скорой медицинской помощи. Осматривала пациентку заведующая неврологическим отделением «четверки» Инна Чекесова. Врач поставила диагноз гипертонический криз, зафиксировала данные в «Журнале отказов» и на скорой отправила Настю лечиться к коллегам, в больницу № 1 имени Успенского.

– Я успела вскочить в скорую помощь, то, что увидела, повергло в шок: на ржавых железных носилках она лежала в позе эмбриона, стонала, ее рвало, – вспоминает Надежда Владимировна. – Я сразу спросила: «У нее инсульт?». Молоденькая девушка-фельдшер ответила: «Нет, у нее гипертонический криз». А ведь Настя еще в больнице жаловалась, что ей больно открывать глаза, что у нее привкус крови во рту, ощущение взрыва в голове. Приехали в больницу № 1...

Заведующая терапевтическим отделением первой горбольницы Ольга Ильинская подтвердила диагноз невролога из четвертой горбольницы и оставила Настю на выходные под наблюдением дежурных врачей.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«В действиях врача-невролога, заведующей неврологическим отделением стационара ГБУЗ «КБСМП» Чекесовой И.В. имеются как объективные, так и субъективные причины, которые не позволили выставить правильный диагноз: не был учтен молодой возраст пациентки, выраженность мозгового синдрома, высокие цифры артериального давления должны были насторожить невролога на возможность развития сосудистой патологии в головном мозге. В данной ситуации не был собран подробный анамнез, не была проведена нейровизуализация. Из-за неправильно установленного диагноза, отсутствия адекватного обследования было упущено время, что привело к запоздалой диагностике и, как следствие, к неблагоприятному исходу. Указанные действия являлись некачественными и способствовали ухудшению состояния больной. Между указанными действиями и смертью пациентки имеется прямая причинно-следственная связь».

«Гадаю по ЭКГ»

– Я с ней с утра до ночи была, ее рвало, она лежала вся скукоженная, – продолжает вспоминать мама девушки. – Когда в 7 утра у Насти поднялась температура и ей стало хуже, я бегала по больнице, кричала: «Кто-нибудь, помогите!». Никого – были выходные. Я в каком-то закуточке нашла дверь, открыла, там лежит на диване и смотрит телевизор мужчина, представительный, с бородкой, дежурный врач, кардиолог. Я ему говорю: "Насте хуже, вызовите скорую, сделайте что-нибудь". Он мне ответил, что ничего сделать не может, делает только то, что назначил лечащий врач.

На своей странице в «Одноклассниках» тот самый врач-кардиолог выложил фото: он в своем кабинете, в белом халате, мелькает улыбка – на столе табличка: «Гадаю по ЭКГ». Вот такой он, врачебный юмор.

Позже на врачебной комиссии горбольницы № 1 по рассмотрению жалобы Надежды Мурмачевой на качество оказания медицинской помощи ее дочери запротоколируют: «Пациентка находилась под постоянным наблюдением дежурных врачей отделения. Экстренной необходимости в повторном осмотре невролога ввиду скудности неврологической симптоматики, отсутствия ухудшения самочувствия, достигнутой стабилизации цифр артериального давления не было». Завершается протокол врачебной комиссии так: «Замечаний по обследованию и лечению нет».

Однако в выводах шести членов судебно-медицинской экспертной комиссии, которые, по сути, расследовали обстоятельства смерти девушки, черным по белому написано о том, что 16 мая дежурным врачом было отмечено появление у Насти новых жалоб: болей в шее, тошноты, рвоты, повышения температуры до 38,2°C. На следующий день – очередные жалобы на головокружение, слабость, наблюдалось ослабленное дыхание и сохранение артериальной гипертензии. Вспомним о врачебной комиссии, которая отчиталась об отсутствии ухудшения самочувствия девушки...

Новая больница, новый диагноз

18 мая. С момента госпитализации Насти прошло 2,5 дня. Девушке становилось все хуже. Завотделением Ольга Ильинская решает отправить ее на консультацию в сосудистый центр ГКБ № 6.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«Как показали материалы дела, в городской клинической больнице № 1 имени В.В. Успенского диагноз был установлен неправильно, поэтому больная адекватного лечения не получала. В последующие дни дежурными врачами не было учтено нарастание неврологической симптоматики в виде жалоб на повышение температуры тела, а также на появление болей в шее, тошноты, рвоты и головокружения. Выжидательная тактика привела к тому, что не было принято мер по своевременной диагностике причин прогрессирования неврологической симптоматики, не назначалось какого-либо инструментального обследования головного мозга или консультаций невролога или нейрохирурга. Неправильно установленный диагноз, отсутствие адекватной медицинской помощи и обследования в городской клинической больнице № 1 имени В.В. Успенского находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью пациентки».

В 16:35 скорая доставила девушку в городскую больницу № 6. В «шестерке» после МРТ Насте поставили диагноз геморрагический инсульт. В нарушение приказа Минздрава России № 928н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения» Настю не направили в нейрохирургию Областной клинической больницы, а оставили в «шестерке».

Позже руководство больницы ответит на эту претензию Росздравнадзору по Тверской области, что приказа Минздрава они не нарушали, была консультация с нейрохирургом, который подтвердил диагноз девушки и не рекомендовал перевод больной в нейрохирургическое отделение ОКБ для экстренного оперативного лечения. Только вот консультация с нейрохирургом была... по телефону.

В итоге был избран путь консервативной терапии, а в нейрохирургию Настю планировали отправить 22 мая.

Второй удар

Настя лежала в общей палате, а не в палате интенсивной терапии.

– Нам не сказали, что ей нельзя вставать, ходить, – объясняет Надежда Владимировна. – Возили ее в кресле туда, где делают УЗИ сосудов головного мозга. Потом я ее повезла на коляске в туалет. Она стала приподниматься, повисла на мне, ее затрясло. Нас потом стали обвинять в том, что мы ее подняли и повезли в туалет...

Приступ, повторное кровоизлияние... В 18:30 Настя впала в кому, и ее перевели на искусственную вентиляцию легких.

И здесь впору привести еще один вывод экспертной комиссии:

«Действительно, самостоятельное посещение туалета пациенткой 19 мая 2015 года спровоцировало повторное кровоизлияние в головной мозг и под его оболочки, однако больная с диагностированной у нее 18 мая аневризмой получала лечение, находясь в обычной палате, а не в палате (блоке) реанимации и интенсивной терапии. Поэтому развитие повторного кровоизлияния связано с нарушением организации лечения больной, находящимся в прямой причинно-следственной связи со смертью Мурмачевой».

24 мая, 04:25

Именно в это время было зафиксировано состояние клинической смерти. Реанимационные мероприятия не дали положительного результата. В 04:55 врачи констатировали биологическую смерть.

– Да, в 6-й больнице Насте поставили правильный диагноз, врач-невролог Илья Овштейн сказал нам, что есть 60% надежды, но больше ничего не сделал, чтобы ее спасти, – считает Надежда Владимировна. – Они в больнице понимали, что она в любую секунду может просто повернуться и умереть. Ее оставили без внимания, а надо было сразу отвезти в нейрохирургию областной больницы. Они могли отправить ее экстренно в Москву. Мы предлагали оплатить поездку и операцию, я даже квартиру готова была ради этого продать, но они оставили Настю у себя. И ее не стало.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«Не было принято никаких мер по проведению срочного консилиума с обязательным участием врача-нейрохирурга и срочному направлению больной в нейрохирургическое отделение ГБУЗ "Областная клиническая больница" для дальнейшего оперативного лечения. Больная продолжала получать исключительно консервативное лечение, которое оказалось неэффективным. Несмотря на правильно установленный диагноз в результате адекватного обследования, больная не получила адекватного лечения в соответствии с существующими протоколами оказания медицинской помощи при данном заболевании. Поэтому между действиями медицинских работников ГБУЗ "ГКБ № 6" и причиной смерти пациентки также усматривается прямая причинно-следственная связь»
.

Выводы Территориального органа Росздравнадзора по Тверской области, который провел проверку всех трех больниц, были таковы (по всем этим учреждениям):

«Выявленные нарушения действующего законодательства явились предпосылками создания ситуации, приведшими к смерти больной Мурмачевой Анастасии Сергеевны».

«Этот суд унизил память о моей дочери»

В сентябре 2015 года Московским межрайонным следственным отделом города Твери СУ СКР по Тверской области по факту халатных действий врачей было возбуждено уголовное дело № 0240053. Через три месяца оно было прекращено - на тот момент не нашли состава преступления в действиях фельдшера скорой помощи и врачей трех больниц. В январе 2017 года в Центральном районном суде Твери началось рассмотрение гражданского иска семьи Насти Мурмачевой к больницам, станции скорой помощи, министерству имущественных и земельных отношений Тверской области. Родственники девушки требовали возместить моральный вред, расходы на погребение и судебно-медицинскую экспертизу.

Ответчики, представители больниц, возражали против иска и отрицали вину врачей. Кроме того, они поставили под сомнение правильность выводов судебно-медицинских экспертов, настаивая на неполноте проведенных исследований, наличии противоречий, процессуальных нарушений. Говорили и о том, что Настей было допущено грубое нарушение строгого постельного режима, что повлияло на неблагоприятный исход болезни.

– Меня этот суд оскорбил и унизил память о моей дочери, – не скрывает слез мама Насти. – Врачи вели себя по-хамски, они смеялись, громко разговаривали. Никто не подошел, не извинился, не то чтобы прощения не попросил, а даже соболезнования не выразил.

«Настюшу невозможно позабыть»

Корреспондент Tverigrad.ru связался с врачами Инной Чекесовой и Ольгой Ильинской, которых мать девушки и винит в смерти.

– Эксперты сделали вывод о том, что вы поставили неправильный диагноз и в этом есть причинно-следственная связь со смертью Анастасии.

- Эксперты какие? – удивилась Инна Чекесова.

– Шесть экспертов судебно-медицинской комиссии. Могу фамилии назвать.

(Смеется.) Да не надо мне фамилии экспертов, я была на всех заседаниях.

– Вы считаете, что это смешно?

– Это вообще-то грустно – такая экспертная комиссия.

– То есть вы не согласны с выводами экспертной комиссии?

– Да, я не согласна. Там есть особое мнение кардиолога этой экспертной комиссии, и в этом мнении он высказался, что это гипертонический криз. Во-вторых, на суде выступал эксперт по компьютерным томограммам. Снимки, которые были сделаны 18 (мая), и там небольшое кровоизлияние, этим снимкам 48 часов, а 48 часов – это 16-е число (Инна Чекесова осматривала Анастасию 15 мая. – Ред.).

– А почему ни после смерти Насти, ни на суде, ни после него вы даже не выразили ее семье соболезнования?

В ответ Инна Васильевна 15 секунд молчала, а потом бросила трубку.

Ольга Ильинская, которая также не признает своей вины, тем не менее с бОльшим сочувствием относится к горю семьи Мурмачевых.

– Вы выразили соболезнования семье Анастасии?

– Конечно. В принципе мы и расстались-то с ними нормально. Настю мы хорошо знали, – ответила Ольга Павловна.

– Родственники говорят, что врачи никаких соболезнований не принесли...

– Ну что вы... Это не совсем соответствует действительности. Настюшка такой человек, что ее даже невозможно позабыть...

В марте 2017 года стороны заключили мировое соглашение: клиническая больница скорой медицинской помощи, горбольницы № 1 и № 6 согласились заплатить семье Насти по 200 тысяч рублей, в общей сложности 600 тысяч рублей компенсации морального вреда, расходов на погребение и независимую судебно-медицинскую экспертизу. Эти компенсации бюджетные учреждения, по большому счету, заплатили из наших с вами карманов, налогов. Информации о том, чтобы сами больницы попытались через суд получить деньги с врачей, которые осматривали и лечили Настю, нет.

В целом мировое соглашение стало точкой в этом деле и каким-никаким, а признанием вины врачей.

Напомним, что в марте 2017 года на заседании Общественной палаты Тверской области были озвучены результаты опроса по оценке качества медицинских услуг, который провела кафедра социологии ТвГТУ: 68% респондентов считают, что качество медицинских услуг за последние годы ухудшилось, 32% – не изменилось.

Недоверию населения способствует и случаи халатности в больницах, врачебных ошибок, которые для России не редкость. В основном пострадавшей стороне приходится сталкиваться с железобетонной стеной отрицания – в круговой поруке медики друг за друга горой, и доказать их вину – дело крайне сложное. Поэтому случай со смертью Насти Мурмачевой несколько выбивается из «правил». Ведь эксперты, опытные врачи, прямо указали на ошибки своих коллег, пусть те потом и поставили их выводы под сомнение.

К чему всё это привело? Компенсация морального вреда - это, конечно, хорошо и справедливо. Но мама Насти надеется на то, что огласка этой истории поможет не допустить ее повторения.

 


источник :  tverigrad.ru

вернуться в раздел новостей