Новости

Диагноз тверской медицине, или Как умирала Настя

Родственники девушки, которой, согласно выводам экспертов, поставили неправильный диагноз, добились от больниц компенсации морального вреда. Врачи своей вины так и не признали.

 

С момента смерти Анастасии Мурмачевой прошло ровно два года – девушки не стало ранним утром 24 мая 2015-го, не приходя в сознание, она умерла в городской больнице № 6. Смерть Насти повергла в шок многих, и это не преувеличение. Жизнерадостную активистку, ярую защитницу животных, талантливую во многом и добрую со всеми девушку знала и любила чуть ли не половина города. Когда ее не стало, родные, друзья, знакомые долго не могли поверить в реальность произошедшего. Инсульт, кровоизлияние в мозг, кома, смерть. Насте был 31 год.

– Дочка умерла через месяц после дня рождения, – мама Насти Надежда Владимировна не сдерживают слез, вспоминает, какой дочка была, для нее – все еще есть. – Она мне каждый вечер писала эсэмэски: «Мамулек, я дома, у меня все о кей, клубничных снов тебе» - на следующий день «земляничных снов тебе», «ягодных снов»... Я до сих пор не могу поверить, что ее больше нет.

В смерти дочери женщина винит врачей сразу трех тверских больниц: «Я считаю, что они не имеют права носить звание врача». Почему? Давайте разбираться.

В распоряжении корреспондента Tverigrad.ru оказались документы, буквально поминутно отслеживающие последние девять дней жизни Насти, выводы судебно-медицинской экспертной комиссии, акты проверки Росздравнадзора по Тверской области, судебные решения. По прочтении этих материалов, после общения с родственниками Насти и врачами, которые ее лечили, картина складывается ужасающая...

«У нее инсульт?»

Звонок в скорую раздался в 11:34 15 мая 2015 года. В трубке – голос девушки, которая представилась Екатериной, сказала, что ее подруге Насте стало плохо: головокружение, шум в голове, головная боль. Через 8 минут бригада из двух фельдшеров и водителя выехала, еще через 8 минут была на месте. В 13:20 девушку доставили в клиническую больницу скорой медицинской помощи. Осматривала пациентку заведующая неврологическим отделением «четверки» Инна Чекесова. Врач поставила диагноз гипертонический криз, зафиксировала данные в «Журнале отказов» и на скорой отправила Настю лечиться к коллегам, в больницу № 1 имени Успенского.

– Я успела вскочить в скорую помощь, то, что увидела, повергло в шок: на ржавых железных носилках она лежала в позе эмбриона, стонала, ее рвало, – вспоминает Надежда Владимировна. – Я сразу спросила: «У нее инсульт?». Молоденькая девушка-фельдшер ответила: «Нет, у нее гипертонический криз». А ведь Настя еще в больнице жаловалась, что ей больно открывать глаза, что у нее привкус крови во рту, ощущение взрыва в голове. Приехали в больницу № 1...

Заведующая терапевтическим отделением первой горбольницы Ольга Ильинская подтвердила диагноз невролога из четвертой горбольницы и оставила Настю на выходные под наблюдением дежурных врачей.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«В действиях врача-невролога, заведующей неврологическим отделением стационара ГБУЗ «КБСМП» Чекесовой И.В. имеются как объективные, так и субъективные причины, которые не позволили выставить правильный диагноз: не был учтен молодой возраст пациентки, выраженность мозгового синдрома, высокие цифры артериального давления должны были насторожить невролога на возможность развития сосудистой патологии в головном мозге. В данной ситуации не был собран подробный анамнез, не была проведена нейровизуализация. Из-за неправильно установленного диагноза, отсутствия адекватного обследования было упущено время, что привело к запоздалой диагностике и, как следствие, к неблагоприятному исходу. Указанные действия являлись некачественными и способствовали ухудшению состояния больной. Между указанными действиями и смертью пациентки имеется прямая причинно-следственная связь».

«Гадаю по ЭКГ»

– Я с ней с утра до ночи была, ее рвало, она лежала вся скукоженная, – продолжает вспоминать мама девушки. – Когда в 7 утра у Насти поднялась температура и ей стало хуже, я бегала по больнице, кричала: «Кто-нибудь, помогите!». Никого – были выходные. Я в каком-то закуточке нашла дверь, открыла, там лежит на диване и смотрит телевизор мужчина, представительный, с бородкой, дежурный врач, кардиолог. Я ему говорю: "Насте хуже, вызовите скорую, сделайте что-нибудь". Он мне ответил, что ничего сделать не может, делает только то, что назначил лечащий врач.

На своей странице в «Одноклассниках» тот самый врач-кардиолог выложил фото: он в своем кабинете, в белом халате, мелькает улыбка – на столе табличка: «Гадаю по ЭКГ». Вот такой он, врачебный юмор.

Позже на врачебной комиссии горбольницы № 1 по рассмотрению жалобы Надежды Мурмачевой на качество оказания медицинской помощи ее дочери запротоколируют: «Пациентка находилась под постоянным наблюдением дежурных врачей отделения. Экстренной необходимости в повторном осмотре невролога ввиду скудности неврологической симптоматики, отсутствия ухудшения самочувствия, достигнутой стабилизации цифр артериального давления не было». Завершается протокол врачебной комиссии так: «Замечаний по обследованию и лечению нет».

Однако в выводах шести членов судебно-медицинской экспертной комиссии, которые, по сути, расследовали обстоятельства смерти девушки, черным по белому написано о том, что 16 мая дежурным врачом было отмечено появление у Насти новых жалоб: болей в шее, тошноты, рвоты, повышения температуры до 38,2°C. На следующий день – очередные жалобы на головокружение, слабость, наблюдалось ослабленное дыхание и сохранение артериальной гипертензии. Вспомним о врачебной комиссии, которая отчиталась об отсутствии ухудшения самочувствия девушки...

Новая больница, новый диагноз

18 мая. С момента госпитализации Насти прошло 2,5 дня. Девушке становилось все хуже. Завотделением Ольга Ильинская решает отправить ее на консультацию в сосудистый центр ГКБ № 6.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«Как показали материалы дела, в городской клинической больнице № 1 имени В.В. Успенского диагноз был установлен неправильно, поэтому больная адекватного лечения не получала. В последующие дни дежурными врачами не было учтено нарастание неврологической симптоматики в виде жалоб на повышение температуры тела, а также на появление болей в шее, тошноты, рвоты и головокружения. Выжидательная тактика привела к тому, что не было принято мер по своевременной диагностике причин прогрессирования неврологической симптоматики, не назначалось какого-либо инструментального обследования головного мозга или консультаций невролога или нейрохирурга. Неправильно установленный диагноз, отсутствие адекватной медицинской помощи и обследования в городской клинической больнице № 1 имени В.В. Успенского находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью пациентки».

В 16:35 скорая доставила девушку в городскую больницу № 6. В «шестерке» после МРТ Насте поставили диагноз геморрагический инсульт. В нарушение приказа Минздрава России № 928н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи больным с острыми нарушениями мозгового кровообращения» Настю не направили в нейрохирургию Областной клинической больницы, а оставили в «шестерке».

Позже руководство больницы ответит на эту претензию Росздравнадзору по Тверской области, что приказа Минздрава они не нарушали, была консультация с нейрохирургом, который подтвердил диагноз девушки и не рекомендовал перевод больной в нейрохирургическое отделение ОКБ для экстренного оперативного лечения. Только вот консультация с нейрохирургом была... по телефону.

В итоге был избран путь консервативной терапии, а в нейрохирургию Настю планировали отправить 22 мая.

Второй удар

Настя лежала в общей палате, а не в палате интенсивной терапии.

– Нам не сказали, что ей нельзя вставать, ходить, – объясняет Надежда Владимировна. – Возили ее в кресле туда, где делают УЗИ сосудов головного мозга. Потом я ее повезла на коляске в туалет. Она стала приподниматься, повисла на мне, ее затрясло. Нас потом стали обвинять в том, что мы ее подняли и повезли в туалет...

Приступ, повторное кровоизлияние... В 18:30 Настя впала в кому, и ее перевели на искусственную вентиляцию легких.

И здесь впору привести еще один вывод экспертной комиссии:

«Действительно, самостоятельное посещение туалета пациенткой 19 мая 2015 года спровоцировало повторное кровоизлияние в головной мозг и под его оболочки, однако больная с диагностированной у нее 18 мая аневризмой получала лечение, находясь в обычной палате, а не в палате (блоке) реанимации и интенсивной терапии. Поэтому развитие повторного кровоизлияния связано с нарушением организации лечения больной, находящимся в прямой причинно-следственной связи со смертью Мурмачевой».

24 мая, 04:25

Именно в это время было зафиксировано состояние клинической смерти. Реанимационные мероприятия не дали положительного результата. В 04:55 врачи констатировали биологическую смерть.

– Да, в 6-й больнице Насте поставили правильный диагноз, врач-невролог Илья Овштейн сказал нам, что есть 60% надежды, но больше ничего не сделал, чтобы ее спасти, – считает Надежда Владимировна. – Они в больнице понимали, что она в любую секунду может просто повернуться и умереть. Ее оставили без внимания, а надо было сразу отвезти в нейрохирургию областной больницы. Они могли отправить ее экстренно в Москву. Мы предлагали оплатить поездку и операцию, я даже квартиру готова была ради этого продать, но они оставили Настю у себя. И ее не стало.

Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии

«Не было принято никаких мер по проведению срочного консилиума с обязательным участием врача-нейрохирурга и срочному направлению больной в нейрохирургическое отделение ГБУЗ "Областная клиническая больница" для дальнейшего оперативного лечения. Больная продолжала получать исключительно консервативное лечение, которое оказалось неэффективным. Несмотря на правильно установленный диагноз в результате адекватного обследования, больная не получила адекватного лечения в соответствии с существующими протоколами оказания медицинской помощи при данном заболевании. Поэтому между действиями медицинских работников ГБУЗ "ГКБ № 6" и причиной смерти пациентки также усматривается прямая причинно-следственная связь».

Выводы Территориального органа Росздравнадзора по Тверской области, который провел проверку всех трех больниц, были таковы (по всем этим учреждениям):

«Выявленные нарушения действующего законодательства явились предпосылками создания ситуации, приведшими к смерти больной Мурмачевой Анастасии Сергеевны».

«Этот суд унизил память о моей дочери»

В сентябре 2015 года Московским межрайонным следственным отделом города Твери СУ СКР по Тверской области по факту халатных действий врачей было возбуждено уголовное дело № 0240053. Через три месяца оно было прекращено - на тот момент не нашли состава преступления в действиях фельдшера скорой помощи и врачей трех больниц. В январе 2017 года в Центральном районном суде Твери началось рассмотрение гражданского иска семьи Насти Мурмачевой к больницам, станции скорой помощи, министерству имущественных и земельных отношений Тверской области. Родственники девушки требовали возместить моральный вред, расходы на погребение и судебно-медицинскую экспертизу.

Ответчики, представители больниц, возражали против иска и отрицали вину врачей. Кроме того, они поставили под сомнение правильность выводов судебно-медицинских экспертов, настаивая на неполноте проведенных исследований, наличии противоречий, процессуальных нарушений. Говорили и о том, что Настей было допущено грубое нарушение строгого постельного режима, что повлияло на неблагоприятный исход болезни.

– Меня этот суд оскорбил и унизил память о моей дочери, – не скрывает слез мама Насти. – Врачи вели себя по-хамски, они смеялись, громко разговаривали. Никто не подошел, не извинился, не то чтобы прощения не попросил, а даже соболезнования не выразил.

«Настюшу невозможно позабыть»

Корреспондент Tverigrad.ru связался с врачами Инной Чекесовой и Ольгой Ильинской, которых мать девушки и винит в смерти.

– Эксперты сделали вывод о том, что вы поставили неправильный диагноз и в этом есть причинно-следственная связь со смертью Анастасии.

- Эксперты какие? – удивилась Инна Чекесова.

– Шесть экспертов судебно-медицинской комиссии. Могу фамилии назвать.

– (Смеется.) Да не надо мне фамилии экспертов, я была на всех заседаниях.

– Вы считаете, что это смешно?

– Это вообще-то грустно – такая экспертная комиссия.

– То есть вы не согласны с выводами экспертной комиссии?

– Да, я не согласна. Там есть особое мнение кардиолога этой экспертной комиссии, и в этом мнении он высказался, что это гипертонический криз. Во-вторых, на суде выступал эксперт по компьютерным томограммам. Снимки, которые были сделаны 18 (мая), и там небольшое кровоизлияние, этим снимкам 48 часов, а 48 часов – это 16-е число (Инна Чекесова осматривала Анастасию 15 мая. – Ред.).

– А почему ни после смерти Насти, ни на суде, ни после него вы даже не выразили ее семье соболезнования?

В ответ Инна Васильевна 15 секунд молчала, а потом бросила трубку.

Ольга Ильинская, которая также не признает своей вины, тем не менее с бОльшим сочувствием относится к горю семьи Мурмачевых.

– Вы выразили соболезнования семье Анастасии?

– Конечно. В принципе мы и расстались-то с ними нормально. Настю мы хорошо знали, – ответила Ольга Павловна.

– Родственники говорят, что врачи никаких соболезнований не принесли...

– Ну что вы... Это не совсем соответствует действительности. Настюшка такой человек, что ее даже невозможно позабыть...

В марте 2017 года стороны заключили мировое соглашение: клиническая больница скорой медицинской помощи, горбольницы № 1 и № 6 согласились заплатить семье Насти по 200 тысяч рублей, в общей сложности 600 тысяч рублей компенсации морального вреда, расходов на погребение и независимую судебно-медицинскую экспертизу. Эти компенсации бюджетные учреждения, по большому счету, заплатили из наших с вами карманов, налогов. Информации о том, чтобы сами больницы попытались через суд получить деньги с врачей, которые осматривали и лечили Настю, нет.

В целом мировое соглашение стало точкой в этом деле и каким-никаким, а признанием вины врачей.

Напомним, что в марте 2017 года на заседании Общественной палаты Тверской области были озвучены результаты опроса по оценке качества медицинских услуг, который провела кафедра социологии ТвГТУ: 68% респондентов считают, что качество медицинских услуг за последние годы ухудшилось, 32% – не изменилось.

Недоверию населения способствует и случаи халатности в больницах, врачебных ошибок, которые для России не редкость. В основном пострадавшей стороне приходится сталкиваться с железобетонной стеной отрицания – в круговой поруке медики друг за друга горой, и доказать их вину – дело крайне сложное. Поэтому случай со смертью Насти Мурмачевой несколько выбивается из «правил». Ведь эксперты, опытные врачи, прямо указали на ошибки своих коллег, пусть те потом и поставили их выводы под сомнение.

К чему всё это привело? Компенсация морального вреда - это, конечно, хорошо и справедливо. Но мама Насти надеется на то, что огласка этой истории поможет не допустить ее повторения.

 

---

источник :  tverigrad.ru

вернуться в раздел новостей