Лига защитников пациентов
oбщероссийская общественная организация
Новости
Как живут и как умирают онкобольные в Смоленске
В наших публикациях мы не раз затрагивали тему здравоохранения. Так, еще в январе этого года мы рассказывали историю Игоря, лечившегося в смоленском онкодиспансере. Врачи так и не смогли поставить мужчине правильный диагноз, спасали его уже в Обнинске. Еще тогда мы обещали поведать нашим читателям и о втором больном, лечившемся в данном заведении. Его спасти, к сожалению, врачам не удалось. Более того, компетентные органы винят в его смерти врача онкодиспансера. Родственники мужчины настоятельно попросили указать в статье настоящие имена и фамилии всех действующих лиц, поскольку все-таки надеются на правосудие. Но обо всем по порядку.
Действия врача стали причиной смерти пациента?
Эта история началась в сентябре 2015 года. Тогда житель Ярцева Владимир Никонов обнаружил у себя в моче кровавые сгустки. С жалобой на это, он обратился в Смоленскую областную больницу. Уже оттуда с подозрением на онкологический процесс в правой почке его перевели в смоленский онкодиспансер. С октября того же года, лечением Владимира занимался тогда еще заведующий кафедрой онкологии, а ныне просто доцент Владимир Зуй.
После обследования, лечащий врач принял решение делать пациенту нефрэктомию (полное, или частичное удаление почки — прим. ред.). В стационаре онкодиспансера Владимир пролежал с 26 октября, по 11 ноября 2015 года. Согласно документам, в дополнительном лечении после выписки больной не нуждался. Все что от него требовалось — контрольная явка в поликлинику онкодиспансера спустя 3 месяца после выписки и постоянное наблюдение у онколога районной больницы.
Казалось бы, опухоль побеждена. Но спустя всего неделю после выписки, температура у мужчины резко повысилась почти до 39 градусов, а также начались сильные боли в области операционного шва. Об этом родственники больного сразу же уведомили лечащего врача Зуя. Тот рекомендовал в качестве лечения обезболивающие инъекции «Кеторол». Вот как описано последующее лечение в жалобе, поступившей в территориальный фонд обязательного медицинского страхования от родственников больного:
«Лечение «Кеторолом» не приносило каких-либо изменений, температура снижалась лишь на время до 37,5 боли не прекращались, о чем Зуй В. С. ежедневно и неоднократно был уведомлен по телефону. По анализам крови были повышены лейкоциты до 22−27. Ориентировочно в конце ноября 2015 года, отец поехал в ОГБУЗ «СООКД», где Зуй В. С. в течении одного дня провел обследование отца с помощью УЗИ, МСКТ и рентгена. Результаты проведенных обследований были озвучены Зуем В. С. устно. Со слов Зуя В. С. в ложе почки имеется образование размером 20 мм. После проведенного обследования врач Зуй В. С назначает моему отцу курс антибиотиков внутримышечно «Цефтриаксон».
Ни первый. Ни второй, ни даже пятый курс лечения антибиотиками не пошел на пользу больному. Его состояние так и не улучшилось. Все это время родственники просили врача госпитализировать Владимира в стационар онкодиспансера, ведь возникшие осложнения — послеоперационные. В госпитализации Зуй отказывал по нескольким причинам. Одна из них — ФОМС не пропустит лечение больного, ведь онкология отсутствует. Далее, со слов дочери Владимира:
«То что возникли послеоперационные осложнения, Зуй В. С. подтвердил, но устранять их категорически отказывался. При попытке узнать у врача и выяснить этиологию осложнения и чем они обусловлены, конкретного ответа от Зуя В. С. мы не получили. Если процитировать слова врача дословно то приблизительно это выглядит так: «Я всё оттуда выгреб рукой, протёр спиртом, но наверно рассыпал раковые клетки» (слова сказанные врачом моей матери, жене умершего Никонова В. А.) При последующих УЗИ обследованиях, образование в ложе правой почки увеличивалось, 29 декабря 2015 года образование достигало 60 мм в диаметре, но Зуй В. С. также отказывал в госпитализации и ссылался на предстоящие новогодние праздники. 29 декабря 2015 года Зуй В. С. принимает решение, что оперативное вмешательство необходимо, и назначает дату госпитализации
Из-за того, что врачи находились на новогодних каникулах, Владимира госпитализировали в онкодиспансер только 14 января. Спустя пять дней. 19 числа прошла повторная операция. До 2 февраля мужчина пробыл в стационаре лечебного заведения. Через несколько дней, все симптомы вернулись обратно: высокая температура, острая боль.
Родственники сразу же обратились к лечащему врачу Зую. Доктор заявил, что осложнения никак не связаны с онкологией, и теперь мужчине нужно лечиться в районной больнице. По словам родственников, во время общения лечащий врач позволял себе дерзить, и отказывался общаться с самим больным: «не заводите его ко мне в кабинет, я его терпеть не могу».
После отказа в медицинской помощи, Владимир обратился за помощью в районную больницу. УЗИ показало, что в ложе больной почки (которую мужчине оперировали уже дважды), найдено очередное жидкостное образование. Дальнейшие исследования подтвердили наличие образования.
С результатами обследования, родственники снова обратились к Владимиру Зую. Доктор заявил, что все это — нормальные процессы для человека с прооперированной почкой. Очередная операция ему не требуется. Вот только все это время больному Владимиру становилось все хуже.
Насмотревшись на равнодушие смоленских врачей, родственники обратились в 3-й Госпиталь имени Вишневского. Московские врачи абсолютно противоположный вердикт — образование в ложе, скорее всего, гнойник, образовавшийся там после операции. Более того, в ближайшее время он может надорваться, что приведет к перитониту. Врачи порекомендовали обратиться к доктору, проводившему операцию.
И вновь Владимир, вместе с семьей едет к врачу Зую просить помощи. И снова смоленский доктор (кстати, крайне недовольный тем, что больной обратился в Москву) отстраняется от сложившейся ситуации. Но договаривается с заведующим отделением больницы РЖД о проведении очередной операции. Причина перевода все та же — ФОМС не пропустит лечение Владимира в онкодиспансере, ведь это не онкология. Но в то же время, доктор обещает лично присутствовать на операции.
24 марта Владимира госпитализировали в очередную больницу. 30 числа состоялась очередная операция. Доктор Морозов, проводивший операцию, заявил. Что судя по всему, у Владимира продолжается онкологический процесс. Снова цитата из жалобы в ФОМС:
«14.04.2016 г. мой отец был выписан из «НУЗ Отделенческая больница на ст. Смоленск ОАО «РЖД» без результатов гистологического исследования биоматериала. При разговоре моей матери, жены умершего Никонова В. А. с врачом Морозовым М. В. с его слов вероятнее всего у моего отца онкологический процесс, что при операции он вытащил нечто такое что даже без результатов гистологического исследования видно, что это онкология. Но он «всё убрал» и сообщил что на контрольном УЗИ исследовании при выписке в ложе правой почки всё чисто.»
Но не тут-то было. Буквально на следующий день у Владимира снова повышается температура. Анализы снова говорят о воспалительном процессе. УЗИ снова показывает образование в правой почке. А родственники Владимира в очередной раз ловят на лжи смоленских врачей. Как так могло получиться, что в день выписки образования не было, а на следующий день оно уже достигло 60 мм? К тому же, в выписке говорится, что перевязки делались каждый день, а по факту они проводились через день.
В выходной день 1 мая, родственники Владимира пришли в больницу. На руках у дочери и жены Владимира были и бахилы, и стерильные халаты. И медицинские колпаки. Первое, что услышали женщины при входе в реаниматологическое отделение — крики о помощи их мужа и отца.
Родственники, в шоковом состоянии стали искать врачей. В одном из кабинетов, им попался доктор, вальяжно развалившийся на диване. Все это время, он созерцал экран своего ноутбука. Примерно тогда же, к ним подошла еще один доктор. Она только недавно заступила на смену и не знала, что в этот момент происходило с Владимиром. К слову, на поиск врачей у женщин ушло около 20 минут.
Осознав, что встреча с Владимиром может оказаться последней, и мать, и дочь просили у врачей пустить их к больному. И очередная цитата из жалобы:
«Я стояла на коленях с мольбами о помощи пустить к отцу. Я также уведомила врача о том, что в данную больницу мой отец поступал через профессора Забросаева В. С., что у нас очень сложная ситуация и это четвертая операция. Так как
После того, как родственники связались с начмедом областной больницы по телефону, их разрешили пустить к Владимиру. По одному, исключительно на 1 минуту. После обезболивающего укола (а как минимум час до него мужчина просто кричал и молил о помощи), женщины смогли попасть к нему палату. Владимир был в сознании, и адекватно воспринимал окружающую обстановку. Судя по всему, наркотических обезболивающих он не получал уже давно. Кто знает. Сколько времени он провел бы без них, не приди в отделение его родственники.
В тот же день, после обеда, Владимира не стало. Родственники уведомили о кончине лечащего врача. Доктор Зуй отреагировал на смерть пациента равнодушно. Спустя два месяца, дочь Владимира написала в ФОМС жалобу, на действия врачей, в которой рассказала о всех мучениях, через которые прошла ее семья.
По словам Ольги, областной департамент пытался замять эту историю, но звонок из Москвы, куда так же поступила жалоба, вынудил их начать разбирательство. Доследственную проверку осложнило то, что вскрытие тела Владимира не проводилось. Родственники решили не проводить его по религиозным причинам.
В то же время, свою проверку начал и ФОМС. Вердикт разбирательств фонда о действиях врача Зуя и онкодиспансера — «ненадлежащее выполнение необходимых пациенту оперативных вмешательств, создавшее риск прогрессирования имеющегося заболевания». То есть, эксперты ФОМСа указывают на потенциальную вину доктора.
И вновь Владимир обращается в онкодиспансер, ведь в предыдущей клинике доктор сказал о возможном онкологическом процессе. При личном общении, доктор Зуй утверждает, что предыдущий врач видел на предвыписном УЗИ образование, но госпитализировать больного опять же отказывается. Более того, как может, затягивает проведение анализа изъятого из почки материала. Только после угрозы возбуждения уголовного дела, Зуй дает команду перевести Владимира в гнойное отделение областной больницы.
В последней, Владимиру делают очередную операцию. В разговоре с родными, лечащий врач замечает, что причина всех мучений Владимира — не удаленные еще во время первой операции остатки капсулы почки. Во время остальных двух операций, врачи не устраняли причину абсцесса, а только боролись с его последствиями.
После операции, Владимиру вновь становится плохо. Но на этот раз все действительно серьезно — отекли ноги, нестерпимая боль и септический процесс. 30 апреля его перевели в реанимацию. На следующий день, врачам удалось хоть как-то улучшить ситуацию. Они смогли уменьшить количество лейкоцитов, но отек ног уже необратим.
О ней говорит и одна из причин смерти, указанных в медицинском свидетельстве о смерти. Кончине Владимира как минимум способствовал абсцесс клетчатки (той самой капсулы, о которой мы писали выше).
Но судебно-медицинская экспертиза, которую, кстати, проводили врачи того же университета, в котором и по сей день работает Владимир Зуй, не смогла дать единый ответ на вопрос, виновен в смерти пациента доктор. Или нет. Два специалиста «разошлись во мнениях». На это им потребовалось 4 месяца.
Таких историй по Смоленской области — множество. Люди жалуются на некомпетентность врачей. Есть случаи. когда так же, как и в истории Владимира в медицинской помощи отказывали из-за праздников. Есть и истории, когда смоленские врачи не могли найти причину болезни (добро пожаловать в наш предыдущий материал про онкодиспансер). Но эта история собрала воедино все. А врачи, доведшие до смерти пациента (по мнению двух экспертов) до сих пор работают в лечебных заведениях Смоленска. А некоторые и передают свой опыт будущим медикам. Вот такое оно, здравоохранение на Смоленщине.
Дмитрий Журавский
источник : readovka.ru
