Новости

Случай - не экстренный?..

..."Никто не мог поверить в то, что папа так скоропостижно ушел", - дрожащим голосом вспоминает Дарья Шинкарюк после судебного заседания. Во время самих слушаний ей не удалось сдержать слез. "Отца можно было спасти или хотя бы облегчить его страдания, если бы работники скорой помощи действовали профессионально", - уверена Дарья.

 

Палец о палец не ударила

В суд подали жена скончавшегося новосибирца и две его дочери - каждая из них требует от ГБУЗ НСО "Станция скорой медицинской помощи" по миллиону рублей в качестве возмещения морального вреда. Для Новосибирска иски к медикам, как и миллионные выплаты по ним, давно перестали быть редкостью, но настолько серьезные требования к скорой предъявляются едва ли не впервые.

Из заявления следует, что фельдшер, приехавшая по вызову первой, ограничилась вопросами и не сумела диагностировать опаснейшее заболевание - расслаивающую аневризму брюшной аорты. Когда патологию распознали, было уже поздно.

- Вечером мне позвонил папа - он был в это время на даче, в Бердске. Сказал, что ему очень плохо, пожаловался на сильные боли в желудке и пояснице. Тогда ему показалось, что это отравление. Помчалась к нему, по дороге заехала в аптеку, купила лекарства, думала, может быть, станет легче еще по дороге домой. Но он едва мог передвигаться, не в состоянии был даже завязать шнурки, а в машине молчал, не отвечал на вопросы и только стонал от боли, - описывает Дарья Шинкарюк события 30 августа прошлого года.

67-летнему Валерию Витальевичу утром лучше не стало: несмотря на чувство голода, он не мог есть, просто физически не получалось проглотить пищу. Ближе к обеду позвонили в скорую. На вызов приехала молодая девушка, фельдшер, которая, по словам истицы, с ходу поставила диагноз, в котором уже не сомневалась: дорсопатия позвоночника.

- Она не измерила давление, не прослушала фонендоскопом, не прощупала живот - даже пальцем не прикоснулась к отцу, - продолжает Дарья. - Все заключения фельдшер сделала лишь на основе расспросов, ставя галочки у себя в бумагах. Папе было очень плохо, мы настаивали на госпитализации, но нам было отказано: фельдшер уверенно заявила, что никаких показаний для помещения пациента в стационар нет. На этом она распрощалась с нами и уехала, не сделав ровным счетом ничего.

"Еще потерпишь"

Через день главе семьи стало значительно хуже. Отнялись ноги, он лишь перекатывался от боли с боку на бок. Конечно же, снова вызвали скорую. На этот раз пришла пожилая женщина (как выяснилось позже, врач поликлиники), которая моментально поняла, что дело плохо. Она вызвала "на себя" бригаду врачей, и только тогда прибыли двое сотрудников, которые сумели поставить предварительный, но верный диагноз - расслаивающая аневризма аорты.

- Папа умолял их поставить укол, чтобы успокоить боль, а ему сказали: "Два дня терпел - еще потерпишь". Они измерили давление, которое на тот момент сильно упало, прощупали живот, заполнили карту вызова и только тогда, спустя минут тридцать, поставили укол - папа сразу же обмяк. Врачи сказали, что повезут его в 34-ю больницу, но заявили, что сами пациентов не носят. Пришлось бегать по подъезду, искать соседей. Только с их помощью удалось вынести папу на улицу, но машина скорой стояла через два подъезда. Врачи посоветовали положить отца на асфальт, мол, подъедет машина, "закинем и повезем", - говорит Дарья Шинкарюк, глотая слезы.

По ее словам, от дома до больницы ехать минут десять. Скорая помощь, несмотря на всесильную аварийную сирену, привезла отца через полчаса. Еще через два часа вышел врач и сообщил о смерти пациента. А на следующий день работник морга шокировала убитую горем дочь: "Зачем его привезли в эту больницу? Ведь его бы там ни за что не спасли".

Куда везти?

По словам заместителя главврача городской клинической больницы N 34 Олега Парлюка, у клиники действительно нет ни оборудования, ни специалистов, которые могли бы спасти пациента. Нет даже соответствующей лицензии.

- Наши врачи приняли пациента, созвонились и с кардиохирургами центра Мешалкина, и со специалистами 1-й городской больницы, но там, исходя из описанной клинической картины, порекомендовали лишь симптоматическое лечение. Спасти человека на финальной стадии аневризмы аорты было уже просто невозможно, - отмечает Олег Парлюк. - Почему скорая помощь везет таких пациентов в 34-ю больницу? Есть 187-й приказ регионального минздрава о порядке экстренной госпитализации больных с хирургическим профилем. Там сказано, что больные с сосудистой патологией госпитализируются в соответствующие дежурные стационары. Но ничего не сказано о пациентах, у которых есть заболевание по профилю сердечно-сосудистой хирургии. Что с этими больными делать, наверное, не знает никто.

По мнению врача, сам порядок оказания помощи прописан неправильно. Например, пациента с острым тромбозом магистральной артерии скорая доставляет в 34-ю больницу, и медики вынуждены вызывать сосудистого хирурга с другого конца города либо переправлять в 1-ю горбольницу. Это лишняя трата времени в критический момент. При этом работники скорой привозят больных, что называется, по факту.

Как рассказала "РГ" и. о. главврача Биомедицинского центра имени Мешалкина Елена Трубицина, в их клинику не доставляют пациентов по скорой из дома, однако для оказания планового и неотложного лечения переводят по направлению из других больниц. Очевидно, что, окажись Валерий Шинкарюк на больничной койке двумя сутками ранее, шансов спасти его было бы больше. Претензии семьи погибшего - к фельдшеру.

Другое мнение

Юрий Кудряшов, представитель ГБУЗ НСО "Станция скорой медицинской помощи":

- Фельдшер, заполняя карту вызова, провела осмотр и собрала анамнез. Оснований не доверять этому документу нет. Что касается второго вызова и визита врача из поликлиники, то в Новосибирской области действует следующий порядок: вызов скорой на основе описанных по телефону симптомов может квалифицироваться как "экстренный" или как "неотложный". На экстренный выезжает бригада скорой. А если вызов относится к неотложным, то в рабочее время он передается в поликлинику по месту жительства - врач поликлиники должен в течение трех часов осмотреть больного и оказать необходимую помощь.

Личный опыт

Я вызывала скорую своей маме вечером в воскресенье, 9 июля. Теперь я знаю все про экстренные и неотложные вызовы. И понимаю, почему скорая никогда не нарушает 20-минутный норматив прибытия к пациенту, хотя приезжает, как к моей маме, через два часа. Оказывается, двадцать минут - это время с момента передачи вызова карете скорой. А вызов этот могут не передать бригаде и через час, и через полтора. Думаю, если бы я несколько раз не звонила диспетчерам, а, в конце концов, когда не выдержали нервы, - лично главврачу станции Ирине Большаковой в двенадцатом часу ночи, то фельдшер не приехал бы и вовсе. На неотложный вызов пришла бы врач из поликлиники - на следующий день. Кстати, она и пришла, спасибо.

- У нас очень много вызовов, - бубнила диспетчер. - Мы направить к вам машину не можем. Будете жаловаться ? Да ради бога...

Я все понимаю про кадровый дефицит врачей. И про новосибирцев, пьющих, дерущихся и истекающих кровью по выходным, тоже. Видимо, все бригады, рискуя собственным здоровьем, героически едут спасать этих дебоширов. Но при этом я не могу понять, почему моя мама, честно проработав всю жизнь, в старости не заслужила "неотложки". Гипертонический криз у пожилого человека - нынче это не экстренно.

И еще один вопрос. Мы все время слышим с высоких трибун и уже заучили: главное для нашей медицины - это высокотехнологичная помощь. Но какой смысл в высоких технологиях, если пациента (например, погибшего Валерия Шинкарюка) никто просто-напросто не повезет туда, где они есть? Может, нам нужно не рассуждать о доступности медицинской помощи на открытии очередной клиники с дорогущим оборудованием, а попробовать организовать качественную работу "скорой"?

Комментарий

Сергей Альсов, сердечно-сосудистый хирург КХО аорты и коронарных артерий СФБМИЦ имени Мешалкина:

- Есть три типа расслоения аорты. По двум из них, согласно статистике, в первые двое суток летальность составляет один процент в час. То есть за 48 часов погибнет половина больных, и хирургическое вмешательство необходимо. В то же время при третьем типе расслоения, наоборот, нужна выжидательная тактика: открытая операция крайне рискованна. Сейчас, зная исход, можно говорить, что пациента удалось бы спасти. Однако тогда перед врачами стояла задача со многими неизвестными.

Нина Рузанова

 

---

источник :  rg.ru

вернуться в раздел новостей