Новости

«На него махнули рукой»: челябинец, попавший с завода в реанимацию, умер в больнице

Родные 42-летнего челябинца Алексея Манылова утверждают, что он умер из-за некачественного и несвоевременного лечения травмы, полученной на производстве. По их словам, три дня врачи не обращали внимания на явное ухудшение самочувствия молодого мужчины — рвоту, огромный вздувшийся живот и прочее. В министерстве здравоохранения сообщили, что прогноз изначально был крайне пессимистичным. Обстоятельства трагедии выясняет Следственный комитет. 

 

— Алексей в свои 42 года был очень жизнерадостным человеком и очень хотел жить, — говорит Дарья Циулина, младшая сестра Олеси, потерявшей мужа. — Мы считаем, что его у нас забрали врачебная ошибка и его работа.

Девушка рассказала, что Алексей попал в копейскую больницу 22 сентября, после того как на предприятии, где он работал — ООО «Уральский крановый завод» — на него упало три тонны листов железа.

— Они придавили его чуть ниже пояса, и под этой тяжестью он пролежал 40 минут, пока его не достали и не увезли на скорой, — рассказывает Дарья. — Сотрудники скорой помощи этот факт зафиксировали. Он мужчина «в форме» был — нам пояснили, что большой животик его спас.

Скорая доставила пострадавшего в горбольницу № 1 Копейска.

— Его увезли в Копейск, а не в Челябинск, потому что туда ближе всего было из Красноармейского района доехать, где расположен производственный цех, — объясняет Дарья. — Врачи констатировали, что у него сломан таз и разорвана двенадцатипёрстная кишка, и сразу же отправили на первую операцию — этот разрыв зашивать. Два дня он был в реанимации. А мы всё это время тщетно пытались достучаться до врача, чтобы он рассказал о самочувствии Лёши и о том, какая помощь требуется. Врач нас принял, только когда Лёша в себя пришёл.

Через два мужчину перевели в обычную палату.

— Он явно шёл на поправку, чувствовал себя с каждым днём всё лучше и даже вставал один раз, — вспоминает Дарья. — Но врачи как-будто про него забыли и несколько дней к нему просто не подходили. Жена Олеся каждый день у него была, видела, что ухода нет. Поэтому договорилась с его соседом по палате, чтобы он за Лёшей ухаживал — воды приносил попить и помогал, если что-то понадобится, когда её рядом нет. Через пару дней после перевода из реанимации Олеся с работы ушла, перевела мужа в платную палату и стала рядом с ним дневать и ночевать. После трёх дней улучшения в четверг ему стало хуже. Он не мог сходить в туалет, его постоянно тошнило, даже вода сразу выходила обратно. При этом очень сильно вздулся живот. Три дня Олеся говорила врачам, что с ним что-то не то. У меня у беременной такого живота не было! А врачи говорили, что это нормально, пока Олеся не подняла панику.

В семь часов вечера в воскресенье Алексея экстренно увезли в операционную, а его жену отправили домой, пообещав сообщить о результатах оперативного вмешательства. Звонка семья Маныловых не дождалась.

— Весь понедельник, 2 октября, и вторник мы по очереди дозванивались в больницу, но никто не брал трубку, — с дрожью в голосе вспоминает Дарья. — А в среду, 4 октября, через знакомых одного из сотрудников больницы мы узнали, что Лёши больше нет. Олеся бросилась туда, а я схватилась за телефон. Дозвонилась до стола справок реанимации — мне ответили, что Алексей Манылов находится в отделении травматологии. Я с надеждой переспросила, что нет, не умер? Мне резким тоном сказали перезвонить через 20 минут и бросили трубку.

Когда Дарья перезвонила, трубку подняла другой сотрудник реанимации.

— На меня сразу же стали наезжать, что почему мы, семья, в Челябинске, а не с больным в Копейске, такое ощущение, что нас хотели крайними выставить, — говорит Дарья. — Я стала возмущаться, что они сами не позволили в реанимации находиться и не разрешили Лёшу транспортировать в Челябинск, хотя мы договорились со скорой. Напомнила им, что мы оставили блокнот с телефонами всех близких, чтобы врачи обязательно смогли дозвониться. А потом спросила: «Так он всё же жив?!». Ответили «Нет» и положили трубку…

Семью Маныловых поразила запись в свидетельстве о смерти.

— Причиной смерти в Лёшиных документах указан отёк мозга, — рассказывает Дарья. — Как же так? Причём же тогда операция на двенадцатипёрстной кишке? Причём тут вообще отёк головного мозга, если голова при травме на производстве вообще не пострадала?! Понимаете, нам до сих пор не сказали, что за операция была в воскресенье… Считаем, что если бы врачи не махнули рукой на Лёшу после первой операции, если бы вовремя среагировали на ухудшение самочувствия, то он был бы жив.

 

---

источник :  chelyabinsk.74.ru

вернуться в раздел новостей