Новости

Медсрок

Врачебные ошибки могут стать уголовным преступлением – дополнить Уголовный кодекс соответствующей статьёй предлагает Следственный комитет РФ. Кроме того, в СК предлагают ввести запрет на профессию для врачей, уличённых в халатности. Однако, как считают эксперты, введение подобных норм не только не исправит, но скорее только усугубит ситуацию.

 

В Следственном комитете считают, что одним из главных несовершенств нынешнего законодательства является тот факт, что в Уголовном кодексе вообще отсутствует такой термин, как «врачебная ошибка». Из-за этого врачей привлекают к ответственности по статье «Причинение смерти по неосторожности». «Это достаточно общая формулировка, к тому же у следователя часто возникает сложный выбор между несколькими нормами уголовного закона, которые соответствовали бы совершённому деянию и наступившим последствиям», – поясняет официальный представитель СК РФ Светлана Петренко.

Действительно, сегодня добиться привлечения к ответственности врача, по вине которого пациент потерял здоровье или жизнь, крайне сложно. Как следствие – печальная статистика. Как рассказали «Нашей Версии» в Лиге защитников пациентов, за год в России инициируется порядка 800–850 судебных разбирательств, связанных с работой медиков в системе ОМС. Из них в пользу пациента выносится только 240 решений.

Легко отделываются

«Я не могу согласиться с СК, – говорит руководитель Лиги защитников пациентов Александр Саверский. – Люди не хотят, чтобы врачи сидели в тюрьме. По большей части те, кто обращается к нам, говорят: мы не хотим лишь, чтобы врач и дальше работал и вредил другим. И для этого не нужна уголовная ответственность. Достаточно административной – по типу того, как водителей лишают прав».

Кроме того, подчёркивают эксперты, гораздо эффективнее будет не отправлять врачей за решётку, а бить их рублём. В Кузьминском суде Москвы недавно рассматривалось дело о причинении тяжкого вреда здоровью ребёнка. На соревнованиях мальчик получил травму руки. Родители обратились в ближайшую поликлинику в Красногорске, где руку зафиксировали и посоветовали обратиться в московскую больницу, сославшись на то, что сами не могут заниматься столь тяжёлыми травмами. «К сожалению, никто не подумал, что мальчику нельзя двигаться. Папа своими силами довёз его до больницы, где не проконтролировали повязку, которая была наложена. В результате пострадал магистральный канал, и мальчик потерял способность работать этой рукой. Теперь у него инвалидность», – рассказывает медицинский адвокат Лиги защиты медицинского права Ирина Гриценко.

По её словам, когда родители обращались за юридической помощью, они хотели не наказать допустившего ошибку врача, а найти средства на дальнейшее лечение сына. И хотя дело было решено в пользу пациента, радоваться оказалось рано. «Суд признал вину врачей, было вынесено решение о компенсации морального вреда в размере 5 тыс. рублей, – говорит Ирина Гриценко. – По сути, такое решение – это плевок в сторону родителей».

Самый большой известный размер компенсации морального вреда за дефект в медпомощи в российской судебной практике – 3,5 млн рублей, присуждённых в 2008 году за заражение ВИЧ. Для сравнения: в тех же США размеры компенсаций могут доходить до 9 млн долларов. Но там ситуация доведена до абсурда с другого края: суды с медиками давно уже превратились в отдельную отрасль экономики. «В США это уже стало особой сферой деятельности, не имеющей отношения к медицине. Количество судов огромно. Всё это удорожает систему здравоохранения и сеет недоверие между врачом и пациентом. Там всё это просто большой бизнес», – говорит Александр Саверский.

Эксперты все свои

Страховать себя от преследований со стороны пациентов даже в случае явных ошибок медикам сегодня помогает сама система. Дело в том, что при возникновении судебных разбирательств экспертизы по делу проводятся в экспертных бюро, которые находятся в подчинении Минздрава. При этом местные подразделения Минздрава несут ответственность за работу мед­учреждений, находящихся под их руководством. То есть фактически экспертные бюро оказываются заинтересованной стороной процесса. «Если больница по суду получила взыскание, допустим, на 1 млн рублей, то просить эти деньги она придёт в Мин­здрав. А Минздрав, в свою очередь, обязательно свяжется с экспертами и скажет: вы чего это там меня на миллион подставили?! Своё же учреждение!» – рассуждает Александр Саверский.

В последнее время в судах пытаются на месте решить эту коллизию, заказывая экспертизы в бюро, расположенных в соседних субъектах РФ. Но дело это достаточно долгое и хлопотное. К тому же и в соседних регионах работают такие же «свои» – все ведь учились в одних мединститутах, да и завтра может статься, что обращаться придётся обратно к экспертам-соседям. Так что здесь многое зависит от настроения судьи.

Потому далеко не всегда этот путь оказывается действенным. В деле пациентки Веры Парфёновой против ЗАО «Косметологическая лечебница» пациент пытается взыскать со стоматологической клиники в Башкортостане более 1 млн рублей за некачественно установленные импланты. Ошибки хирурга-имплантолога привели к тому, что после установки имплантов пациентку начали мучить такие страшные боли, что новые зубы пришлось удалить.

В суде первой инстанции как раз фигурировало независимое экспертное заключение. Решение было вынесено в пользу истца. Однако последующие судебные инстанции в удовлетворении иска отказали: в деле появилась новая экспертиза, вероятно, проведённая, как считают адвокаты из Лиги защиты прав пациентов, заинтересованными структурами. Точка в деле пока не поставлена.

Уголовники с аттестацией

Отстоять свои права в судах против врачей гражданам не удаётся даже в самых тяжёлых случаях. В 2007 году в Краснодарском крае от анафилактического шока в одной из районных больниц умерла 27-летняя девушка. Поначалу девушка подумала, что заболела обыкновенным ОРВИ и вызвала участкового врача, который после осмотра назначил антибиотики. А спустя три дня девушка с жуткими болями во всём теле и одышкой оказалась в больнице, где и умерла через несколько часов после поступления, не приходя в сознание.

Родителям девушки так и не удалось добиться правды. В медицинской документации обнаружили ряд несоответствий – в частности, о времени поступления девушки в больницу. Однако доказать вину врачей или, напротив, развеять сомнения родных в итоге не получилось.

По мнению экспертов, выходом из ситуации могло бы стать введение административной ответственности и штрафов для врачей. А также использование вообще-то уже имеющегося механизма аттестации медиков. Аттестация является своеобразным допуском медиков к работе, проходить её врачи обязаны раз в пять лет. «Лишить аттестации можно, но это не практикуется. Вообще странно как-то: сам допуск есть, но отобрать его вроде как ты не можешь. Аттестацию не отзывают, даже когда возникает какой-то серьёзный случай, подтверждённый приговором уголовного суда», – недоумевает Александр Саверский.

КОНКРЕТНО

В теории работу врачей должны были бы контролировать страховые компании. Однако на деле этот контроль оказывается чисто формальным. «В лечебное учреждение приходит проверка эксперта из страховой, он спрашивает, ну что, 10% «дефектов» вас устроит? Тогда мы не будем ничего обжаловать», – поясняет Александр Саверский.

Кстати, цифра в 10% медпомощи, оказанной с дефектами, уже много лет фигурирует в официальных отчётах. Но даже эта липовая величина в абсолютных цифрах выглядит чудовищно. Судите сами: в год в России проходит примерно 40 млн госпитализаций. Получается, что в 4 млн случаев люди получают некачественную помощь. И это только в госпитальном звене! По данным Лиги защитников пациентов, в 15–20% случаев имеет место расхождение прижизненного и посмертного диагноза. То есть люди умирают от заболеваний, которые у них не были диагностированы при жизни.

Изменить ситуацию могло бы страхование ответственности врачей. При этом, чтобы моментом наступления выплаты по страховому случаю являлось не решение суда, как сейчас, а сам факт признания врачом совершённой ошибки. «Только на следующий год для этого врача страховка, которая была бы обязательной, стоила бы не 10 тыс. условно, а 200 тысяч. Чтобы он понимал, что рискует потерей своей профессии, потому что страхование должно стать обязательным условием осуществления медицинской деятельности», – считает Ирина Гриценко.

Александра Пименова

 

---

источник :  versia.ru

вернуться в раздел новостей