Новости

Пациентки пермского краевого перинатального центра обвинили врачей в халатности

В Пермском крае разгорается очередной медицинский скандал. На этот раз пациенты жалуются на врачей Пермского краевого перинатального центра, по вине которых, по их мнению пострадали их дети.

 

Одна из пациенток Пермского краевого перинатального центра (ПКПЦ) обратилась в правоохранительные органы и минздрав и требует привлечь врачей к ответственности. По ее словам, из-за некачественной медицинской помощи здоровый доношенный ребенок родился в состоянии тяжелой асфиксии и теперь стал глубоким инвалидом. Объективного анализа добивается еще одна жительница Прикамья. Как выяснилось, в регионе наблюдается тенденция к увеличению числа родившихся детей с асфиксией. Однако региональный минздрав и Росздравнадзор бездействуют.

«Радуйся, что жива осталась»

По словам пациентки Карины Сабиновой (фамилия собеседницы по ее просьбе изменена), она чуть не потеряла сына Артема пять месяцев назад.

Карина Сабинова:

— В конце мая меня на 36–37 неделе беременности по электронному направлению направили из женской консультации в консультативно-диагностическое отделение (КДО) ПКПЦ с целью консультации и диагностики. Но вместо обследования в КДО меня госпитализировали в отделение патологии беременных. Там меня и еще двух женщин положили не в палату, а на кушетку в коридоре, так как мест в палатах не было, а затем перевели на первый этаж в экстренное родильное отделение, но тоже на кушетку. Только после того, как я начала возмущаться, врач нашла для меня место на шестом этаже. Но вскоре и его заняли: поступила пациентка «по знакомству».

По словам пациентки, изначально ее госпитализировали с целью проведения обследования в ПКПЦ, но потом врачи решили, что раз срок беременности уже достиг 37 недель, нет необходимости ждать естественных родов и решили их вызвать. Врачи приняли такое решение, так как подозревали наличие многоводия и гестационный сахарный диабет у женщины, но не провели соответствующие обследования и эти диагнозы никак не подтвердили.

— В отделении патологии беременных зав.отделением Ольга Капизова начала медицинские манипуляции с целью вызова родовой деятельности. После этого я почувствовала сильную непрекращающуюся боль, началось кровотечение, — говорит Карина. — О чем я неоднократно жаловалась врачам, но мне только отвечали «иди, ложись и терпи», это нормально после осмотра. 31 мая ночью я все же дошла до ординаторской и сказала, что очень плохо себя чувствую. Врачи даже не стали смотреть меня. Они пригрозили, если меня отправят в родовую и там не подтвердят начало родов, я еще и лишусь места в палате. На следующее утро меня спустили в родовую, где провели амниотомию (вызвали роды — Properm.ru) и подключили к КТГ. Во время родостимуляции окситоцином я постоянно говорила, что это за роды, это вообще не роды, потому что сначала схватки были, а потом их не стало, и ребенка я уже не чувствовала. На что врач Татьяна Гридина говорила: «Да странно. А ты хочешь, чтобы у тебя болело?!» И сидела, уткнувшись в телефон.

По словам Карины, дальше все было как в страшном сне. После того, как врачи приняли решение — возбуждать роды. Ее не отправили на кесарево, как того требовал протокол ведения родов, так как у пациентки в результатах КТГ появились первые звоночки об ухудшающемся состоянии ребенка, а продолжили родовозбуждение.

Судя по медицинской документации, опасные признаки появились в результатах КТГ где-то между 8:50 и 9:50, когда появились кратковременные изменения сердцебиения (от 5 до 40) и урежение сердечных сокращений ребенка (до 100 ударов в минуту), в 9:50–10:00– поздние децелерации, а в интервале с 10:00 до 10:40 «синусоидальный тип».

При решении стимулировать роды был составлен план ведения родов, но врачи нарушили протокол ведения родов и прервали запись КТГ в 10:40. Поэтому не понятно, что происходило с пациенткой в интервале между 10:40 и 11:35. По словам Карины, в палате она осталась одна. Никого из медперсонала рядом не было, поэтому выпавшую пуповину и урежение сердцебиения ребенка (частотой от 68 до 70 ударов в минуту при норме от 100 до 160) врачи зафиксировали, спустя продолжительное время. Женщину экстренно прооперировали, но драгоценное время было упущено, и маленького Артема из утробы матери извлекли уже в состоянии тяжелой асфиксии.

Затем были ИВЛ, гипотермия, кома… Пять месяцев реанимации… Артем стал глубоким инвалидом, паллиативным больным. Позже врачи диагностировали у него гипоксическое ишемическое поражение центральной нервной системы (церебральная ишемия третьей степени), псевдобульбарный синдром, центральный тетрапарез.

Но много вопросов вызывает не только тот факт, как здоровый доношенный ребенок родился тяжелобольным, но и результаты КТГ, сделанные в одно и то же время (11:35), но демонстрирующие совершенно разные ситуации. Карина уверена, что один из них, где сердцебиение ребенка достигло от 178 до 140 ударов в минуту, был сфальсифицирован и позже подклеен в историю болезни. По ее словам, врачи ПКПЦ, допустившие массу нарушений, таким образом, решили подстраховаться.

Ошибочно акушеры и определили прижатой предлежащую часть плода (которая не может быть прижатой при выраженном многоводии), начали родовызывание при начавшейся самостоятельно родовой деятельности, тем самым усугубляя риски связанные с гиперстимуляцией матки и ухудшением состояния внутриутробного плода. А после того, как начали процесс родовозбуждения, не смогли верно прочитать результаты КТГ, по которым было видно, что Карине необходимо было срочно проводить кесарево сечение, а не продолжать родостимуляцию.

Впрочем, врачи потом ошибки свои не признали. Более того, когда она настояла на проведении проверки, во врачебной комиссии, созданной на базе ПККБ, пациентке, по ее словам, так и заявили, «радуйся, что жива осталась».

— На самом деле врачебная комиссия в перинатальном центре работает по одной и той же схеме: она собирается лишь для того, чтобы убедить женщину в том, что она сама виновата в случившемся, — говорит Карина Сабинова. — Так, член комиссии, доктор медицинских наук Михаил Падруль назвал меня женщиной с кучей болячек. Он сравнил весь процесс родов с падающим самолетом и чудом выживших при этом. В свою очередь руководитель отдела организации медицинской помощи детям и службы родовспоможения краевого минздрава Елена Черкасова заявила, что меня якобы кто-то проконсультировал и я нахожусь в совершенно дурацком положении, зря трачу время и деньги.

В течение пяти месяцев Карина неоднократно обращалась к руководителю ПКПЦ Вере Лошкаревой и главному внештатному специалисту, репродуктологу Минздрава Пермского края, заведующей консультативно-диагностической поликлиникой ПКПЦ Ольге Лих с просьбой разобраться в данной ситуации, но они, по ее словам, не организовали повторную проверку и никак не прокомментировали происходящее.

Карина Сабинова:

— Такое впечатление, что в перинатальном центре никто ни за что не отвечает. Так, Вера Лошкарева направила меня к заведующей послеродовым отделением Татьяне Балковой ссылаясь на то, что именно она отвечает за гинекологов. Но завотделением сказала, что пусть Лошкарева не прикидывается и посоветовала мне найти хорошего юриста.

Теперь у Карины один вопрос: если она была настолько больной, то почему она не была обследована и направлена на кесарево сразу? И как она тогда доносила здорового ребенка? И почему с 26 по 31 мая ее уверяли, что и с ней, и с ребенком все хорошо?

В конце октября пациентка ПКПЦ обратилась за помощью в правоохранительные органы, минздрав, прокуратуру и надеется на объективное расследование, а также требует привлечь виновных к ответственности.

Собственную проверку инцидента, спустя пять месяцев, организовал и главный врач ПККБ Анатолий Касатов, однако ее результатов пока нет.

«Мне каждый день говорили, что ребенок не проживет и дня»

Объективного расследования добивается и бабушка Семена Суховского Людмила Курбацкая из Чайковского. В 2013 году ее внук родился в ПКПЦ с органическим постгипоксическим поражением центральной нервной системы тяжелой степени, смешанной формой гидроцефалии в стадии субкомпенсации, бальбарным синдромом, спастическим тетрапарезом, симптоматической эпилепсией раннего детского возраста, а также частичной атрофией дисков зрительных нервов, расходящимся косоглазием и нейросенсорной тугоухостью.

Причиной этого, по словам Людмилы, стало некачественное оказание медицинской помощи ее дочери Оксане, а именно при выборе метода родоразрешения с узким тазом и тенденцией к крупному плоду (все это отражено в медицинской документации) Оксану с доношенной беременностью отправили на самостоятельные роды. Также врачи неверно определили предлежание головки плода и не учли, что у пациентки наследственная тромбофилия. В итоге, во время родов ребенок застрял в родовых путях, поэтому потребовалось экстренное кесарево. Первые минуты после рождения маленький Семен провел сначала в состоянии клинической смерти, а потом комы. Он появился на свет в состоянии тяжелой асфиксии.

— Мне каждый день говорили, что ребенок не проживет и дня, потом семи дней, позже говорили, что он станет глубоким инвалидом, — со слезами на глазах вспоминает Оксана. — И когда врачи говорили такое, они не помогали мне, а только еще больше угнетали. При этом никто не говорил, что это врачебная ошибка, неоказание медицинской помощи, а наоборот, во всем винили только меня. Мол, внутриутробные инфекции, генетика, что я сама больная. Врач, которая принимала роды (Светлана Берсенева), потом активно участвовала в нашей жизни: ходила, узнавала, какое состояние у малыша. Даже мой номер телефона записала, чтобы звонить и узнавать, как он, но ни разу так и не позвонила. Зачем нужна была эта показуха? Что она якобы переживает за нас? На самом деле она чувствовала свою вину и делала все, лишь бы мы потом не добивались расследования.

За два года, которые Оксана просидела с сыном дома, семья потратила целое состояние на лекарства и расходные материалы — в районной больнице небыло необходимого. Нет в Чайковском и врачей такого профиля, поэтому с тяжелобольным ребенком на руках мотаться в Пермь.

Оксана Суховская:

— Позже выяснилось, органическое поражение головного мозга в России вообще не лечится. Узнав все это, мы начали собираться на лечение в Германию. Мы продали все, что у нас было: бизнес, квартиру, машину. Обратились за помощью в фонды, так как на лечение требовалось очень крупная сумма. Когда мы приехали туда, врачи руками всплеснули: до чего вас в России довели! В свои два года Семен весил шесть килограммов, если бы мы не выехали из страны тогда, то навсегда потеряли бы его.

Сейчас Семену четыре года. Вопреки негативным прогнозам российских врачей он научился ползать, видит, слышит и реагирует на окружающих.

В мае этого года пермское МВД отказало Людмиле Курбацкой в возбуждении уголовного дела по факту неоказания медицинской помощи Оксане Суховской с формулировкой, что в ходе предварительной проверки установить причинно-следственную связь между дефектами оказания медпомощи и наступившими последствиями не представилось возможным. При этом следователь не исключает, что персоналом была выбрана неправильная тактика ведения родов, а сотрудники ПКПЦ без уважительных причин допустили неоказание квалифицированной медицинской помощи. Сейчас Людмила намерена оспорить результаты проверки.

Как выяснилось, Оксана Суховская стала не единственной пациенткой Берсеневой с ребенком, родившимся с асфиксией. Региональный Росздравнадзор и департамент медицинской помощи детям и службы родовспоможения Минздрава РФ располагают данными еще по трем детям, родившимся в ПКПЦ в состоянии тяжелой асфиксии у этого же врача.

Так, у одной пациентки поздно был диагностирован дистресс плода, а родоразрешение стало запоздалым. У другой женщины при экзостозе было проведено родоусиление, и при клинически узком тазе и крупном плоде был выбран запрещающий метод родоразрешения — вакуум-экстракция плода, что не только не помогло разродиться женщине, но и привело к тяжелым травмам ребенка. Малыш родился с линейными переломами теменной кости и в состоянии тяжелой асфиксии.

Еще одна пациентка родила ребенка в мекониальных околоплодных водах, так как неправильно был определен гестационный возраст и нарушен алгоритм наблюдения за состоянием внутриутробного плода.

Для анализа всех четырех случаев был привлечен независимый медицинский эксперт из Москвы. В трех случаях он пришел к выводу, что тяжелые последствия родов были предотвратимы, если бы действия врача были верными.

— Во всех историях отсутствует стратегия риска, имеет место полипрагмазия, нет четких диагнозов, лечение не соответствует протоколу ведения, — поясняет эксперт.

Однако Росздравнадзор, который по итогам ведомственной проверки, организованной минздравом, должен был запросить ее результаты, в результате отчитался о том, что они до сих пор не предоставлены.

А невозможность привлечения к анализу медицинской документации ТФОМСа надзорное ведомство объяснило так: «в связи с длительным нахождением оригиналов первичной медицинской документации в Министерстве здравоохранения Пермского края, затруднена возможность проведения экспертизы качества медицинской помощи ТФОМС».

Цифры и факты

Как выяснилось, рождение доношенных детей в состоянии тяжелой асфиксии в ПКПЦ — проблема, не теряющая своей актуальности. За 2015 год таких детей в ПКПЦ родилось 210 человек (4,08%), в 2016 году рост числа таких детей составил 1,34%.

И это понятно, ведь в последнее время гораздо больший интерес в нашем регионе вызывают цифры не по асфиксии у новорожденных, а по младенческой смертности, так как по этому показателю «измеряется» работа губернаторов. В этом году нам удалось добиться рекордно низкого показателя — 4,6 на 100 тыс. родившихся за восемь месяцев этого года.
Но, как достигаются эти показатели в России, знает далеко не каждый.

Несколько лет назад вся страна перешла на трехуровневую систему оказания медицинской помощи. Во всех регионах для снижения младенческой смертности в медучреждениях первого и второго уровней были созданы перинатальные центры с современным оборудованием и квалифицированными врачами, так как транспортировка недоношенных детей, по данным главного неонатолога Минздрава РФ Дмитрия Иванова, ухудшает клинические исходы в 13 раз.

Сегодня некоторые регионы, такие, как Курская область демонстрируют стопроцентный показатель по вывозу женщин с преждевременными родами в медучреждения второго и третьего уровней.

По данным ПКПЦ, в Пермском крае по итогам прошлого года полпроцента беременных женщин с преждевременными родами (в сроке 22–28 недель) остались рожать в медучреждениях первого уровня. 14,5% были вывезены в медучреждения второго уровня, 85% — третьего.

Всего в регионе работают 18 медучреждений первого уровня, 14 — второго и два — третьего.

По словам Ольги Лих, в последнее время удалось стабилизировать ситуацию с преждевременными родами: их количество в регионе не увеличивается.

Сомнения вызывает лишь один показатель — количество родившихся детей с экстремально низкой массой тела (ЭНМТ) в ПКПЦ в 2016 году — 61%.

Учитывая тот факт, что структура младенческой смертности, в основном, формируется за счет детей с ЭНМТ (дети, рождающиеся на сроке 22–28 недель беременности) и недоношенных детей (в сроке гестации 29–34 недели беременности), а количество преждевременных родов в ПКПЦ в минувшем году снизилось до 61%, то цифры по младенческой смертности должны были вырасти, а не снизиться.

Ранее благодаря увеличению количества родов детей с ЭНМТ в ПКПЦ (в 2014 — 33%, в 2015 — 72%) показатель младенческой смертности снижался до 7,6 и 5,9 соответственно. В этом году, как известно, младенческая смертность вновь снизилась до 4,6. Однако сколько детей с ЭНМТ родилось в ПКПЦ, пока не известно.

Между тем в региональном минздраве ситуацию с путаницей цифр комментировать отказались (потребовали запрос), пояснив, что тяжелобольные дети сегодня получают всю необходимую медицинскую помощь либо на базе ДКБ им. Пичугина, либо в КДКБ.

10 ноября в краевом минздраве состоялось заседание комиссии по обсуждению растущих показателей младенческой смертности под председательством главы ведомства Дмитрия Матвеева. Стоит предположить, что предметом обсуждения стал не столько сам показатель младенческой смертности, сколько порядок его расчета. Как известно, очень часто для скрытия младенческой смертности в регионе врачи переводят некоторые случаи смерти новорожденных в список мертворожденных, а детей, родившихся и умерших на 22 неделе беременности, — в списки по выкидышам.

Вся эта чехарда с цифрами происходит по нескольким причинам. Во-первых, у врачей, работающих в медучреждениях первого и второго уровней, не хватает нужной квалификации, чтобы верно диагностировать высокий риск родов и направить женщину на третий уровень. Во-вторых, в медучреждениях третьего уровня не редки необоснованные отказы в госпитализации и они бывают переполнены непрофильными пациентами. В-третьих, возникают проблемы с транспортировкой беременных. В некоторых случаях пациенток с преждевременными родами просто-напросто не успевают довезти до нужного медучреждения. Поэтому в трехуровневой системе оказания медпомощи сегодня не хватает лишь одного звена — качественного образования специалистов.

По словам врачей, та система по повышению квалификации врачей, которая есть, уже давно изжила себя, и одних курсов, когда более опытные врачи читают лекции молодым специалистам, уже недостаточно. И пока понимание необходимости этих процессов не появится, пациенты будут продолжать отстаивать свои права в судах, раз за разом доказывая, что качество медицинской помощи в медучреждениях Прикамья снижается.

Елена Лодыгина

 

---

источник :  properm.ru

вернуться в раздел новостей