Полдня в снегу со сломанной ногой

Историй, шокирующих историй, в которых «скорая помощь» оказывается не только не скорой – но даже и не помощью, немало. Поэтому можно взять, пожалуй, одну из самых последних.

Этой случай произошел незадолго до Нового года, 22 декабря в Брянской области в не самой глухой деревне Удолье Трубчевского района. Местный житель, мужчина поскользнулся на дороге и упал.

Сознание не потерял, но почувствовал, как что-то сильно хрустнуло в правой голени. Мысли были разные, но что сломалась кость ближе к ботинку, сомнений не было. Постарался найти положение, чтобы боль была терпимой.

Лежа в снегу, набрал жену – та его приятелей и «скорую», которая, надо сказать, приехала быстро. Мужчина объяснил, что при падении видел, как нога отогнулась едва ли не под 45 градусов, и сразу попросил серьезного обезболивания. По снимкам, которые много позже сделают в Трубчевской ЦРБ, опишут этот перелом как «перелом берцовой кости с расхождением осколков до 6 мм».

Однако, фельдшер «скорой», пробурчав что-то типа «не учи маму щи варить», вколола пострадавшему обычный анальгин и велела грузить его на носилки. Но после того, как мужчина закричал от дикой боли, врач предложила вколоть инъекцию трамадола, применяемого как раз при наличии сильных болевых ощущений. Больной согласился, предупредив, что недавно употребил небольшое количество спиртного.

Однако, подошедшие к этому времени к месту происшествия его друзья заметили, что ему набирают из ампулы совсем другое лекарство. Врач скорой сделала инъекцию фентанила, что, с её слов, было «тоже неплохо», и сразу начала шевелить ногу. Естественно, боль была нестерпимой – поэтому пришлось по-прежнему лежать там, где и упал. Лекарство не подействовало ни через 15 минут, ни через 20 и даже через 30. Потеряв терпение, фельдшер обвиняла мужчину в симуляции и сказала, что не намерена стоять весь день над ним посреди дороги.

В ответ мужчина еще раз  попросил обезболить его по-настоящему. «Чем?» - пожала врач плечами, даже не став скрывать, что в ее «волшебном» докторском чемоданчике недокомлпект медикаментов процентов на шестьдесят. И понятное дело, в наличии нет самых важных и дорогих. После этого фельдшер позвонила в полицию, заявив, что у них тут не совсем адекватный пациент.

Спустя четверть часа к месту происшествия подъехал патрульный страж порядка, при котором дама в белом халате полувопросительно – полуутвердительно констатировала, что больной от госпитализации отказывается, села в машину и уехала, оставив человека со сломанной ногой лежать в снегу на морозе! Уехал дальше нести службу и патрульный.

Друзья обегали все окрестные аптеки в поисках обезболивающего, а чтобы их друг не замерз, кое-как подстелили под него принесенный кем-то из дома коврик. И все это время люди продолжали звонить на «03». И «скорая» приехала… через три с лишним часа. На этот раз медицинская бригада была еще более категоричной – даже не помогающий анальгин врачи колоть отказались и сразу поставили ультиматум: или несем в машину, терпи как хочешь – или уезжаем, но больше уже сюда никто не приедет.

И мужчина терпел, когда его прямо на коврике грузили в «скорую», перед этим наложив шину, что, по идее-то должны были сделать еще в первый приезд. А потом повезли сорок километров по колдобинам в районную больницу.

Там, в больнице пострадавший тоже хлебнул лиха. Но это уже отдельная история – а мы сегодня говорим о той медицинской помощи, которая, то ли ради прикола, то ли по привычке все еще зовется скорой.

«Скорой помощи» скоро не станет?

Наверное, в корне неправильно говорить о том, что все без исключения работники «неотложки» - это сплошь непрофессионалы и люди без сердца. Скорее, фельдшеры, как на той войне, со временем грубеют, черствеют – особенно на фоне мизерных зарплат, недокомплекта штатов, когда ты работаешь за себя и за того парня, и невозможности реально помочь больному из-за того, что в твоем медицинском чемоданчике кроме анальгина ничего нет. А если еще учесть то, что чиновники, по сути, планомерно уничтожают «скорую помощь», то, наверное, даже у самых героических фельдшеров со временем опускаются руки.           

На той же Брянщине члены местного профсоюза «Действие» на одной из местных интернет-площадок открыто рассказали о многочисленных нарушениях на станциях скорой помощи, допускаемые со стороны руководства и приводящие к параличу работы скорой помощи в Брянской области. Урезание зарплат, неправомерные штрафы, тормозящее внедрение системы «Глонасс», странные приказы руководства и многое другое – это лишь малая толика из всего, о чем удалось сказать членам профсоюза.

Кстати, о странных приказах руководства. История из Тульской области, где многие годы существовала Ваныкинская больница скорой медицинской помощи, по сути, являвшаяся одним из брендов региона. И вот областное правительство перед самым новым годом выпустило постановление, согласно которому Ваныкинская больница закрывается, а на ее базе откроется Территориальный центр медицины катастроф.

Местные власти клятвенно заверяют туляков в том, что со сменой вывески ждать «скорую» придется меньше, а дозвониться по «03» станет легче. Конечно, только время покажет, стало лучше или нет – однако, местные жители недоумевают: зачем от добра искать добра? Больница имени Ваныкина работала исправно, да, пусть и не без огрехов, но люди привыкли к ней – а теперь, как поговаривают те, кто более информирован, местная власть просто выполнила распоряжение сверху, согласно которому каждый регион должен иметь у себя центр медицины катастроф. Так сказать, будущему президенту несколько лишних очков в копилку перед предстоящими выборами. И ради выполнения этого указа тульские чиновники закрыли одну из самых старых и известных больниц региона. В чем плюс при смене шила на мыло? Вот если бы параллельно старой больнице появился бы еще и новый центр – вот это было бы реальная перестройка. А от смены вывесок, как известно, «сумма не меняется»…

Но и это еще «цветочки». Вон, во Владимирской области под чутким руководством «железного дровосека» Светланы Орловой так «оптимизировали» одну из самых важных составляющих «неотложки» - детскую «скорую помощь», что она фактически перестала существовать. А большинство медиков или были уволены или вынуждены были перейти на работу… санитарами.

Суть оптимизации была в объединении детской и взрослой неотложки, и это тут же выявило огромную проблему, о чем мы в свое время рассказывали. Ведь детские, особенно младенческие заболевания крайне специфичны, а большинство обычных фельдшеров оказались не способны помочь в такой ситуации. Говорят, случались истории, когда приехавшие на вызов к ребенку медики прямо по телефону консультировались с коллегами-педиатарми – и это в то время, когда счет может идти на минуты.

«… ушли все медики с колоссальным опытом… а медики из «взрослых» бригад в ужасе перед хрупкими детскими жизнями, пациентами, многие из которых еще и говорить-то не научились и не скажут, где болит, готовы плакать от бессилия…» - так говорят жители области, негодующие еще и по поводу очереди в «скорую» - ждать медиков на вызов два-три часа стало нормальным, хуже, когда вызываешь в 10 вечера, а приезжают утром.

Даже в столице области Владимире осталось18 вместо 36 бригад «скорой», причем, «скорой» объединенной с «детской», на долю которой приходится, как минимум, четверть всех звонков. При этом ставка фельдшера 8 тысяч, а многие недавние надбавки по-тихому убрали. Что творится в этой сфере на селе – даже страшно заглядывать.

Зато говорят, в Минздраве остались довольны тем, как власть региона оптимизировала расходы. Главе министерства Веронике Скворцовой будет что писать в отчетах президенту. Ведь главное – цифры в ряд и «рифма в словах», а не реальная помощь людям.

А то, как оптимизация выглядит в реальности, показала прошлогодняя трагическая история из той же Владимирской области. В одном из районов зимой в мороз прохожие нашли на земле женщину без верхней одежды, в сознании, но неспособную что-то сказать.

Вызвали «скорую», занесли бедняжку в подъезд ближайшего жилого дома, чтобы не замерзла – но… «скорая» так и не приехала. А женщина спустя полтора часа умерла.

Когда следователи начали проверять работу «скорой», выяснилось, что в этот день на весь район дежурило лишь три бригады специалистов. Оператор «скорой» вызов приняла и зарегистрировала – но впереди этого вызова у нее уже были и другие, не менее важные. Что она могла сделать – разорваться?

По факту гибели женщины следствие возбудило дело по части 2 статьи 109 Уголовного кодекса ("Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих должностных обязанностей"). И «трешка» грозила как раз этому женщине-оператору – но отнюдь не тем чинушам, которые оставили ее с тремя экипажами на огромный район.

Не попасть в тюрьму женщине удалось лишь признанием своей вины и возмещением ущерба родственникам умершей. Дело закрыли по примирению сторон – но отнюдь не по реабилитирующим обстоятельствам. Виновной, то есть, крайней в смерти человека все равно осталась оператор «скорой помощи».

Что же касается чиновник, то он юридически защищен – он начальник и подчиненные должны исполнять его распоряжения. А один из самых громких приказов, вступивший в силу в середине 2016 года такой – при оказании экстренной помощи «неотложка» должна приезжать к пациенту не более, чем через 20 минут. Не выполнил – штраф или лишение премии. Летальный исход – под суд и в тюрьму.

Революция «скорой» может вести к скорой смерти

Плоды «скорой» оптимизации видны по всей стране. Например, в свое время большой резонанс вызвала ситуация в Нижнем Новгороде, где бригада «Скорой помощи» отказалась госпитализировать 92-летнюю женщину, инвалида Великой Отечественной войны, по той причине, что её некому было донести до машины. Во всех бригадах недокомплект.

В нижегородском Минздраве, комментируя случившееся, никаких нарушений своих работников не увидели, заявив, что транспортировкой больных от квартиры до машины должны заниматься родственники. Правда, как быть с одинокими людьми, которых у нас в стране сотни тысяч – не ясно.

Такой проблемы у советских и более поздних уже российских «неотложек» не было и в помине.  бригады скорой помощи предусматривали в штате фельдшера-водителя, который был обязан обеспечивать транспортировку пациента на носилках или щите, щадящую транспортировку с одновременным проведением интенсивной терапии и госпитализацию больного (пострадавшего), и санитара, который был обязан выполнять вместе с фельдшером переноску, погрузку и разгрузку больных и пострадавших при их транспортировке, оказывать помощь врачу и фельдшеру при выполнении ими диагностических и лечебных манипуляций, переносить медицинскую аппаратуру. 

Последний соответствующий приказ Минздрава исчисляется 2010-м годом – однако, министру здравоохранения Веронике Скворцовой такой штат «неотложки» показался чересчур раздутым. И  1 января 2014 года, согласно приказу Минздрава РФ "Об утверждении Порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи" (№ 388н от 20.06.2013) санитары были сокращены. Сегодня, когда необходимо перенести пациента на носилках до санитарного автомобиля, сотрудники бригады «скорой» должны обратиться с просьбой оказать содействие к родственникам или к другим окружающим. Водитель «скорой» по установленным теперь правилам не имеет права покидать автомобиль, начинённый дорогостоящей аппаратурой. Вот таким образом эффективность была резко повышена, а авторы нововведения, скорее всего, были отмечены премиями и почётными грамотами.

Реформа «неотложки» всецело затрагивает даже крупные российские города – а уж в сельской местности и вовсе творится полный чиновничий беспредел. Все словно с ума посходили на сокращении расходов, забыв для чего, собственно, предназначена «скорая медицинская помощь». Не для того, чтобы числиться – а чтобы людей спасать.

А когда спасать некому, отчаявшиеся люди ищут помощи уже не у медиков – а у президента. Например, жители крупного поселка Полазны в Пермском крае обратились к Владимиру Путину с просьбой помочь сохранить «скорые». В начале этого года в Полазне было решено сократить один из двух постов скорой медицинской помощи. Более 13 тысяч жителей поселка и близлежащих деревень теперь будет охватывать всего одна бригада.

Еще в конце прошлого года местные чиновники объявили, что «скорая» здесь слишком убыточна – соответственно, сокращением штатных единиц расходная часть статьи должна приблизиться к доходной. А оставшимся фельдшерам и врачам местной больницы выдали допсоглашения к трудовому договору, в которых говорилось об изменении оплаты труда. А именно: снижение оплаты в ночное время на 30 %, снижение надбавки за стаж с 80 до 50 %, а также изменения в оплате за категорию.

Как теперь «неотложка» будет спасать местных жителей лучше всего отразил один из водителей машины «скорой помощи: «Слабенький помрёт, живенький живёт. Хочешь жить — не болей»

А местные чиновники от медицины и тут в стороне - в связи с ежегодным сокращением фонда ОМС финансирования ГБУЗ ПК «Полазненская РБ», учреждению необходимо приводить расходную часть в соответствие к доходной, поэтому для решения этой финансовой проблемы «планируется ряд изменений»… И далее по списку: сократить, уменьшить, упразднить и т.д.

В шоке не только жители поселка, но и оставшиеся фельдшера. «Почему я одна на бригаде должна работать за двоих фельдшеров, получая зарплату за одного? В то время, как в бухгалтериях, экономических и плановых отделах штаты раздуты. У нас не такие зарплаты, как у бухгалтеров и экономистов. В первую очередь надо сократить администрацию», — так рассуждают медики. И хотя в краевом Минздраве информацию о грядущих сокращения опровергли – люди уверены: дыма без огня не бывает. Просто найдут момент, чтобы сделать это тихо – «без шума и пыли».

Тем более, что глава Минздрава госпожа Скворцова, в очередной раз расписывая прелести грядущей доступной, бесплатной и качественной медицине, открыто говорит, что нынешняя система здравоохранения несовершенна – а значит, ее необходимо и дальше оптимизировать по всем направлениям.

И, как обычно, не задумываясь над своими словами, противоречит сама себе. То чиновница говорит о том, что объем средств из бюджета на медицину с каждым годом сокращается. То она обещает, что при любом раскладе без помощи никто не останется.

Вот бы слышали эти слова житель деревни Удолье на Брянщине, четыре часа провалявшийся в снегу в ожидании помощи, или умершая жительница Владимирской области, к которой «скорая» так и не приехала.

А пенсионерка из «северной столицы» чиновничью ложь в красивой обертке уже и не услышит. В кои веки приехавшая вовремя «скорая» доставила женщину в прединсультном состоянии в стационар, где вместо койки в реанимации старушке предоставили стул у кабинета невролога, которого никто почему-то полдня не мог отыскать. Когда спустя пять часов (!) на пенсионерку кто-то случайно обратил внимание, та уже была мертва.

Вот говорят – правда не всегда нужна. Бывает и ложь во спасение. Не спорю – бывает так, что лучше промолчать или слегка покривить душой. Однако, ложь госпожи Скворцовой – это ложь без спасения. Где-нибудь во дворе за такое морду бьют. Ну, а в тех верхах, в которых крутится глава Минздрава, может быть, наконец, найдут повод хотя бы для заявления «по собственному»? Тот же главный кандидат на победу в предстоящих президентских выборах может заработать себе немало политических очков, избавив российское здравоохранение от «нездорового нароста» нынешнего руководящего состава. Да и хватит уже нашей медицине оптимизироваться – лечить пора. А то вымрем, как те мамонты. Или, может, на то и расчет?