Новости

Роковое лечение

Воркутинка хотела подготовиться к материнству, но из-за ошибки во время несложной процедуры едва не лишилась почки и за год перенесла несколько серьезных операций.

 

 

Недавно мы опубликовали историю воркутинки, получившей ожог спины после гинекологической процедуры. Через некоторое время после этой публикации в редакцию позвонила Анна. У нее своя «медицинская» история, своя боль и потерянные время и здоровье. – Я не хочу никого обвинять, не хочу никого сажать. Я хочу помочь людям избежать моих ошибок, – сказала по телефону наша героиня.

Благие намерения

В апреле прошлого года Анна отправилась в онкодиспансер на лапароскопию (малотравматичную операцию, которую проводят через небольшие проколы брюшной стенки. – Прим. ред.). Процедура считается щадящей

для женского организма, и обычно пациенток выписывают через несколько дней.

– Когда пришла в себя, почувствовала боли в спине, – вспоминает женщина, – не могла сходить в туалет, просила помощи. Вокруг меня кружились, катетер вставляли, но ничего не помогало. Две недели я лежала в онкологии, у меня держалась высокая температура, пропал аппетит. В итоге появилось подозрение на цистит, но анализы это не подтвердили. Сделали уролографию: ввели специальную жидкость в вену и смотрели, как работает почка.

– Я так понимаю, они все увидели, но мне ничего не сказали, и в этот же день отправили меня на консультацию к урологу. Со мной ничего не обсуждали, – рассуждает Анна.

Уролог посоветовал обследоваться в стационаре, и выяснилось, что девушке порвали мочеточник.

– Тут вот и начались «веселые» приключения. Лежать в больнице дальше смысла не было – почка практически отмерла, температура прошла, аппетит восстановился. Без одной почки люди же живут. Я задалась вопросом: «А что со мной будет дальше?». До этого была абсолютно здорова, в больницы никогда не обращалась... Врач посоветовал поехать в Сыктывкар на консультацию. Мол, вы еще молодая... А у меня детей еще нет! Изначально все началось, потому что я очень хотела детей. Вот с чего началась-то эта эпопея, с благого намерения, – грустно улыбается девушка.

Нефростомия и пиелонефрит

В Сыктывкаре Анну согласились принять, но с одним условием – перед поездкой сделать нефростомию для того, чтобы начала работать почка.

– Это полостная операция: меня разрезали практически от позвоночника до пупка, достали неработающую почку, проткнули трубкой и вытащили наружу, – описывает воркутинка. – То есть моча выходит в этот мочеприемник наружу, а не естественным способом. Так я должна была прожить полгода. Никто не объяснял, почему именно полгода. Все это было очень тяжело и морально, и физически.

Нефростомию провели в мае, месяц Анна пролежала в больнице, после выписки могла спать только на спине, никуда не выходила.

– Как бы все нормально, все хорошо, но пошли у меня опять воспаление, температура. В итоге организм отторг эту трубку, то есть зря делали операцию. Через три месяца я экстренно попала в Сыктывкар, как только в больницу пришла, меня сразу на операционный стол, и сделали вторую операцию, – говорит девушка.

«А нам отписываться!»

Семья, видя все мучения, настоятельно рекомендовала написать жалобу. Надо сказать, Анна не хотела, да поначалу и не знала, куда и кому, но уговоры и больничные мучения возымели действие, и она обратилась в страховую компанию. Эксперты пришли к выводу, что во время лапароскопии была допущена ошибка. В январе с этим документом Анна обратилась к адвокату, тот помог составить иск и обратиться в суд за моральной и материальной компенсацией.

– Я написала письмо в наш горздравотдел, но там особой реакции не было, просто была отписка, ничего не понятно, что отписали, – просто повторили мои слова из жалобы. Когда я пошла к своему гинекологу, у которого наблюдалась и пыталась забеременеть, она меня выгнала. Так что мне катастрофически «повезло» на всех врачей в прошлом году. Выгнала, потому что «я организовала вам операцию в онкологии, а вы написали жалобу!». Я со слезами: «Вы посмотрите, я вся перерезанная, переколотая». Она: «Ничего страшного, у вас это все заживет, а нам еще отписываться!» – вспоминает пациентка.

Через какое-то время Анну пригласили в онкологию на беседу, заведующий отделением долго объяснял, как делали операцию, что пошло не так и почему: должны были в ходе процедуры наблюдать за почкой – не было специального раствора, должен был присутствовать уролог – нет своего уролога.

– Меня оперировали часа в два дня, а операции начинаются чуть не в полдевятого, то есть там конвейер, поток, – добавляет Анна, – и я была последняя. Доктор, возможно, устал. Там все говорили: «Ай, лапароскопия, ерунда!». Вот, видимо, была последняя, поторопились, где-то что-то пошло не так.

В правоохранительные органы пациентка не обращалась – не хотела серьезных последствий для немногочисленных врачей Воркуты. А многочисленным пациентам она советует: отправляясь даже на незначительную операцию, застраховать здоровье, тогда не придется, как ей, ходить по инстанциям и судам.

Постскриптум

– В ноябре мне сделали еще одну операцию в Сыктывкаре. При выписке сказали, что я два раза в год должна наблюдаться в сыктывкарском диагностическом центре, постоянные наблюдения в Воркуте у уролога. Меня интересовал вопрос с детьми. Мне ответили: до декабря об этом речи не может быть, надо смотреть, что покажет заключительная диагностика. Вот сейчас у меня швы расходятся, у хирурга наблюдаюсь. Страдаю до сих пор, и неизвестно, что будет дальше.

Антонина Борошнина