Новости

Хирург из Уфы, работающий в Тель-Авиве: «Израильская медсестра знает больше российского врача»

Сергей Кадыров - старший детский хирург государственной больницы «Ихилов», известной россиянам под названием медицинский центр Сураски. Кадыров - учился в Уфе, в конце 80-х он уехал в Тель-Авив, где получил гражданство Израиля и начал карьеру врача. Сегодня хирург принимает пациентов со всего мира в одной из трех самых известных израильских клиник. Обозреватель ProUfu.Ru Дарья Кучеренко встретилась с Кадыровым в его рабочем кабинете и поговорила об отличиях израильской и российской медицины и о том, почему россияне вынуждены лечиться за границей.

 

Дарья Кучеренко: Насколько я знаю, вы учились сначала в России, в Уфе, а затем - в Израиле. Можете ли вы сравнить российское и израильское образование?

Сергей Кадыров: Я учился с 1982 по 1988 годы в Башкирском государственном медицинском университете. Практические занятия там были хорошие, не хуже, чем здесь, а теоретическая часть – намного слабее. Не очень хорошо учили физиологию, что такое клетка, патологические процессы. Если учебник по терапии в СССР был 300 страниц, то в Израиле учебник 3000 страниц мелким шрифтом.

Считается, что советское медицинское образование – хорошее.

Так считают в России, на самом деле – нет. Сейчас, может быть, молодые ребята, которые думают о своем будущем, учатся по иностранным учебникам… В Израиле обучение проходит на английском языке, чтобы сдать экзамен мне все пришлось переучивать, доучивать по американским учебникам.

То есть, когда вы приехали сюда, вы поняли, что у вас большие пробелы в знаниях?

Да, были большие пробелы, особенно в терапии, психиатрии.

Как вы думаете, с чем это связано: это преподаватели слабые или программа так составлена?

Это программа так была составлена при советском образовании: учили марксизму, ленинизму и еще немножко медицине.

Не общаетесь ли вы с молодыми врачами, которые отучились в России сейчас? Есть ли разница между советским и российским медицинским образованием?

Сейчас я не знаю, какой в России уровень образования. Мой сын учится на врача в Венгрии по американским учебникам.

В Израиль не приезжают сейчас молодые врачи из России?

Я знаю, что в периферических больницах Израиля, где есть нехватка анестезиологов, работает группа врачей из Грузии, их специально отобрали. Российские примеры я не знаю.

Примечание: после интервью Сергей Кадыров провел меня по территории больницы и несколько раз я слышала, как разные сотрудники в медицинской форме общаются между собой на русском языке. Скорее всего, это репатрианты – выходцы из СССР и России, получившие израильское гражданство и устроившиеся на работу в Тель-Авиве.

Я еще хотел сказать про образование. Образец для уровня медицины – это американский экзамен. Если взять сто врачей, закончивших российский вуз и послать их сдавать экзамен, – вопрос, какой процент сдаст? Я знаю, что в Венгрии процент сдающих экзамен высокий, в Прибалтике – чуть ниже, на Украине или в Молдавии – очень низкий.

В какие года вы работали в России?

Я был на интернатуре в 1988-1989 годах в 21-й больнице, когда взорвались два поезда под Уфой. Больше ста больных привезли в 21 больницу, приехала группа американских специалистов по ожогам, привезли несколько самолетов с оборудованием, с одноразовым снаряжением, чего у нас вообще тогда не было. Поскольку я был единственным, кто знал английский язык, я работал с ними в качестве переводчика, и уже тогда было видно, что есть очень большая разница в уровне медицины.

Вы сейчас принимаете пациентов из России?

Иногда.

Для россиян лечение за границей – это большая проблема, деньги собирают через благотворительные фонды. Очень часто кажется, что на болезни, которые можно было бы вылечить в России. Когда вы принимаете российских пациентов, оцениваете ли вы, как их лечили в России? Насколько правильно леча, и почему не удается вылечить, как вам кажется?

Я думаю, что это из-за недостатка образования и опыта, старые подходы к современным методам лечения – я сейчас говорю про детей. Если раньше всем детям накладывали колостому, выводили кишечник наружу при особой, врожденной патологии, то в Израиле это уже не принято. Я вижу, что в России детям накладывают колостому на всякий случай и выписывают домой. Такие дети ко мне приезжают, я им это закрываю, если есть какая-то патология – мы лечим. 

В Израиле решения принимаются не так?

В Израиле есть учебники, из которых ты знаешь, как нужно лечить. Прежде чем получить диплом специалиста, нужно сдать письменный и устный экзамен – далеко не все могут сделать это с первого раза. Кроме того, нужно постоянно читать американскую, международную литературу на английском языке о новинках и новых методах лечения…

С какими заболеваниями, в основном, к вам привозят из России?

Очень много детей с онкологией, лейкемией, с врожденными патологиями желудочно-кишечного тракта и с простыми заболеваниями, как грыжа.

Были ли какие-то случаи, где, как вам кажется, можно было вылечить пациента на ранней стадии, но в России не смогли этого сделать?

Конечно, были. Например, упала девочке в Москве с качелей и с болями в животе поступила в какой-то крупный медицинский центр. Там ей сделали КТ и сказали, что у нее большая гематома, а на самом деле, это была классическая детская раковая опухоль. Там приняли опухоль за сгусток крови, а мы на снимок посмотрели - с закрытыми глазами можно было сказать, что у нее врожденная опухоль почки.

Это проблема в оборудовании или в тех, кто анализирует снимки?

Проблема в тех, кто анализирует. В России есть очень хорошие центры, снабженные супер оборудованием, но у врачей, которые расшифровывают результаты, видимо, недостаточно опыта со специфическими, врожденными патологиями. В случае с девочкой из Москвы, была задержка лечения в несколько месяцев – это очень важно.

То есть у вас были случаи, когда в России лечили неправильно?

Да, и не один. Вот приехал ко мне годовалый ребенок, у него была минимальная проблема со стулом. Российские врачи сказали, что у него проблема с кишечником, не обследовали его, не сделали рентген, наложили калостому и дальше делай, что хочешь – какай в мешочек, мягко выражаясь. Мы сделали обследование, выяснили, что нет проблем с кишечником, провели операцию по закрытию стомы, ребенок счастливый уехал домой. Это был не порок, временная функциональная проблема, может быть, ребенок перенес стресс при родах.

Я правильно понимаю, что основная проблема в России, на ваш взгляд, – это не недостаток медицинского оборудования или медикаментов, а неправильно поставленный диагноз?

По большей мере, да. Но вторая причина – отсутствие медикаментов и химиопрепаратов, а третья – отсутствие среднего медицинского персонала, медсестер, которые умеют преданно и добросовестно лечить ребенка. В Израиле подход к этому очень серьезный. Медсестры глубоко изучают медицину, им тяжело сдавать экзамены, они очень подкованы. 

К вам привозят на лечение детей из Башкирии?

Привозят. Поскольку лечение за границей очень дорогое, люди решаются лечить ребенка, когда уже его жизни что-то угрожает.

Когда вы лечите ребенка, на какой стадии вы можете отпустить его на родину, будучи уверенным, что все хорошо?

Я знаю, что в России держат неделю после операции, как было у нас пятьдесят лет назад, мы отпускаем в тот же день. Это все старинные, рутинные методы, они связаны с заведующими отделениями, которые решают, сколько дней ребенку лежать в палате. У нас ребенок лежит только с мамой.

После интервью Сергей Кадыров провел меня по двум детским корпусам и показал палаты, они двухместные, с ширмой, рядом с каждой стоит кресло для родителя, которое можно разложить на ночь.

Люди, которые приезжают из России в Израиль, что говорят, когда сравнивают уровень медицины?

Говорят, что здесь очень дорого.

Из чего, кстати, складывается такая большая цена? Не знаю, как по израильским меркам, но по российским, здесь, действительно, очень дорого.

День госпитализации в израильской больнице дорогой, поскольку зарплаты тут выше. Такие серьезные больницы, как наша, сами себя окупают, поэтому цена лечения рассчитана не на среднего россиянина, который получает максимум 1000 долларов в месяц на всю семью, а на израильтянина, у которого есть медицинская страховка и который каждый месяц перечисляет 5 процентов от своей зарплаты в фонд национального страхования.   

У меня еще вопрос по поводу медикаментов. Я слышала версию, что израильские обезболивающие действуют лучше российских, хотя состав у них одинаковый. С чем это может быть связано?

Обезболивающие в медицине – это не самое главное лечение, которое может быть. Основное – это химиопрепараты, которые должны быть настоящими. Все химиопрепараты выпускаются в Германии, Швейцарии, частично в Израиле. У нас все проверяется, нет экономии, нет подмены материалов, жесткий контроль на всех стадиях. В России, видимо, пытаются заработать, пустить что-то налево.

Дарья Кучеренко

 

---

источник :  proufu.ru/news

вернуться в раздел новостей