Почему тысячи детей умирают или рождаются инвалидами

Нужно давно посмотреть правде в глаза – новорожденные в России умирают тысячами. Однако, косорукость, невнимательность и халатность врачей очень редко становятся причинами для уголовного дела.

В 2017 году в стране умерло без малого 10 тысяч новорождённых – это данные Росстата. С одной стороны это на 17% меньше, чем в 2016-м – с другой стороны где-то уменьшившись, в отдельных регионах статистика напоминает сводку с фронта, показывая рост от 2 до 25%.

Почему так происходит в 21 веке в большой развитой стране? Факторов немало. Самой частой претензией к врачам остается неумение быстро и качественно оказать экстренную помощь при родах. В ситуациях, когда счет идет на минуты, медики зачастую ставят неверный диагноз, соответственно, назначая и неправильное лечение.

Младенцы гибнут или становятся инвалидами. Вопрос – это преступление или нет? В общероссийской базе судов за последние год-полтора найдётся меньше десятка дел, возбуждённых на врачей из-за ошибок при принятии родов. Да и наказания за такие преступления скорее символические.

Например, в мае 2018-го в Тульской области суд приговорил врача-гинеколога райбольницы Вадима Смирнова к двум годам ограничения свободы, признав виновным по ст. 109 УК РФ (Причинение смерти по неосторожности).

По данным следствия, 29 августа 2017 года дежурный доктор Вадим Смирнов, принимавший роды, слишком поздно принял решение о кесаревом сечении роженицы. В результате гипоксии ребёнок погиб.

Этой же весной суд в Алтайском крае вынес обвинительный приговор врачу-акушеру перинатального центра Галине Лопатенко, которая по версии следствия, 28 сентября 2014 года не смогла правильно провести реанимацию новорождённого. В итоге младенец умер. Все по той же «сто девятой» Лопатенко отделалась годом ограничения свободы.

Гибнут младенцы не только из ошибок врачей – но и из-за антисанитарии в роддомах, которые даже в случае трагедий отделываются внушениями или штрафами. В исключительных случаях центры временно закрывают. Как, например, на время закрыли Брянский перинатальный центр в прошлом году, когда один за другим умерли 11 новорожденных, и где позже нашли условия для распространения бактерий и инфекций из-за проблем с кондиционерами.

А в июле уже этого года Роспотребнадзор в Иркутской области через суд приостановил работу некоторых отделений Ангарского перинатального центра на 90 суток. Ржавые трубы, трещины в плитке и отделке стен в блоке второго этапа выхаживания и отделении патологий беременности, по мнению проверяющих, создают реальную угрозу жизни людей. В ответ администрация больницы заявила, что на ремонт отделений не выделяют денег.

Наряду с банальными ошибками и антисанитарией одной из причин гибели новорожденных остается халатность. Один из самых непостижимых случаев произошел в родильном отделении больницы подмосковного города Электросталь, где 35-летней местной жительнице Олесе Булах ввели в организм вместо обычного физраствора формалин – токсичное вещество, использующееся для бальзамирования трупов. В результате ребенок погиб, а женщина осталась инвалидом.

Случаев ошибок и разгильдяйства тысячи – просто не обо всех становится широко известно. В США от медицинских ошибок ежегодно погибает 100-200 тысяч человек. В России официально ошибки врачей не регистрируются. По неофициальным данным, от них гибнут до 50 тысяч пациентов в год. Точно оценить масштабы врачебных ошибок в стране пока никто не может как раз из-за отсутствия соответствующей уголовной статьи, которая пока есть только в предложении Следственного комитета.

Страшный мир больных детей и их родителей

Но пока силовики и юристы готовят поправки для врачей, тысячи выживших детей-инвалидов остались на попечении своих родителей. Казалось бы, государство должно помогать таким семьям – но, как показывает жизнь, не помогает да порой еще и жалит что есть силы. История москвички Екатерины Конновой, по прихоти следователя в одночасье ставшей «наркодилером», тому яркий и печальный пример.

Жизнь родителей неизлечимо больных детей – не сахар. Никому не пожелаешь. Особенно когда на тебя и твое дитя плевало государство. Жизнь Кати была настоящим адом, пока Арсений не стал пациентом столичного Детского хосписа «Дом с маяком». Именно это учреждение дает ее малышу все – питание, лекарства, оборудование, расходные материалы, шприцы – больше, чем на 100 тысяч в месяц.

Хотя на бумаге Катя может получать лекарства от государства – у нее есть заключения из больницы, что ее сын нуждается в индивидуальной закупке лечебного питания и медоборудования, но поликлиника уже второй год подряд под разными предлогами тянет «резину». И случай с ней – не единичный. Поэтому мамы и начинают покупать лекарства друг у друга на форумах в интернете. Причина проста – немецкое лекарство облегчает муки ребенка, его аналог – нет.

«Оригинальный препарат всегда лучше дженерика – у него высокая эффективность и минимальные побочные эффекты. Дженерик никогда не бывает полным аналогом. А если у больного онкология, эпилепсия, при не самых хороших препаратах он может умереть», – поясняет Наталья Савва, главврач Детского хосписа «Дом с маяком.

Родители не хотят рисковать и копят деньги на покупку оригинальных импортных лекарств, многие из которых не зарегистрированы в России. При этом признаются, что из-за хитросплетений в законодательстве почти все близкие неизлечимо больных детей ходят под той же уголовной статьей, что и Катя Коннова.

«Чтобы внучке купировать приступы, ей нужно в среднем 20 ампул реланиума, а поликлиника выписывает 5 ампул, – рассказывает бабушка девочки, находящейся в том же хосписе, что и сын Кати Конновой. – Где взять еще 15? Без рецепта в аптеках не купить. Вариант лишь покупать с рук или на форумах. Те препараты, которые нам выписывают в поликлинике – дженерики, которые плохо работают. Вообще, в поликлиниках об нас столько раз уже ноги вытирали! Как сказал мне один из неврологов: «зачем я буду заниматься таким ребенком, как ваш, когда я здоровыми не успеваю заниматься?». Как кроликов обложили нас со всех сторон и смотрят: выживем мы или нет».

По словам женщины, она второй год подряд, так же, как и Катя Коннова не может получить для ребенка лекарства по индивидуальной закупке, хотя по закону такой вопрос должен решаться за пять дней.

Близкие маленьких пациентов рассказывают, что тяжело не из-за того, что дети у них такие, а из-за того, что их «везде пинают».

Глупая ложь от госпожи Скворцовой

Эпилепсия – одно из наиболее распространенных заболеваний нервной системы. По данным Всемирной организаций здравоохранения, эпилепсией страдают около 50 млн человек, или около 1% населения планеты.

По официальной статистике Министерства здравоохранения, в России от эпилепсии страдают 243 человека на каждые 100 тысяч населения. Треть больных – младше 18 лет. Пятая часть пациентов имеет форму эпилепсии, которая не поддается лечению. 85% случаев эпилепсии дебютирует в детском возрасте.

Диазепам – препарат, останавливающий судороги и позволяющий купировать приступ эпилепсии без госпитализации ребенка. В России он доступен только в инъекциях и таблетках, ректальная форма выпуска не зарегистрирована. Но постоянно делать уколы ребенку, особенно когда его бьют судороги – очень болезненно, а порой невозможно. Поэтому родители больных детей, имеющие финансовую возможность, самостоятельно, через друзей или даже через нелегальных перекупщиков везут этот препарат из Европы. Если у семьи нет денег, то нет и препарата.

В общем-то, все вышесказанное – это будни родителей деток и лечащих врачей, которые четко знают, что хорошо, а что плохо для их маленьких пациентов. Однако, видимо, для министра здравоохранения Вероники Скворцовой здесь –открытие за открытием. Не так давно она давала интервью одному из СМИ и первый вопрос, который ей был задан, был такой:

«Как стала возможной ситуация, при которой мать неизлечимо больного ребенка причислили к наркоторговцам?». Речь про Екатерину Коннову, как вы поняли.

Министр в ответ долго рассказывала об особом учете диазепама, об уголовной ответственности за его продажу, невольно оправдывая действия силовиков.

А дальше федеральный чиновник, глава всей российской медицины начинает говорить такую очевидную ложь, что поневоле приходится самому краснеть за госпожу Скворцову – поскольку ей самой это, похоже, чуждо.

Чиновница рассказала о том, что ее ведомство сделало запросы во все субъекты федерации, чтобы выяснить, сколько всего детей, страдающих различными эпилептическими синдромами, нуждаются в незарегистрированных у нас лекарствах. И на 77 регионов у Минздрава вышло всего 7 таких деток.

«Да, где-то возможен недоучет, но в любом случае речь идет не о тысячах детей, – говорит Скворцова. – И возникает такая ситуация. У нас действует заявительный принцип регистрации лекарств. То есть производитель сам должен к нам обратиться с просьбой зарегистрировать препарат. В данном случае к нам никто не обращался, поскольку, как я понимаю, для производителя это экономически не выгодно. Сама процедура регистрации не окупается рынком, если у нас по факту 7 детей нуждаются в таком препарате. Всегда когда речь идет о фармацевтике, это параллельно бизнес…».

Вы слышите, о чем говорит человек, возглавляющий государственную медицину в стране? Во-первых, цифра 7 человек… Достаточно заглянуть на любой форум родителей тяжелобольных детей, чтобы понять, что их точно не семь.

Во-вторых, сколько бы таких деток не было, но из уст министра прозвучал намек на то, что фармацевтика – это бизнес и ему невыгодно работать по небольшому количеству больных. Но ты же представляешь государство, которое обязано заботиться о своих гражданах – при чем тут бизнес, выгода и т.д.? Честно, это уже не просто ложь – кощунство какое-то…

Да и по поводу закупок из-за рубежа препаратов для конкретных пациентов из уст Скворцовой льется откровенная вода. По ее словам, разрешающая процедура простая и абсолютно бесплатная. Разрешение на ввоз препарата дается в течение максимум пяти дней, а по данным 2017-го года – в течение трех дней. А по словам родственников деток из хосписа, они уже год ждут хоть каких-то подвижек – но пока в тоннеле даже лучик света не блеснул.

И при этом госпожа министр без тени сомнения говорит, что проблемы с лекарствами, от которой бы страдали наши дети, в России нет вообще, и что по уровню гарантий, по широте оказания бесплатной медицинской помощи, аналогов в мире нашему государству нет. То есть, чем хуже дела в нашей медицине, тем, по словам Скворцовой, мы все сильнее обгоняем весь остальной мир. Только вот откуда – спереди или сзади?

Где у Минздрава глаза и совесть?

Но если министр еще может ввести в заблуждение обычного человека, далекого от смедицины, то врачей, непосредственно работающих с умирающими детками, точно не обманешь.

Наталья Савва, главврач детского хосписа «Дом с маяком», который в Москве и области помогает детям, страдающим от наиболее тяжелой формы эпилепсии, говорит открыто: «Минздрав в разы занижает статистику!». После этого доктор Савва открывает свою правду на то, что происходит в этой сфере и откуда берется статистика, которой потом пользуется Скворцова.

Все дело в том, что в 99% случаев врач не напишет медицинское заключение, в котором пациенту нужен незарегистрированный в России препарат. Врачей за эти заключения наказывают. Ведь тогда власти должны признать отсутствие нужных препаратов у нас и необходимость тратить большие деньги за их доставку из-за границы.

«А нас, экспертов по паллиативной помощи, никто ни разу не спросил. – говорит доктор Савва. – Из 750 детей, которые за год проходят через московский хоспис, 450-460 детей (60%) нуждаются в незарегистрированном у нас ректальном диазепаме. По всей стране таких детей – десятки тысяч! Нет в России и другого лекарства из этой же группы – мидазолама, который капается за щеку. На Западе эти препараты входят в аптечки любого ребенка и взрослого с судорогами для оказания экстренной помощи. Регистрация этих простых форм не только бы облегчила состояние больным детям, но и сэкономила бы деньги государству, ведь в 90% случаев ребенка уже не пришлось бы везти в реанимацию. Это препараты очень важны и в последние дни жизни ребенка.

По всей России минимум 200 тысяч детей нуждаются в паллиативной помощи. Ежегодно 9,5 тысяч таких детей умирают. Мы можем перед смертью всех детей исколоть обезболивающими уколами, вместо того, чтобы сделать микроклизму или капнуть раствор за щеку. Но это не гуманно, это причиняет дополнительные страдания ребенку и его родителям».

А слова министра о том, что «в любом случае речь идет не о тысячах…» доктор называет даже не ложью – цинизмом. Так же, как и перевод проблемы в плоскость бизнеса.

Замдиректора хосписа Лидия Мониава, подхватывает тему: «60% пациентов необходим диазепам в ректальной форме. В России это более 23 тысяч детей, страдающих от эпилепсии. Без учета пациентов с другими тяжелыми формами болезней, которым также необходимо останавливать судороги. Начавшийся у ребенка приступ можно остановить дома, если препарат есть в домашней аптечке. Если нет – его везут в реанимацию, где не всегда помогут, поскольку время упущено. Да и вызов детской реанимации и госпитализация обходятся государству в огромные суммы».

О том, что Минздрав врет со статистикой, стало известно после скандала на Петербургском экономическом форуме, где известный врач Анна Федермессер попросила Минздрав прекратить предоставлять ложную статистику о нуждаемости в обезболивании и паллиативной помощи, а Скворцова в ответ посоветовала «коррегировать свою речевую продукцию». Это что-то типа «следи за базаром» – но в более обтекаемой форме.

«Я лично знаю 450 детей, которым нужен диазепам в микроклизмах и другие незарегистрированные в РФ противоэпилептические препараты, – написала в своей страничке в соцсети Лидия Мониава. – Минздрав дает интервью, что эта проблема касается всего 7 детей на всю страну? Это самое настоящее вранье».

«Мы … готовим открытое письмо Скворцовой, чтобы родители детей, которым нужны эти лекарства, смогли заявить о себе, и Скворцова увидела бы, сколько их на самом деле», – сообщает Мониава

Как всегда, поможет Путин?

Родители неизлечимо больных детей попросили президента помочь с лекарствами. Речь идёт, в том числе, о препаратах, необходимых для лечения боли и судорог у детей, которые в стране не зарегистрированы и не производятся.

На забыли родители и про разницу в статистике между официальной и настоящей. Видеообращение на эту тему появилось на сайте хосписа «Дом с маяком». В ролике женщины со своими сыновьями и дочерями по очереди ведут счет неучтённых Скворцовой детей – в противовес названной министром цифре в семь нуждающихся в лекарствах детей.

Счёт доходит до 20-ти тысяч, а последующая надпись гласит: «по самым минимальным подсчётам более 23-х тысяч детей, страдающих разными эпилептическими синдромами, нуждаются в незарегистрированных в России лекарствах». Авторы обращения отмечают, что многие врачи предпочитают их не указывать в медицинских выписках и напоминают о них устно.

Учредитель фонда «Вера» и руководитель Центра паллиативной медицины Департамента здравоохранения Анна Федермессер называет и другую причину для появления на свет обращения к президенту.

По ее словам, мамы больных деток боятся, что в силу названной Минздравом цифры в семь нуждающихся в ректальной форме диазепама, никто на уровне государства этой темой заморачиваться не будет. «Подумаешь, семь человек на всю страну, – говорит госпожа Федермессер. – А их не семь, их тысячи».

Анна выразила надежду, что обращение привлечет внимание и к тому, что предыдущие поручения президента, премьер-министра и вице-премьера России, касающиеся детских форм обезболивающих и противосудорожных препаратов, не исполнены. По ее словам, вследствие обращения к президенту также может быть создана система учета неизлечимо больных пациентов.

В Кремле на призыв к Путину отреагировали своеобразно. Пресс-секретарь главы страны Дмитрий Песков обмолвился о том, что обращение к президенту поступило и теперь его проработают по линии Минздрава, То есть, обращение попадёт в ведомство, руководитель которого говорит о семи нуждающихся в запрещённых препаратах детишках.

Между тем, Минздрав тоже отреагировал на обращение хосписов к президенту и пообещал решить вопрос обеспечения неизлечимо больных детей необходимыми лекарственными препаратами, не зарегистрированными в нашей стране.

Ну, и то, что глава Минздрава Вероника Скворцова признала, что ведомство не имеет точных данных о количестве детей, которые нуждаются в запрещенных препаратах, косвенно говорит о том, что министр уже поняла, какую глупость сморозила, сказав, что таких детей в стране всего семь человек.

Другое дело, что глупость эта не первая. Да и вообще, глупость в медицине стала какой-то системной. Врач ошибся, принимая роды, министр ошибся, называя статистику, государство ошиблось, забыв о своем предназначении заботиться о гражданах…

Хотя государство – это не робот, это люди, и если оно смотрит в сторону от граждан, причина в человеческом факторе. Пожалуй, катастрофа нашего здравоохранения на сегодня – это тоже человеческий фактор. Только вот от «рейса» к «рейсу» почему-то никто «летчика» не меняет.

Поэтому пока главной «заслугой» нашей медицины, в частности, перинатальной, являются почти 10 тысяч новорожденных, умерших в прошлом году. И 23 тысячи тяжелобольных детишек, которых с легкой руки госпожи Скворцовой стало семь. Так что, пока на президента надейся, а сам не плошай – продолжаем бороться с бедой один на один, не забывая платить налоги в казну забывшего о нас государства.

Павел Юрьев

 

---

источник :  og.ru

вернуться в раздел новостей