— Так и есть. Мы буквально на днях посещали новый радиологический корпус в онкодиспансере и обсуждали с региональным министерством здравоохранения, что, действительно, на Дальнем Востоке нужно выписать модель оказания онкологической помощи. Для этого необходимо просчитать, где будут референсные центры, а где центры протонной терапии. А это все зависит от логистики и маршрутизации пациента, того, как можно долететь, доехать, добраться гражданам до медицинских учреждений. Сегодня мы буквально с линейкой мерим эти расстояния, чтобы протонные центры, межрегиональные центры расположить так, чтобы это было доступно. Потому что иногда от Чукотки легче до Москвы долететь, чем до Хабаровска.

— Если говорить еще про доступность и про нагрузку на стационары, ведь есть такие виды онкологической помощи, которые не требуют длительного нахождения в стационаре, а могут получаться амбулаторно. Как этот момент учитывается?

— В Приморском крае сделали хороший стационар в онкологическом диспансере, теперь им нужен дневной стационар. В целом ряде случаев пациент может получать лечение при онкологическом заболевании амбулаторно, когда ложиться в круглосуточный стационар у него нет показаний. Нужно учитывать, что в структуре тарифов онкологическая койка очень дорогая, а с учетом того, что 70 млрд будет направлено на обеспечение клинических протоколов и химиотерапии, число пациентов увеличится, вырастет нагрузка на онкодиспансер. Пациент должен лежать в круглосуточном стационаре по медицинским показаниям, а не потому, что ему негде жить. Для Дальнего Востока и некоторых других регионов, где расстояния большие, это действительно проблема, когда пациент приехал на лечение в дневной стационар, а ему негде переночевать. Средства, которые сейчас на это тратит больница, могли бы направляться на улучшение качества диагностики и лечения. Эта проблема может решаться за счет социальных гостиниц, где человек может остановиться за символическую плату. Во всяком случае, должна быть такая возможность, и у нас уже есть примеры в регионах, где социальные гостиницы для таких случаев работают. В Башкирии есть, к примеру, в Москве у Национального медицинского исследовательского центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева. Социальные гостиницы могут быть на балансе региона. Мы ведем переговоры с губернаторами, и они с нами соглашаются.

— В целом вместе с разработкой моделей, с предложениями от регионов переоснащение онкодиспансеров и больниц в регионах сколько может занять по срокам?

— 1 января мы должны приступить к реализации уже согласованных проектов, поэтому до конца 2018 года мы все доработаем, в том числе и региональный сегмент. Мы по всем направлениям будем проверять региональные проекты, пусть субъекты не обижаются: по сердечно-сосудистой программе, онкологии, первичной медико-санитарной помощи, там ли поставлен ФАП, где это действительно нужно, необходимо ли заявленное регионом оборудование.

— Про доступность можно говорить в разных аспектах. Бывает так, что человек получает направление в федеральный центр, но при этом он физически не может туда добраться по ряду причин. Либо очень дорогой билет, как в случае с Дальним Востоком, либо же, например, как в случае с химиотерапией, человек может быть элементарно ослаблен. Естественно, никакая скорая его не повезет, потому что это не ее случай. Что делать человеку в этой ситуации? 

— Это действительно сложный межведомственный вопрос, мы давно его обсуждаем с Минтрудом и региональными властями. С одной стороны, мы сегодня создаем межрегиональные и референсные центры, которые будут приближены к пациентам. Будут четко прописаны показания, при которых человеку необходимо направление в национальный центр, например в Москву или Петербург, туда поедут в действительно сложных случаях. С другой стороны, необходимо более активно развивать информатизацию и телемедицинские консультации.

Уже сейчас есть центры, в которых врачи онлайн могут не только консультировать коллег, но и руководить операциями. Также для труднодоступных территорий и для людей, проживающих в социальных учреждениях стационарного типа, Минздрав России предусмотрел в национальном проекте приобретение 1300 мобильных медицинских комплексов, создание более 350 и замену 1200 аварийных фельдшерско-акушерских пунктов и врачебных амбулаторий. 

— В нацпроекте еще отдельно очень большой блок будет связан с детской стационарной помощью. Что в этом направлении планируется сделать?

— У нас выстраивается четко отлаженная система детской медицинской помощи. Сегодня детство и юношество в здравоохранении полностью соответствуют европейскому уровню. Мы собираем данные со всех регионов по материально-технической базе существующих областных, особенно детских больниц. Исходя из проведенного нами анализа, около 1 тыс. детских больниц нуждаются в капитальном ремонте или замене. Также  у нас, к сожалению, есть регионы, и это не один, не два субъекта, в которых нет вообще детских областных больниц. До конца года мы просчитаем, какой регион в каком финансировании и содействии нуждается.

— Есть еще такой нюанс, связанный с тем, что большинство поликлиник строились очень давно и никакого лифта в них нет, но ведь бывают ситуации, когда у человека сломана нога, а ему к кардиологу надо.