Новости

ВС оценил моральный вред от смертельной ошибки врачей

Мужчина пришел в больницу с жалобами на кашель, одышку и температуру, а через три часа умер на полу стационара. Его жена решила взыскать с медучреждения 3 млн руб. компенсации морального вреда. Судмедэксперты разбирались, что случилось и кто виноват, а суды решали, платить ли компенсацию.

 

Как сообщил 15 апреля Следственный комитет, в 2018 году до суда дошли 300 уголовных дел о врачебных ошибках. Всего в СКР поступило 6500 жалоб на действия медиков, а возбуждено было 2029 уголовных дел. Правоохранители отмечают, что работу по ним осложняет противоречивая судебная практика. Ранее СКР сообщал, что вместе с Национальной медицинской палатой разрабатывает поправки в УК, чтобы не лишать свободы за неумышленные преступления. Правозащитники из «Зоны права» отмечают, что врачи на практике и так не получают реальных сроков. Но если подтверждается причинно-следственная связь между действиями медика и вредом, то его должны лишить права на профессиональную деятельность на некоторое время, а больница обязана выплатить справедливую компенсацию, говорят в «Зоне права». 

Взыскать компенсацию можно в рамках гражданского процесса. Но судебная практика может быть различной и здесь. Это показывает дело Валентины Дворовой*, которая взыскивала компенсацию морального вреда после смерти супруга и дошла до Верховного суда.

Николай Дворов* скончался в начале 2017 года в Мегионской городской больнице (ХМАО-Югра). Он пришел в больницу с жалобами на кашель, высокую температуру и одышку. В четыре ночи его осмотрел дежурный терапевт, поставил диагноз «ОРВИ и острый бронхит», назначил лечение. Но уже через три часа после госпитализации, в 7:15, Дворов скончался в палате от массовой тромбоэмболии (тромбоза).

Его жена Валентина Дворова* была уверена, что в этом виноваты врачи, которые поставили неправильный диагноз и не назначили нужное лечение. Она подала иск, в котором потребовала 3 млн руб. компенсации морального вреда, потому что «супруг скончался в больнице из-за несвоевременной и некачественной медпомощи». Дворова утверждала, что ей долго не могли рассказать, что происходит с мужем, а в момент клинической смерти его нашли на полу в стационаре. 

Эксперты, которые изучили случай, подтвердили нарушения, но в то же время отметили неоднозначность ситуации. Проверка Департамента здравоохранения ХМАО-Югры показала, что дежурный терапевт не назначила полное обследование Дворова, неверно оценила тяжесть его состояния, не проконтролировала выполнение своих назначений и так далее. В то же время, в случившемся есть и вина самого пациента, который обратился за помощью слишком поздно и провел в стационаре слишком мало времени, уточнили проверяющие. Эти доводы в целом подтвердила судебно-медицинская экспертиза по иску жены умершего. Специалисты пришли к выводам, что медпомощь оказали некачественно и несвоевременно, а медицинские документы заполнили плохо. Но самому Дворову эксперты сделали неблагоприятный прогноз. Тромбоз мог произойти в любой момент времени, и даже эффективное лечение никак от этого не спасает, указано в заключении судебной экспертизы.

Из этого Мегионский городской суд сделал вывод, что иск надо удовлетворить частично. Дворовой не полагается компенсация моральных страданий после смерти супруга, потому что он погиб не по вине врачей. В то же время, больница должна заплатить ей за неправильное лечение мужа. С таким обоснованием горсуд предписал учреждению перечислить истцу 750 000 руб. компенсации морального вреда.

о Суд Ханты-Мансийского автономного округа-Югры отменил это решение. Он решил, что нижестоящая инстанция, по сути, разрешила два требования: отказала в компенсации за смерть и присудила компенсацию за неправильное лечение. С первой частью апелляция согласилась, но отменила решение о выплате 750 000 руб. По мнению суда округа, здесь первая инстанция вышла за пределы заявленных требований. Ведь Дворова требовала компенсацию за моральные страдания из-за смерти, наступившей в результате неправильного лечения, а не за само неправильное лечение. Такие выводы можно сделать из апелляционного определения № 33-2030/2018.

Но Верховный суд увидел здесь ошибку. «Апелляция неправомерно разделила одно исковое требование на два самостоятельных», - указал он. Это произошло потому, что суд субъекта не принял во внимание фактические основания иска, решила коллегия ВС под председательством Людмилы Пчелинцевой. А ведь Дворова писала в иске, что мужу неправильно поставили диагноз, оставили без лечения, а в момент клинической смерти он лежал на полу. Истец переживала нравственные страдания из-за состояния здоровья близкого человека, но апелляция это проигнорировала, указывается в определении № 69-КГ 18-22. С такими выводами гражданская коллегия ВС отменила постановление суда округа и оставила в силе решение первой инстанции.

Взыскание морального вреда с больниц: сложности и у истцов, и у судов

Позиция Верховного суда в этом деле нетипична, потому что суды вообще неохотно удовлетворяют требования о компенсации морального вреда, даже если он четко сформулирован, заявлен и обоснован, признает генеральный директор «Факультета медицинского права» Полина Габай. При этом требования о компенсации морального вреда в рамках медицинских дел – сложные и специфичные, а категория «моральный вред» - достаточно субъективна, говорит Габай. Поэтому практика, по ее словам, является "совершенно различной". Самим судьям трудно ориентироваться в размерах компенсаций, потому что суммы в судебных актах обычно скрыты, добавляет юрист PB Legal Надежда Симакова.

Но при этом и сами заявления часто написаны плохо, делится Габай: «Пациенты и их родственники могут не указать, в чем конкретно выразился моральный вред, не представить никаких доказательств его причинения». Это еще одна причина, по которой иски не удовлетворяют или присуждают компенсацию значительно меньше, чем заявлено, говорит Габай. А по наблюдениям Симаковой, бывает сложно доказать противоправность и причинно-следственную связь. «Например, суды зачастую отказывают в компенсациях, если развитие заболевания несколько отклоняется от нормального, и неочевидно, была ли возможность избежать развития осложнения», - рассказывает Симакова. В таких случаях суды не подтверждают прямой причинно-следственной связи между медпомощью и последствиями.

"Суды часто оказывают в компенсациях, если развитие заболевания несколько отклоняется от нормального, и неочевидно, была ли возможность избежать развития осложнения".

Но для истцов по этой категории дел есть и хорошие новости. Им становится легче, потому что в последние годы снижаются необоснованно завышенные стандарты доказывания, в том числе в делах о моральном вреде, утверждает Симакова. «В частности, Верховный суд разрешил взыскивать компенсацию за врачебную ошибку, если вреда здоровью не было, а были лишь нравственные страдания», - юрист PB Legal приводит в пример разъяснение из Обзора судебной практики ВС N 4 (2016).

В целом, говорит Габай, пациенты и их родственники все чаще судятся с больницами, в том числе – предъявляют иски о компенсации морального вреда. По ее словам, это не только российская, но и мировая тенденция.