Новости

Усилиями врачей ОДКБ едва не был убит ребенок

Минувший четверг выдался достаточно светлым, солнечным, хоть и немного прохладным. Обычный весенний день, когда, даже торопясь в обеденный перерыв заскочить на минутку в магазин, нет-нет да и улыбнешься, глядя на начинающие распускаться деревья и уже цветущие на клумбах нарциссы. Хороший весенний день. Но именно в этот день в летописи вседозволенности и равнодушия главной детской больницы региона едва не появилась еще одна строка. Этот же самый день едва не стал последним в жизни маленького Жоры — мальчика, которого, несмотря на пневмонию, несмотря на начинающийся отек легких, медики ОДКБ сочли полностью здоровым и с «идеальными» анализами отпустили домой.

 

ДОМОЙ ВОПРЕКИ ЛОГИКЕ

Это для всех остальных жителей региона минувшие сутки были спокойными. Для мамы Жоры они превратились в настоящий ад с ежеминутной борьбой за жизнь ребенка. И когда узнаешь подробности этой истории, начинаешь понимать, почему родители паллиативных детей признаются, что согласны сколько угодно тянуть своего сына или дочь самостоятельно, лишь бы не связываться больше с ОДКБ, почему считают, что их детям там грозит иногда большая опасность, чем в родных стенах. Ведь госпитализируясь на что мы рассчитываем? На то, что ребенку помогут, что неприятные симптомы победят не только правильно подобранные препараты, но и грамотные специалисты. Ведь так? А о каком уровне медицины, о какой помощи может идти речь, если через девять дней после определения ребенка в ОРИТ, его маме сообщают: приезжайте его забирать, здоров. И это при том, что такие дети могут по закону находиться в стационаре до месяца, если столько потребуется им для лечения.

Но Курская область, видимо, не Россия. Здесь действуют другие правила. Здесь главврач областной детской больницы требует у СМИ не называть его имя и не подрывали его репутацию, отчитывается о перевыполнении плана по оказанию стационарной паллиативной помощи на 5% за три месяца этого года. То есть о том, что у него за это время лечилось четыре таких ребенка, а не 3,8 (как это было предусмотрено). И с его же легкой руки здесь выписывают уже на десятые сутки детей в тяжелом состоянии.

Когда курянка приехала за сыном, тот тяжело дышал, но при этом медсестра убеждала маму: «Это вариант нормы. Странно дышит? С утра такого не было. У него все анализы хорошие. Забирайте». Дома ребенок стал задыхаться еще сильнее, хрипеть. Изо рта буквально лилась вода — не обычные слюни, которые можно сглотнуть или убрать отсосом. Всю ночь мама Жоры как могла старалась облегчить страдания своего якобы здорового ребенка. В поликлинике ее пытались в это самое время успокоить, мол, день тяжелый сегодня, он от этого, наверное, мучается. Тут и здоровым детям плохо становится, а у него переезд — стресс, переживания, отлежится, станет лучше.

«Вы поймите, у ребенка поражение ЦНС, изменения в головном мозге, он может понимать только одно: комфортно – это не больно и достаточно кислорода, некомфортно - больно и нечем дышать, - возмущается Ольга Зинкевич, активист, которая уже не первый год пытается привлечь внимание чиновников региона к проблемам, с которыми сталкиваются родители паллиативных детей, - как он может переживать из-за переезда?»

Это, к слову не врачам паллиативной бригады, которая существует, можно сказать, только на бумаге, а ей, Ольге, звонила рано утром мама Жоры. Ей она написала в шесть утра SMS с просьбой связаться с ней, как получится. Это Ольга в начале восьмого утра звонила председателю областного комитета здравоохранения Владимиру Анцупову, с просьбой, чтобы Жорой все-таки занялись специалисты, чтобы ребенка не заставляли мучиться. Чтобы если ему суждено уйти в этот день, все произошло максимально безболезненно. «Но вы поймите, так не должно быть! Это у меня есть номер, есть возможность позвонить. А ведь у какой-то другой мамы его может не быть. Мы и так ждали сколько могли, чтобы совсем уж спозаранку не тревожить человека. А если бы не это? Если бы не личное вмешательство

Владимира Николаевича? Что бы тогда? Отвечу просто: Жоры сейчас бы не было в живых».

К девяти утра у малыша уже была педиатр из поликлиники, которая провела аускультацию легких, говоря проще, - прослушала его, - и уже этого ей достаточно было, чтобы не сомневаться: у якобы здорового и выписанного из больницы ребенка - отек легких. Позднее этот диагноз подтвердил и снимок. Уже через полтора часа из Курска сдернули всех: главного врача ОДКБ Игоря Зорю, заведующего реанимационным отделением областной детской больницы, других специалистов, допустивших выписку ребенка. В Курчатов после звонка Владимира Анцупова они прибыли на реанимобиле, на котором затем и увезли Жору обратно в Курск. Рентген легких был сделан здесь же, в городе атомщиков. И он подтвердил и пневмонию, и отек легких. На вопрос Ольги Зинкевич, который она позднее задала столичным врачам: «что было бы, если ребенка не госпитализировали», последовал ответ: «Он бы умер». Те же врачи подтвердили и другие опасения: не мог у малыша за несколько часов развиться такой тяжелый отек легких. Как минимум очаг воспаления уже должен был быть к моменту его выписки. И как его могли проглядеть лучшие из лучших специалисты, которые должны работать в учреждении подобного уровня?

САМЫЙ СТРАШНЫЙ ПОРОК НЕ ТРУСОСТЬ, А РАВНОДУШИЕ

Мы много говорим о том, что случайные люди в медицине быть не должны. Что областные больницы должны стать не просто флагманами здравоохранения региона, но и шефствовать над остальными, служить им примером. Потому что если этого не будет, если не будет связи с районами те самые недолеченные пациенты с периферии, люди, которых лечили не от того и не тем, все равно однажды попадут в областную больницу. Взрослую или детскую — уже не суть важно. Но почему при наличии оборудования, лабораторий, нельзя было на месте заподозрить, что с ребенком что-то не так? Если он дышал уже на момент выписки с хрипами, с трудом заглатывая воздух, нельзя было подстраховаться сделать снимок? Принципиально было быстрее отправить его домой? Или что: не мой, не жалко?

Если вы думаете, что отправить ребенка по сути умирать домой долгой и мучительной смертью от удушья — верх цинизма, то вы, видимо, плохо представляете себе, как работает эта система. Уже после того, как снимок подтвердил то, что рядовой курчатовский педиатр установил при помощи одного только стетоскопа, светила ОДКБ оперативно нашли виновного в едва не случившейся трагедии. Угадали кто им стал? Мама Жоры. Из-за того, что не сумела убедить их оставить сына. Доказать медсестре, которая уж явно не принимает подобные решения, что ребенку следует продолжить лечение.

Это очень удобная позиция: бей первым, лучшая защита — нападение. Складывается раз за разом ощущение, что главная задача для отдельных специалистов и руководителей ОДКБ (Боже упаси, мы не говорим обо всем коллективе) — не вылечить ребенка, не облегчить его состояние, а насадить чувство непомерной вины у родителей. И лучше, если оно даст хорошие всходы, чтобы еще не один год после того, как паллиативный ребенок уйдет, его мать винила в этом исключительно себя а не врачей. Так уже было в Курской области. Не так давно. Точно в такой же ситуации другого ребенка, Максима, уже отправили домой. Убедив маму, что он вполне способен дышать сам, без аппарата. Порекомендовав лишь приобрести аспиратор для санации, Максима с трубкой в горле отпустили домой. Он пять суток задыхался, медленно умирая от отека легких на руках родных. Вы наденьте на голову пакет, попробуйте подышать через него. Получится? Сколько вы так протянете? А этих детей на подобное обрекают постоянно. Ради чего? Где глубинная сермяжная правда, ведь все, что делается — делается для чего-то? Дорогие главврач ОДКБ, дорогие специалисты областной детской, не надо присылать в редакцию письма на трех листах с объяснениями, как неправы журналисты. Потратьте это время лучше на лечение своих маленьких пациентов. На то, чтобы не устраивать им пытку, а если не вылечить, то хоть обезболить, купировать тяжелое состояние. Дайте им возможность уйти из этого мира достойно! Как уходят дети в Европе, даже в Москве.

Когда ложиться в больницу с тяжелым ребенком боятся — это ненормально! Когда родителей отчитывают за то, что они куда-то пожаловались — это ненормально! Когда мама паллиативного ребенка всерьез опасается, что ее сыну или дочери вколют что-то не то в отместку только потому что она не порвала контакты со СМИ — это ненормально! И список можно продолжать бесконечно. Ненормально, когда врачи главной детской больницы области в XXI веке не пытаются искать причины того или иного заболевания и уверены, что «все от головы». Когда они же не знают о том, что одна из разновидностей отека легких, который не редко развивается у паллиативных детей, лечится вентиляцией легких. Когда столичные коллеги после звонка обеспокоенных родителей из Курска говорят: «Да дайте вы ему подышать», а те могут предложить малышу смесь, в которой содержание кислорода далеко не 100%, как в той, что могут дать в больнице. Когда у ребенка выработалась зависимость от кислорода, а в больнице его переводят на естественное дыхание, не подключают к ИВЛ до последнего и глядя на заморенного задыхающегося человечка уверяют, что он и так неплохо справляется с дыханием. Когда аппарат ИВЛ настраивают не специалисты на дому у таких пациентов, а мамы друг с другом по телефону. Причем мамы — не медики.

Мы упомянули случай с Жорой в разговоре с главой облздрава Владимиром Анцуповым, тот заметил, что «Да, иногда приходится включать ручной режим управления, по-другому получается не всегда». Так вот это тоже ненормально. Потому что один лишь глава облздрава сделать все за всех не может. Должен быть если не интерес к работе, то хотя бы не игнорирование должностных обязанностей и на местах, а этого как раз сегодня и нет.

Мамы этих детей уже свыклись с мыслью, что рано или поздно их ребенок уйдет. Но зачем делать эти последние дни настолько невыносимыми? Зачем лишний раз мучить таких детей? Вопросов к системе у родителей немало.

Минувший четверг стал большим днем. Днем, когда была спасена одна маленькая жизнь. Для чего-то нужно было, чтобы этот ребенок выжил. Может, в назидание нам? Чтобы мы задумались? Именно из-за того, что отпущенный несколько лет назад домой умирать в похожей ситуации ее сын выжил, Ольга Зинкевич решила бороться до конца за создание паллиативной службы в регионе. За не просто привлечение внимания к проблеме, а за то, чтобы действительно облегчить домашнее лечение таких детей.

Что бы ни говорили о номинально существующих мобильных бригадах паллиативной помощи в регионе, о десятках переобученных специалистов, - родители этих малышей знают: кадров не хватает. Причем не просто хорошо обученных специалистов, а не хватает именно врачей, которые еще чувствуют себя врачами, а не чиновниками. Взять курс на общение с пациентами и их законными представителями никак не получается. И изменить все усилиями лишь одного человека — главы облздрава, только усилиями активистов ОНФ, едва ли получится. Сегодня, и об этом с горечью говорят все мамы паллиативных малышей, паллиативной службы в регионе попросту нет. И речи о ее развитии тоже нет. И не будет, пока отношение к пациентам останется прежним. Говорить о Курской области, как о регионе, где одним из первых в стране стали внедрять паллиативную службу, простите, смешно. Говорить о том, что родители получают духовную, нравственную поддержку также не приходится. Если, конечно, не считать таковой просьбу к матери умершего ребенка написать расписку, что она не имеет претензий к врачам, и если не считать ею требование признать свою вину в том, что ребенок в тяжелом состоянии, с угрозой жизни был выписан из больницы.

Олег Каргаполов

 

---

источник :  kursktv.ru

вернуться в раздел новостей