Новости

На финишную прямую выходит судебный процесс по обвинению врача НИИ «Гематологии» в смерти своего пациента

Предварительные слушания по делу Дениса Ярыгина об «оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть человека» (ст. 238 часть 2 УК РФ), точнее, о гибели Евгения Свечникова, умершего в результате «назначенного Ярыгиным лечения», состоялись 4 декабря.

 

А в заседании, прошедшем 6 мая, фактически завершены допросы «свидетелей обвинения», являющихся бывшими и нынешними сослуживцами, а также непосредственным руководством доктора Ярыгина. Как рассказала «сторона потерпевших», все восемь человек, по их мнению, якобы старательно уводили коллегу от ответственности.

Парацельс: «Что есть лекарство или яд - определяет доза»

Так на вопрос гособвинения и потерпевших, об обязательном исполнении инструкций и рекомендаций, особенно в части назначения и применения сильнодействующих и смертельно опасных препаратов, все, как один, заявили, что никаких обязательств у врачей... не существует. И назначенная доза определяется лишь «по усмотрению врача».

При том, что, согласно выводам и заключениям экспертов (ведущих специалистов России - гематологов и онкологов), смерть Евгения Свечникова наступила по причине двукратно назначенных ему «категорически противопоказанных препаратов». Предельно допустимые, как указано в инструкции по применению, дозы были превышены в... два раза, что лишило пациента, по мнению родственников, даже микроскопического шанса на продолжение жизни.

«Согласно экспертизе, передозировка препаратов химиотерапии смертельно опасна для больных, так как уничтожаются не только раковые, но и все здоровые клетки организма. А люди в белых халатах безапелляционно утверждали в суде, что двойная доза, данная отцу дважды, - это в порядке вещей. То есть, передоз лекарств, названных по своим фармакологическим свойствам и действию ядами, - это их обычная практика! И плевать они хотели на четкие инструкции производителей», - убеждена дочь покойного Евгения Илларионовича Ирина.

Утром заключение - вечером осмотр

Как выяснилось из показания последнего свидетеля Алевтины Кудрявцевой, которая 32 года заведовала отделением химиотерапии, 16 февраля 2017 года она оформила пациента на госпитализацию «не видя его в лицо». При том собственноручно заполнила «лист приема»: указала состояние внутренних органов, показатели давления и температуры, жалобы пациента, взяв и вписав в документ результаты осмотра больного из базы данных, заполненной месяц-два назад.

На основании чего Кудрявцева определила диагноз Свечникову и назначила ему... повторную химиотерапию. Врач-пенсионерка также пояснила, что действовала так на вполне привычных и законных основаниях, а именно, по распоряжению главного врача НИИ Натальи Минаевой. И весь прочий персонал института принимает ее распоряжение как руководство к действию. Поэтому никаких сообщений больному о том, какой поставила диагноз и какое назначено лечение, она не делала и не предупреждала: «бумажки-то формальность».

Корпоративный сговор?

Кстати, потерпевших немало удивил тот факт, что Кудрявцева, уже два года не работающая в НИИ, имеет на руках все выписки и историю болезни Евгения Свечникова. В получении которых супруге Евгения Илларионовича было отказано: для женщины, прожившей в браке с покойным 50 лет, - это врачебная тайна.

«Старушка простодушно пояснила, что перед процессом забежала в институт, обсудила со своей преемницей Лагуновой «нужную линию защиты Ярыгина», тем более, что новая завотделением химиотерапии ранее судом уже была опрошена, и запомнила, что надо говорить. Затем за несколько минут получила копии всех документов и пошла давать свидетельские показания. А еще она искренне удивилась тому, что это, мягко говоря, незаконно: «Я не знала, что нельзя. Почему? Я ведь не санитаркой работала», - вспоминает дочь Свечникова.

Интересно, что главный врач НИИ «Гематологии» Наталья Минаева категорично отвергла даже мысли о собственной ответственности за смерть человека.

«Она заявила, что не обязана читать медкарты всех пациентов и изучать результаты проб. Поэтому не знала, что анализы после первой «химии» уже кричали о предсмертном состоянии пациента. Да, она ставила свою подпись под выпиской, но была при этом твердо уверена, что у Свечникова стойкое улучшение состояния здоровья», - говорят родные покойного.

Они убеждены, что в судебном заседании якобы демонстрируется «корпоративный врачебный сговор»: «Все они тесно общаются, демонстративно, даже в коридорах суда вырабатывают общую систему защиты. Но, даже под чутким руководством трех юристов, часто приходят в тупик и не знают, что ответить на вопросы. Например, чем руководствуются, назначая те или иные дозы «убийственных препаратов»? Поэтому ответы а-ля «читаем книжки и брошюры» (ведь Инструкции ими же отвергнуты за ненужностью) были бы смешны. Если б речь не шла о жизни и смерти».