Новости

Как доказать в суде, что вам оказали некачественную медпомощь?

Врач не смог поставить правильный диагноз. Спустя два дня пациент скончался. Родственники через суд потребовали от больницы компенсацию морального вреда. Суды им отказали: экспертиза не нашла прямой связи между некачественной медпомощью и смертью пациента. Верховный Суд отменил судебное решение и напомнил, что результаты экспертизы нужно оценивать вкупе с остальными доказательствами.

 

Суть дела

В мае 2015 года гражданин П. получил бытовую травму грудной клетки. Он обратился в травмпункт с жалобами на боль в груди и одышку. Ему сделали рентген, и на основании снимка врач-травматолог поставил ему диагноз: ушиб грудной клетки. Мужчине назначили лечение и отправили домой. Через два дня П. скончался. Причиной смерти стала пневмония.

Жена и дочь погибшего пациента обратились в суд с иском к больнице. Они считали, что П. была оказана медпомощь ненадлежащего качества: врач не провел необходимое обследование больного, не назначил анализы, и не стал его госпитализировать.

Истцы указали, что внезапная смерть П. причинила им нравственные страдания, и просили взыскать с больницы компенсацию морального вреда в размере 3 млн руб. в пользу каждой.

Что решили суды?

Суд первой инстанции назначил комиссионную судебно-медицинскую экспертизу.

К каким выводам пришла экспертиза?

• На приеме П. была оказана помощь правильно, но не в полном объеме;

• По результатам рентгеновского снимка П. нуждался в дополнительном обследовании, необходимо было уточнить диагноз и лечение, а также решить вопрос о необходимости госпитализации;

• Допущенные врачом-травматологом недостатки в оказании медпомощи не явились сами по себе причиной возникновения пневмонии;

• Прогрессированию заболевания способствовало то, что, несмотря не ухудшение состояния П. на следующий день после приема травматолога, он не обратился снова за медицинской помощью.

Кроме того, суд выяснил, что:

• врач-травматолог рекомендовал П. продолжить обследование в поликлинике по месту жительства, но пациент рекомендации врача не выполнил;

• родственники П. при ухудшении его состояния могли вызвать скорую помощь или врача, но не стали этого делать;

• пневмония протекала бессимптомно, что не позволило ее диагностировать при посещении травмпункта.

Суд указал, что в заключении экспертизы не указана степень причинения вреда П. действиями (бездействием) врача. Поэтому между недостатками оказанной пациенту медпомощи и смертью П. нет прямой причинно-следственной связи.

Суд первой инстанции, а затем и апелляция отказали в удовлетворении иска.

Истцы обратились с жалобой в Верховный Суд (ВС РФ).

Что решил ВС?

ВС с решениями судов не согласился:

• Больница должна была доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истцам в связи со смертью П. Но суды, напротив, возложили на истцов бремя доказывания обстоятельств, касающихся оказанию некачественной медпомощи и причинно-следственной связи между оказанной медпомощью и смертью П.

• Больница не доказала отсутствие своей вины в том, что П. не был поставлен правильный диагноз, после чего состояние здоровья П. ухудшилось и наступила смерть.

• Исходя из вышесказанного, вывод судов об отсутствии причинно-следственной связи между некачественной медпомощью, оказанной П., и наступившей скоропостижной смерти, а значит, и непричинением морального вреда истцам неправомерен.

ВС указал, что:

• Суды не приняли во внимание доводы истцов: если бы диагноз П. был поставлен правильно, то он получил бы своевременное лечение.

• Суды не применили к спорным отношениям положения статьи 70 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту.

• Суды не выяснили, предприняли ли врачи больницы «все необходимые и возможные меры <...> для своевременного и квалифицированного обследования пациента по указанным им жалобам и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имевшегося у П. заболевания, правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс, имелась ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь». Именно на ответчике лежало бремя доказывания своей невиновности.

• Довод суда о том, что отсутствие в заключении эксперта вывода о степени тяжести вреда свидетельствует об отсутствии прямой причинно-следственной связи между некачественной медпомощью и смертью пациента, неправомерен. Согласно п.п. 1 и 2 ст. 1064 ГК обязанность причинителя вреда возместить причиненный им вред не ставится в зависимость от степени тяжести такого вреда. Кроме того, согласно ч. 3 ст. 86 ГПК, заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 Кодекса.

«Заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами». При этом «суду следует указывать, на чём основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ (пункт 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. No 23 «О судебном решении»)».

Суд должен дать оценку всем доказательствам и отразить это в решении.

ВС обратил внимание, что:

• В заключении эксперта указаны недостатки оказания медпомощи. В том числе, сказано, что поставленный врачом диагноз «ушиб грудной клетки» не подтвержден объективными медицинскими данными. Назначенное лечение соответствовало диагнозу, поставленному врачом, но не соответствовало фактическому состоянию здоровья пациента; 

• В деле нет доказательств того, что врачи проинформировали П. о тяжести его заболевания и возможных последствиях. Значит, довод суда о том, что ухудшение здоровья П. и его смерть наступила в результате его дальнейшего необращения за медпомощью, не основано на требованиях законодательства о порядке оказания медпомощи.

ВС решения отменил и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

 

---

источник : определение ВС от 2 сентября 2019 года № 48-КГ19-9.