Новости

«Мои родители сидели в коридоре и молились»: рассказ о девушке, которая едва не умерла на больничной койке и несколько лет пытается добиться расплаты за это

22 июня 2016 года в частной клинике «Сова» девушке сделали операцию. А 30 июня того же года прооперированная чуть не умерла в балаковской больнице, куда ее экстренно доставили из-за резких болей в животе. Несколько дней она провела в реанимации с трубками и под аппаратом искусственного дыхания. Диагноз — разлитой гнойно-фибринозный перитонит. Девушка чудом выжила. И с тех пор пытается найти виновных.

 

«Легкая операция»

«Мне сказали — даже швов не останется, ничего страшного, операция легкая. А именно в „Сове“ обещали выписать через два дня. И я обрадовалась, что успею попасть на экзамен», — начала свой рассказ 23-летняя Гульчичек Мустафаева. Общение происходило по телефону — девушка живет в Балаково с маленьким ребенком и редко приезжает в Саратов.

В 2016 году по медицинским показаниям ей назначили удаление кисты яичника.

«Сначала я прошла обследование, потом сообщили дату — 22 июня. Операцию делала врач-гинеколог Тахтамыш Людмила Ивановна. После операции она ко мне ни разу не зашла. Только в день выписки сказала, что необходимо оплатить еще пять тысяч, так как они ввели мне какой-то гель.

Как только я проснулась после наркоза, началась тошнота. Не проходила. Еще головокружение и температура 37,3. Врачи говорили, что это нормально. Живот был вздутый, но врачи сказали, что его специально надувают перед операцией. Пройдет. Только уже потом, в предоставленной ими в суд выписке, этих симптомов не было.

Перед тем как я покинула клинику, ни УЗИ, ни других обследований не сделали. Уже дома в Балаково, когда сходила в туалет, увидела кровь. Мама уговаривала позвонить врачу. Но доктор не оставила свой номер».

Еще несколько дней Гульчичек провела дома, борясь с тошнотой и слабостью, питаясь бульоном и кефиром. 30 июня самочувствие резко ухудшилось. Девушку экстренно отправили в городскую больницу города Балаково. 

Реанимация

«Живот схватило резкой болью, я вся скрутилась, не могла выпрямиться, как будто в животе что-то мешало. Становилось все хуже и хуже. Кричала от боли и теряла сознание. Врачи «скорой» подумали, что у меня разрыв яичника. В больнице УЗИ не подтвердило этот диагноз. Мне поставили капельницу, положили лед на живот и хотели оставить до утра. Но я выла и кричала. Вмешались родители. Через знакомых они добились того, что меня вновь повезли на УЗИ. А после этого в операционную. Все происходящее в этот день помню отрывками.

Проснувшись после наркоза, не могла понять, сколько было времени и что происходило. Из носа торчали трубки, я была подключена к аппарату искусственного дыхания. По бокам в животе тоже трубки. Пять дней провела в реанимации. Даже не узнавала родных, которые ко мне приходили.

Родителям сообщили диагноз: «Перфорация тонкой кишки. Разлитой гнойно-фибринозный перитонит». На вопрос, откуда это могло появиться, врачи балаковской больницы тут же переспросили, были ли у меня недавно операции. Узнав про Саратов, они отметили, что «возможно, во время операции повредили тонкую кишку». «При таких операциях бывают такие случаи», — добавили они. Но кроме моих родителей, их никто больше об этом официально не спросил, в том числе, когда велась следственная проверка.

После экстренной операции врачи не могли дать родным «никаких прогнозов». «У нас есть три дня, чтобы сказать вам, будет ли она жить или не будет. Если она придет в сознание, то нельзя прогнозировать, как заработает кишечник, вообще заработает ли он и нужны ли будут в дальнейшем еще операции, потому что это сложное вмешательство и редко кто выживает», — объясняли медики, пока мои родители сидели в коридоре и молились.

Возвращение в «Сову»

Мустафаеву выписали из больницы 8 июля 2016 года. Все это время ей кололи антибиотики, после которых начался дисбактериоз. Пришлось дополнительно пройти курс лечения. Питаться можно было только бульонами, в которых «даже лук не плавал». «Водой одним словом», — призналась девушка. На этой «диете» она просидела два месяца, а 14 сентября подала заявление в отдел полиции № 3 Кировского района города Саратова.

«Не успела еще выйти из полиции, как мне позвонили из клиники „Сова“. Они признались, что из своих источников им стало известно об имеющихся у меня претензиях, и назначили встречу».

По словам Гульчичек, на беседу пришли главный врач и юрист клиники. Они сразу же напомнили девушке о документах, которые она подписала перед операцией. В бумагах, по их словам, было сказано о возможных последствиях.

«Одно дело — реакция организма, а другое дело — невнимательность и халатность врача», — ответила Мустафаева, обращая внимание собеседников на то, что она чудом выжила после случившегося.

«Вы же понимаете, что если обратитесь в суд, то ничего не добьетесь? Почему вы с такой уверенностью говорите, что это наш врач виновата? Может быть, вы кость проглотили?», — якобы сказали собеседнице официальные лица. Вспоминая этот разговор, девушка удивилась этому аргументу: «Я что — маленькая, чтобы проглотить кость и не заметить?».

Так она и ответила врачам, которые, после недолгих переговоров, предложили вернуть деньги, потраченные на операцию в клинике «Сова». В двух актах на оказание услуг, копии которых Мустафаева предоставила нашей редакции, прописана сумма оплаты: с девушки взяли 19,9 тысячи рублей. И уже после операции по второму чеку она оплатила 21,6 тысячи рублей.

Гульчичек сообщила, что помимо этих расходов ей также пришлось оплачивать лечение и восстановление после второй операции: «А моральный вред? А те мучения, через которые я прошла?». После короткой дискуссии в клинике якобы согласились выплатить 100 тысяч рублей. Девушка объяснила, что эта сумма не покроет ее расходы и заявила, что направится в суд. 

Таинственная пропажа медкарты

В марте 2017 года Гульчичек Мустафаева подала исковое заявление в суд с намерением взыскать с клиники понесенные убытки и получить компенсацию морального вреда в размере 2 миллионов рублей. Только в суде она увидела материалы проверки, проведенной полицией. «Они лишь опросили врача Тахтамыш, которая сказала, что „ничего плохого не делала“. И на основании ее слов они не увидели противоправных действий», — рассказала девушка.

Также выяснилось, что из балаковской городской больницы пропала ее медицинская карта. В случившемся обвинили Ивана Рискина, который сейчас работает участковым оперуполномоченным полиции Балаково. Он рассказал, что в 2017 году ему поручили забрать карту из больницы и направить ее коллегам в Саратов.

«Согласно поручению, я забрал оригинал медицинской карты из больницы и положил ее на свой рабочий стол. Но я ушел в отпуск, а документ срочно затребовали в Саратов. Так как уже находился в другом городе, я попросил коллегу отправить документ. А когда вернулся, то оказалось, что карта утеряна», — вспомнил тот случай Рискин в телефонной беседе с корреспондентом.

По его словам, отправку документов он поручил Александру Чепрасову, стажировавшемуся в тот период в их отделе. Александр — сын депутата Саратовской областной думы Ивана Чепрасова (с 2012 по 2017 годы возглавлял Балаковский район).

«Когда я вернулся из отпуска, мне удалось связаться с Александром Чепрасовым. Он сказал, что карту направил по указанному адресу. Но затем снова были звонки и жалобы, что карты в Саратове нет. Когда Чепрасова спросили во второй раз, как он направил карту, то он ушел от ответа, а после перестал отвечать на звонки», — отметил Рискин.

В полиции по этому факту провели служебную проверку, после которой Иван Рискин получил «неполное служебное соответствие» и понес «соответствующее наказание». «Со своей стороны я старался исправить ситуацию и заказал подробный эпикриз (эпикриз является обязательной составной частью медицинских учетных документов, — прим. авт.), но, как пояснили представители из Саратова и потерпевшая, эпикриза было недостаточно», — резюмировал полицейский.

Битва в суде

В суде была назначена судебно-медицинская экспертиза. Ее проводили в «Бюро судебно-медицинской экспертизы министерства здравоохранения Саратовской области». После утери медкарты специалистам предоставили только документы из клиники «Сова» и медкарту из стационара балаковской городской больницы.

В медицинской карте из частной клиники были указаны данные первичного осмотра: «После проведенной операции, которая длилась один час пять минут, Мустафаеву отправили в палату, где ее регулярно осматривал хирург. В каждом его заключении, согласно предоставленным документам, указывалось стабильное состояние прооперированной девушки: температура 36,5, артериальное давление 95/60, живот мягкий, не вздут, умеренно болезненный в зоне операции».Жалобы, которые мы услышали от Мустафаевой устно, в этом документе указаны не были.  

Информации, которая была представлена в выписке из горбольницы, экспертам оказалось недостаточно для того, чтобы констатировать прямую причинно-следственную связь между перфорацией тонкого кишечника и операцией, сделанной в «Сове»: «Невозможно оценить динамику лабораторных показателей, которые отсутствуют в копии». 

На этом основании прозвучал окончательный вывод экспертов о «невозможности определить давность воспалительного процесса, а, следовательно, вероятные причины перфорации». Эксперты также не смогли выдвинуть альтернативную гипотезу о причинах перфорации. «Не исключено, что имела место перфорация стрессовой язвы, однако это бывает крайне редко и язвы возникают по ходу тонкой кишки во множественном количестве, а не в одном месте», — сообщает в официальном заключении один из экспертов, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ Александр Толстокоров.

Гульчичек рассказала, что электронную версию документов из балаковской больницы судья не принял. Ходатайства адвоката о приглашении в качестве свидетелей других экспертов, в том числе врачей, проводивших операцию, были отклонены. «Зато пришел совсем другой эксперт, который не имел никакого отношения к официальной проверке. Он даже не смог ответить на вопросы, которые ему задавали», — рассказала Мустафаева.

В результате суд отказал в удовлетворении иска Мустафаевой. Апелляция оставила судебное решение без изменений. Девушка оказалась должна 53 тысячи рублей за проведенную не в ее пользу экспертизу.

Выводы неуполномоченного эксперта

«Я ее хорошо помню. С депутатом Николаем Панковым были на совещании в Балаково. Там в рамках общественных слушаний я вел блок по медицинским вопросам. Там она ко мне и обратилась. Потом приезжала в Саратов со всеми документами, мы смотрели, анализировали», — вспомнил главврач ГУЗ «Перинатальный центр» Сергей Архангельский, услышав знакомую фамилию.

В марте 2017 года Гульчичек Мустафаева, узнав о приезде известного специалиста, направилась на встречу. Проиграв суд и апелляцию, она уже не ожидала обнадеживающего мнения. Рассказав свою историю, она якобы услышала от врача такую версию: «Кишечник сам по себе разорваться не может. Если же под воздействием каких-то факторов это и происходит, то перфорация маленькая по размеру, в ней начинается спаечный процесс и регенерация происходит незаметно для организма. Учитывая наличие перитонита, следует, что перфорация была значительной по размеру. И это, не исключено, вина врача».

В телефонной беседе с нами Архангельский был более сдержан в выводах: «В этом случае все не так однозначно с медицинской точки зрения. Прямой вины врачей, которые делали операцию, скорее всего, невозможно доказать. Сложный случай. С судмедэкспертизой сложно спорить, учитывая, что они уже вынесли свой вердикт. А я не обладаю официальным статусом для этого дела. В любом случае, я посоветовал решать вопрос в официальной форме. И необходимо проводить реэкспертизу».

Необычное предложение следователя

После отказа в полиции и в суде, Гульчичек Мустафаева добилась, чтобы ее делом занялся следственный комитет. Проведение проверки поручили следственному отделу по Кировскому району Саратова. Мустафаева написала заявление на проведение повторной экспертизы, но с условием, чтобы ее делали специалисты из другой области.

«В этот момент меня встретил руководитель отдела по Кировскому району. Он стал объяснять, что по данному делу срок давности — два года. И даже если сейчас результаты будут в мою пользу, то это мне ничего не даст — уголовное дело будет прекращено. А если я с этой экспертизой пойду в суд, и там все возобновится, то судья назначит третью экспертизу. И не факт, что она снова будет в мою пользу. И я опять останусь в минусах.

«Подумай, надо ли тебе это. Могу предложить другой вариант. Со своей стороны, как представитель власти, могу побеседовать с руководством клиники, может вы договоритесь, и они тебе так возместят», — пересказала Гульчичек разговор, который якобы состоялся у нее со следователем. Она согласилась на предложенную встречу.

В этот раз, по ее словам, поговорить пришел начальник отдела безопасности «Совы». Гульчичек рассказала, что сначала он спросил, какую сумму хочет получить девушка. «Миллион, — ответила она (нам Гульчичек призналась, что была согласна на 400-500 тысяч). «Это точно нет», — ответил начальник СБ, обещая поговорить с руководством.

Позже начальник СБ якобы позвонил со словами: «Руководство клиники категорически против выплачивать вам деньги».

Официальные комментарии

Наша редакция пыталась связаться с представителями клиники «Сова», но получить их комментарий до публикации материала не удалось. Обратившись по телефонам клиники, мы объяснили суть вопроса, но специалисты «горячей линии» отказались дать контактные номера ответственных лиц.

Изучить позицию медиков в судебных документах также не удалось — Гульчичек Мустафаева не предоставила нашему изданию официальные возражения от клиники «Сова», которые те должны были дать участникам процесса. Известно лишь, что представитель ответчика на судебном заседании возражал против удовлетворения исковых требований.

Выяснилось, что еще в декабре 2016 года девушка подавала жалобу в прокуратуру на «бездействие полиции» в рассмотрении ее обращения. Прокуратура Кировского района провела проверку и отказала в удовлетворении жалобы. Представители ГУ МВД области в ответе на официальный запрос подтвердили факт проверки по обращению Мустафаевой,  результаты которой 5 октября 2018 года были направлены в следственный отдел по Кировскому району Саратова. В СУ СКР Саратовской области сообщили об отказе в возбуждении уголовного дела, но комментировать подробности случившегося, как и в полиции, не стали.

В запросе в следственный комитет мы просили рассказать, действительно ли начальник следственного отдела Кировского района Саратова организовал для Мустафаевой встречу с представителями клиники «Сова» для разрешения конфликтной ситуации в частном порядке. Официального ответа на этот вопрос не поступило. Но при этом сотрудники СК позвонили Гульчичек Мустафаевой, чтобы проверить, действительно ли такая ситуация имела место быть. Ее пригласили на беседу в Саратов, заочно спросив, считает ли она, что в этой ситуации были нарушены ее права.

Завершая беседу с нами, девушка поделилась совсем неоптимистичными прогнозами: «Подозреваю, что следователи все уже замяли и никакой экспертизы не будет. У меня к ним очень много вопросов. Мои заявления не дают никакого результата. Они ждут, когда сроки пройдут, и я замолкну. А от клиники я даже извинений не получила. Что делать сейчас, я не знаю».

Наталья Пронина

 

---

источник :  nversia.ru