— Почему жизнь мужа, мою потерю, оценили в триста тысяч, я не знаю... Юрист мне объясняла, он у вас очень сильно болел, мол, практически был обречен. Но врачи же не боги, чтобы судить, кто обречен, а кто — нет, Саше не дали даже шанса, не сделали ничего, чтобы спасти.

Это говорит нам Елена Светлакова. Ее муж полтора года назад погиб в Каменск-Уральской больнице. Были праздники, нужного специалиста на месте не оказалось. И мужчину два дня возили из одного отделения в другое, так и не вызвав нужного специалиста.

Александр болел сахарным диабетом с детства: первый тип, инсулинозависимый. Болезнь опасна своими осложнениями: страдают сосуды, суставы, внутренние органы (сердце, почки). Даже небольшие царапины заживают с трудом. Часто некроз тканей заканчивается ампутацией. Но при нормальном образе жизни, контроле глюкозы, приеме инсулина с этим заболеванием живут вполне полноценной жизнью. Александр работал мебельщиком, сам построил дом для семьи. 

— Он душу вкладывал в свою работу. Говорил: нельзя работать без души. Мы прожили вместе 15 лет. Были счастливы друг с другом, очень хотели детей, — рассказывает Елена. — Наконец получилось. Родилась первая дочка, спустя год вторая.

Теперь Елена одна воспитывает двух дочек

Хотя болезнь часто напоминала о себе. Один раз местные врачи сказали, что необходима ампутация ног. Но обошлось без ампутации благодаря эндокринологам из Екатеринбурга. Но опасная болезнь все равно подтачивала организм.

— Саше стало плохо накануне праздников, 3 ноября, заболел живот, — вспоминает Елена. — Он привык к болям, но тут уже терпеть он не мог. Поехал в больницу. Я с ним поехать не смогла. Осталась дома с детьми: младшей дочке на тот момент было два года, старшей четыре. Позже звонит из больницы. Говорит, в госпитализации отказали, сказали, что оснований нет, все анализы хорошие.

Александр вернулся домой на такси. Через несколько часов ему стало совсем плохо, вызвали скорую. Бригада отвезла его в больницу. На этот раз в урологическое отделение. Урологи проверили, объяснили: нет, не наш пациент, вам нужно эндокринологическое отделение. Но эндокринолога в праздники не было на месте, и Александра положили в отделение гастроэнтерологии. Там поставили диагноз «острый панкреатит», начали лечить. Мужчине становилось хуже. Перевели в реанимацию.

— А через несколько часов зачем-то в соседний корпус, в другую реанимацию, — вспоминает Елена. — Эндокринолога так и не вызвали. Его мама все это время была рядом с ним в палате. Я была с дочками дома. Потом, оставив детей на бабушку, поехала в больницу. Маму Саши в реанимацию не пускали, она стояла несколько часов перед закрытыми дверями. Я испугалась, сейчас еще и свекрови станет плохо. Отвезла ее домой. Собиралась приехать сама. 

— Если бы я видела, что врачи сделали все, что могли, а после все объяснили мне, я бы поплакала и успокоилась, — говорит Елена.

Женщина в своем судебном иске требовала за смерть мужа себе и двум дочкам компенсацию в 13 миллионов рублей. Суд присудил больнице выплатить 300 тысяч. Видимо, на сумму повлиял тяжелый диагноз. Елена сказала, скорее всего, на апелляцию подавать не будет.

Иногда достаточно, чтобы врач просто поговорил с родными 

— Елене важно было узнать, от чего погиб муж. Но ей отказывались предоставить информацию, пока дело не дошло до судебного иска, — комментирует юрист Юлия Майорова, которая представляла в суде интересы Елены Светлаковой. — Как и во многих случаях, медикам важно пойти на контакт с родными, по-человечески объяснить, что конкретно они сделали, чтобы спасти жизнь. Тогда многих исков бы не было. Совсем недавно было принято постановление Конституционного суда, согласно которому родственники умерших совершеннолетних пациентов смогут беспрепятственно получать доступ к медицинской документации. Теперь отказывать родным медики не имеют права, можно ссылаться на этот новый документ. Что касается размера компенсации, много это или мало — не могу обсуждать. Это решение суда.

источник :  www.e1.ru