Новости

Новый министр здравоохранения на первой пресс-конференции заявила о борьбе с коррупцией в подведомственной ей отрасли.

Бывший менеджер, руководившая несколько последних лет российской медициной, избегала говорить о моральной язве нынешнего здравоохранения – вымогательстве и врачебных поборах. Либо Татьяна Голикова, зная о весьма скромном положении большинства медиков, понимала истоки явления, либо по другой причине, но эта тема оставалась за скобками. Сменившая её потомственный врач Вероника Скворцова уже на первой встрече с журналистами заявила о необходимости поднимать моральный облик врача в глазах населения.

- Ни я, ни кто-либо из моих сотрудников никогда не брали никаких денег с больных. Если речь идет об искренней благодарности в виде цветов или какой-то приятной мелочи, то это другой вопрос, - сказала Вероника Игоревна.

При этом границы «приятной мелочи» она, правда, не обозначила. Так что осталось непонятным: укладываются ли в них коробка конфет, бутылка французского коньяка, набор дорогой фарфоровой посуды?

Если «приятные мелочи» коррупцией, по словам министра, считаться не должны, то, очевидно, к вымогательству следует относить только конверт с деньгами. Но и здесь множество неясностей: получение какой суммы, например, может считаться преступлением, и когда оно таковым является – до оказания медицинской помощи или после неё?

Кто только ни пытался обуздать коррупцию, а она ширится и процветает. Кампания по борьбе со злом превратилась в кампанейщину. Потому что не решается главная задача: нет достойного государственного содержания медицины и её работников.

Не проходит полгода, как Президент или Премьер-министр заявляют, что зарплата медиков в стране увеличилась то на шесть, то на восемь процентов. Вот, мол, как российская власть заботится о людях благородной профессии.

Воронежские чиновники, естественно, подхватывают эстафету оптимизма: по их словам, средняя зарплата врачей в Воронежской области составляет 20 536 рублей.

При этом руководители страны не говорят почему-то – насколько за эти полгода выросли коммунальные платежи, цены на продукты питания и товары первой необходимости.

А местные начальники, заявляя о растущих зарплатах, делают вид, будто не знают, что платежи в отечественном здравоохранении представляют собой пирамиду. На её верхушке - главные врачи, зарплата которых раз в десять превышает заработки их подчинённых. Главный источник их доходов - отчисления с платных услуг, которые получают всё большее распространение. На второй ступени по денежному благополучию – всевозможные заместители и группы хорошо оплачиваемых специалистов.

А у подножия этой геометрической фигуры - армия рядовых и начинающих врачей, зарплаты которых вдвое - втрое ниже официальных средних.

Автор этих строк не раз пытался выяснить у руководителей отрасли истинный размер заработной платы служителей медицины. Не окладов, а всего содержания! Бесполезно: уровень доходов главных врачей и организаторов здравоохранения, фактически, засекречен.

Рядовые медработники тоже стесняются показывать свою нищету, и любой разговор на эту тему вызывает у них раздражение.

Не так давно в Воронежской медакадемии проходила ярмарка вакансий, где «купцы» из районных больниц вербовали выпускников. Спрашивал у будущих медработников, какую бы зарплату они хотели иметь? Практически, все ответы были стандартны: минимум вдвое больше, чем им предлагали, то есть, нормальным считался заработок в 20 тысяч рублей. Поскольку таковой не светит им и через пять лет, то настрой будущих эскулапов угадать несложно.

Для дипломников два выхода: либо вообще не связываться с бедствующей сельской медициной, либо работать на две ставки и, естественно, вступать с пациентами в «конвертные отношения».

Высшая школа экономики (Москва) обнародовала результаты исследований уровня «денежной благодарности» в здравоохранении страны. По этим данным «личный финансовый вклад граждан в карманы медиков составляет 20-40 процентов от размера финансирования сферы». Цифра, на первый взгляд, неправдоподобна. Но вспомним, что берут не только врачи за проведение операций и сложных диагностических процедур. Берут медсёстры за уколы и манипуляции. Берут нянечки, чтобы принести-унести «утку» прооперированному больному и сменить бельё на кровати.

Из миллионов мелких капель и набирается «бочка мздоимства».

Последние четыре-пять лет в редакцию «Коммуны» приходят письма, рассказывающие о порядках в одной из воронежских городских больниц. Авторы их повествуют о врачах-хапугах, называют их должности, имена и отчества.

Накануне операции хирурги и анестезиологи приглашают, например, на собеседование родственников пациентов и называют им сумму, которую необходимо внести немедленно. Если жены, мужья или дети начинают упоминать о бесплатной медицине, говорить, что у них нет таких денег, то эскулапы отвечают просто: «Вы хотите или нет, чтобы операция прошла удачно, и больной проснулся после неё? Неужели его жизнь не стоит этих нескольких тысяч?»

Жизнь действительно стоит, и родственники торопятся собирать деньги.

Когда опасность уходит, появляется трезвое понимание творящегося безобразия. Пострадавший пишет письмо в газету или рассказывает о нем журналисту по телефону. При этом категорически требует не называть его фамилию: «Я вам факты сообщаю, а вы напишите об этом статью». Бесполезно говорить о том, что при таких условиях не будет в газете никаких обличающих статей, потому что мздоимцы тут же подадут на журналиста иск в суд за клевету, и доказать безнравственность их действий будет нечем.

Безуспешно также советовать больным или их родственникам написать заявление в прокуратуру. «О чем вы говорите, нас же по судам затаскают!» - слышится в телефонной трубке недовольный голос.

Все почему-то хотят, чтобы журналист подготовил зубодробительный материал, а потом без поддержки и участия пострадавших в одиночку расхлёбывал за публикацию.

Конечно, наглые поборы любого чиновника, а тем более – медработника, торгующего жизнью больного человека, – противное и мерзкое явление. Но, увы, оно уже стало нормой нашей жизни. Знают ли об этом руководители отрасли? Конечно.

Знают и о делах, творящихся в больнице, о которой упомянул, и о неблаговидных делах многих (теперь уже бывших) главных врачей, но желания завести откровенный разговор на эту болезненную тему у руководителей нет: пусть, мол, всем этим занимаются правоохранительные органы.

За последние двадцать лет в Воронежской области лишь единицы нарушивших клятву Гиппократа получили реальные наказания. Чем объясняется столь мизерный КПД борьбы со злом? Не тем ли, что люди в погонах вместо того, чтобы оперативно расследовать уголовные преступления в здравоохранении, предпочитают писать письма руководителям отрасли с требованиями наказать виновных.

Вот и высшие руководители страны лишь на словах осуждают подношения врачам, поскольку прекрасно понимают, что при существующей малой зарплате основной армии медработников люди в белых халатах будут принимать конверты и прочие «приятные мелочи», сколько бы ни говорилось об аморальности этого деяния. А раз так, то и на местах борьба с аморальностью ведётся «для галочки».

Негативное явление и ажиотаж вокруг него, нагнетаемый нынешними либералами, даже необходимы Правительству.

Расширяющееся мздоимство в медицине позволит менее болезненно перейти на всеобщее платное здравоохранение, которое уже не за горами. Когда за любой «чих» в поликлинике и пребывание в стационаре мы будем платить деньги в больничную кассу, тогда ни один из медработников не сможет намекнуть или открыто сказать о необходимости оплатить его работу, какой бы трудной она ни была.