Новости

Пришло время менять нормы о врачебной тайне

Необходимость совершенствования нормативно-правового регулирования соблюдения врачебной тайны назрела давно. Согласно Федеральному закону «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Закон) предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается по запросу органов дознания, следствия и суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством, по запросу органов прокуратуры в связи с осуществлением прокурорского надзора, по запросу органа УИС в связи с исполнением уголовного наказания и осуществлением контроля за поведением условно осужденного, отбывание наказания которого отсрочено, а также лица, освобожденного условно-досрочно (п. 3 ч. 4 ст. 13 Закона).

 

Кроме того, предоставление таких сведений без согласия гражданина или его законного представителя допускается в целях расследования несчастного случая на производстве и профессионального заболевания, а также несчастного случая с обучающимися во время пребывания в организации, осуществляющей образовательную деятельность, либо несчастного случая с лицом, проходящим спортивную подготовку (п. 7, ч. 4 ст. 13 Закона). Субъекты, правомочные получать эти сведения, в Законе не указаны.

К сожалению, законодатель не включил адвокатов в круг получателей сведений, составляющих врачебную тайну. И это не только значительно осложняет оказание квалифицированной юридической помощи доверителям, но и, на мой взгляд, необоснованно и нелогично.

Так, в момент передачи в суд спора между пациентом (его законным представителем) и лицом, чья ответственность за причинение вреда здоровью предполагается, врачебная тайна начинает раскрываться. По мере исследования судом доказательств сторон от этой тайны не остается и следа. Порой раскрытие врачебной тайны вносит в ход судебного следствия (разбирательства) излишний драматизм, провоцирует эмоционально окрашенный конфликт между сторонами. Не стоит забывать и о затягивании разбирательства, а также дополнительных издержках на проведение судебно-медицинских экспертиз.

Участие в гражданских делах со сходными фабулами (причинение вреда здоровью несовершеннолетних во время их пребывания под надзором образовательной организации) позволило применить индукцию как метод исследования, в котором общий вывод строится на основе частных.

Длительное время рассмотрения названных исков судом было связано в том числе с назначением судмедэкспертизы. Производство по делу в каждом случае приостанавливалось почти на три месяца. Экспертиза проводилась одним и тем же негосударственным учреждением. Для исследования представлялись медицинские документы, истребованные судом по ходатайствам ответчиков из лечебных учреждений (один и тот же стационар, но разные амбулаторно-поликлинические отделения), а также оригиналы рентгеновских снимков и данные компьютерной томографии. Эксперты также допрашивались в судебном заседании.

Решения судов (в первом случае в удовлетворении исковых требований было отказано; во втором суд взыскал в пользу истцов компенсацию за причиненный здоровью вред, но уменьшил размер возмещения более чем в 50 раз) истцы встретили без энтузиазма. Ответчики, хотя и были удовлетворены результатом, понесли необязательные расходы. Суды, в свою очередь, были загружены делами, которых вполне можно было избежать.

Кроме того, при ознакомлении представителя ответчиков со сведениями о факте обращения потерпевших за медицинской помощью, а также о состоянии их здоровья, диагнозе и прочей информацией, полученной в ходе их медобследования и лечения (то есть при раскрытии врачебной тайны), были выявлены обстоятельства, повлекшие радикальное изменение оценки судом происходивших событий: время, место и обстоятельства получения травм не подтверждались данными объективного исследования, при этом предположения о гипердиагностике травм (преувеличении их тяжести) лечебным учреждением оказались обоснованными.

Рассмотрим следующую гипотезу. При проведении диагностики медучреждение не выполнило весь комплекс вмешательств, направленных на распознавание состояний или установление факта наличия либо отсутствия заболевания. В частности, сбор жалоб пациента осуществлялся формально, их анализ был весьма поверхностным, анамнез собран не полностью, данные осмотра не зафиксированы должным образом (например, не описано состояние кожных покровов и мягких тканей в месте приложения травмирующей силы), рентгеновские снимки крайне низкого качества и т.д.

Пациент или его законные представители, находясь в состоянии стресса, не акцентируют внимание на указанных проблемах. Их внимание сконцентрировано прежде всего на излечении, достигаемом своевременной и качественной медицинской помощью.

Даже если пациент заранее заключил соглашение с адвокатом об оказании юридической помощи при взаимодействии с лечебными учреждениями, то предусмотрительно обновлять нотариально заверенную доверенность могут лишь исключительно организованные доверители.

Предположим, пациент заключил соглашение с адвокатом, но из-за тяжести состояния первый не может выразить свою волю, а доверенность на ознакомление с врачебной тайной отсутствует. Едва ли медучреждение пойдет навстречу адвокату, способному выявить и зафиксировать дефекты оказания медицинской помощи. Перед адвокатом физлица или организации, ответственность которых за причиненный здоровью вред может наступить, дорогу в медучреждение законодатель полностью закрыл.

Если конфликт будет разрешаться в суде, врачебная тайна все равно станет известна адвокатам, но при этом время будет безвозвратно упущено. Например, некоторые факты и обстоятельства невозможно установить, если с момента обращения за медпомощью прошло несколько суток. Что уж говорить о ситуациях, когда исковое заявление подается спустя месяцы или годы, – истина не будет установлена никогда, и все стороны спора будут испытывать неустранимые сомнения в правосудии.

Нам, адвокатам, хорошо известна степень доверия, которую граждане испытывают к судам. В связи в этим полагаю, что мы можем существенно помочь судам, разгрузив их от трудоемких споров о вреде здоровью, тяжести телесных повреждений, компенсации материального и морального вреда, проводя досудебное урегулирование спора, разъясняя действительные и существенные обстоятельства, фиксируя факты, собирая и закрепляя доказательства. Только при одном условии – законодатель должен открыть адвокатам доступ к врачебной тайне.

При этом интересы граждан не только не пострадают, но и будут дополнительно защищены, ведь адвокат не имеет собственного интереса в раскрытии врачебной тайны, не может извлечь из этой информации выгоду ни для кого, кроме доверителя. Текущий контроль обладает наибольшим профилактическим эффектом по сравнению с контролем последующим, а качественной может быть только своевременная помощь – как медицинская, так и юридическая.

Для этого, полагаю, нормы п. 3 и 7 ч. 4 ст. 13 Закона об основах охраны здоровья граждан нужно дополнить словосочетанием «по адвокатскому запросу». Кроме того, следует установить специальные сроки для ответа на адвокатский запрос в случае пребывания пациента в лечебном учреждении (максимальное время ожидания ответа на запрос – 48 часов). От предлагаемых изменений, на мой взгляд, выиграют не только граждане, но и государственная власть – прежде всего судебная.

Делов Вадим

 

---

источник :  www.advgazeta.ru