У семилетней Виктории Лашко было органическое поражение нервной системы: её мама Елена рассказывает, что это не ДЦП, но похожий диагноз. При этом девочка в целом жила обычной жизнью — сама ходила в садик, самостоятельно ела:

— Генетические заболевания у каждого развиваются по-разному: у нас было совсем в лёгкой форме и никак не проявлялось. Мы постоянно следили за здоровьем, сердце наблюдали — в ноябре делали ЭКГ, а в январе 2020 года попали в больницу.

Девочка стала вялой и падала, поэтому её положили в больницу. Ранее, по словам Елены, судорог у ребёнка не было: за всю жизнь был один приступ в 2014 году, а в больнице судороги начались.

Умерла Виктория от остановки сердца в больнице скорой медицинской помощи 21 января 2020 года — в эту больницу пришлось вызывать скорую помощь.

— За несколько дней до смерти врачи проводили консилиум по поводу заболевания моего ребёнка и сказали, что никаких проблем по неврологии нет. У неё остановилось сердце, но никаких реанимационных действий в больнице не было: там нет реанимации, нет адреналина, нет дефибриллятора. В официальном ответе Минздрава было указано, что ребёнок был неизлечимо болен, хотя с таким диагнозом люди живут долгую и счастливую жизнь. Когда у ребёнка остановилось сердце и его нечем было завести, мы с соседкой по палате не могли найти ни врача, ни медсестру. Она бегала, помогала. Мы лежали в больнице скорой медицинской помощи, и в эту больницу нам вызвали скорую помощь. Как так? Реанимационные действия начали в 04:38, а скорую вызвали в 04:51, — недоумевает Елена Лашко.

В июне Елене Лашко отказали в возбуждении уголовного дела.

— Я сразу следователю говорила, что на этаже в больнице была камера, можно взять записи и посмотреть, во сколько я вызвала врача и во сколько он пришёл. Я лежала в палате не одна — нас там лежало шесть человек. Я дала номер телефона того, кого можно опросить. Её даже не опросили.

Из-за отказа в возбуждении уголовного дела и ошибок (например, неправильная дата смерти) Елена разослала жалобы куда только смогла: уполномоченному по правам ребёнка, в Росздравнадзор, территориальный фонд ОМС, федеральный фонд ОМС, президенту РФ, в СК России.

— Мне стали приходить ответы отовсюду. Уполномоченный по правам ребёнка в регионе передал наше обращение в прокуратуру. Минздрав ответил, что помощь оказана в соответствии со стандартом и описал объяснения от всех врачей, в которых написано, что моему ребёнку кололи адреналин каждые три минуты. Моему ребёнку адреналин не кололи: при мне сказали, что его нет в больнице в принципе. Там записано, во сколько пришёл врач, во сколько начали реанимационные действия, вызвали скорую. А так гора отписок мне пришла.

В итоге в июле уголовное дело всё же возбудили по статье 109 УК РФ в июле 2020 года.

Минздрав в своём официальном комментарии по этому случаю отмечал следующее:

— У девочки несколько лет назад было диагностировано неизлечимое заболевание генетического характера, характеризующееся прогрессирующим течением и неблагоприятным прогнозом, приводящее к стойким выраженным нарушениям функций организма. Заболевание сопровождалось структурными нарушениями внутренних органов, поражениями сердца, эндокринной системы, нарушениями развития. А также периодическими эпилептическими припадками. Для их контроля была подобрана базовая терапия. Ребенок наблюдался специалистами: генетиком, неврологом, эндокринологом и кардиологом.

Ведомство замечает, что мать обратилась к дежурной медсестре по поводу эпилептического приступа у девочки, а дежурный врач немедленно после обращения осмотрел ребёнка:

— На момент осмотра сердцебиение и дыхание отсутствовали. Врачом незамедлительно были начаты реанимационные мероприятия: дотация кислорода, непрямой массаж сердца и введение медикаментозных препаратов. Одновременно была вызвана реанимационная бригада скорой медицинской помощи, которая прибыла на вызов через 14 минут. На месте были проведена искусственная вентиляция легких, а также все необходимые реанимационные мероприятия. От вскрытия и проведения патологоанатомической экспертизы родители ребенка отказались.

В июне Минздрав сообщил, что реанимация в детской больнице скорой помощи откроется до конца года.

Мнение адвоката

Адвокат Ольга Тонких говорит, что часто под такими историями встречаются комментарии читателей: «А что, мама не видела, что ребёнок болен?» и отвечает на них:

— Представьте себе, что мама могла не увидеть заболевания, когда ребёнок активен, подвижен, не жалуется на боли. У мамы нет профессиональной подготовки по детским болезням. Более того, скажу, не увидели, что ребёнок болен, врачи-специалисты, которые принимали в учреждениях здравоохранения детей, проводили диагностику, лечили их. Врачи имеют опыт профессиональной деятельности, обучались в высших учебных заведениях, совершенствовали свои знания, повышали квалификацию. Именно врачи не увидели патологию у детей, когда те проходили ежегодные периодические осмотры.

Она уточняет, что ежегодно медицинские организации при проведении профилактических осмотров несовершеннолетних должны обеспечить бесплатное, по полису ОМС, прохождение осмотров врачей-специалистов, а также в определённый возраст инструментальных, лабораторных методов обследования: аудиологического скрининга, нейросонографии, общего анализа крови и мочи, УЗИ брюшной полости, почек и тазобедренных суставов, электрокардиографии, эхокардиографии.

Ольга Тонких объясняет, что сначала, когда ребёнок умирает, лечебные учреждения обязаны сообщить о произошедшем в правоохранительные органы для проведения проверки. СКР или правоохранительные органы назначают ряд исследований, инициируют проверки в ведомственных учреждений (Минздрав, ТФОМС, Росздравнадзор и т. д.), изымают медицинские документы, опрашивают родителей, свидетелей, врачей, средний медицинский персонал:

— А в Новосибирской области делают иначе. Сначала назначают экспертизу, отправляют в одно и то же частное московское медицинское экспертное бюро, которое не находит никаких ошибок, судя по историям, которые я увидела. По таким результатам экспертиз у всех будут оправдательные приговоры. Дела ведут одни и те же следователи, один и тот же адвокат специализируется на этих делах. А кому-то из мам вообще отказывают в возбуждении уголовного дела. Если речь идёт о назначении повторной экспертизы, то предлагают всем организацию в Санкт-Петербурге.

Ольга Тонких подчёркивает, что есть дела, по которым уже прошло полтора года, то есть срок давности по статье 109 УК РФ скоро истечёт.

— Выходит так: умер ребёнок в больнице в Новосибирской области — Минздрав говорит, что ничего не нарушено, СК тоже, а патологоанатомы говорят мамам, что ещё родят. У многих мам аналогичные ситуации: детки умерли по-разному, но проводят экспертизу у одних и тех же экспертов в Москве и говорят, что дети всё равно бы умерли: у Лены Кинчаровой от врождённой мальротации, кишечной непроходимости дочка бы умерла, у Лены Пластуновой — от пороков сердца, у Лизы такая же история, — говорит адвокат.

Официальные данные

В пресс-службе Следственного комитета Новосибирской области и России журналисту НГС не смогли предоставить статистические данные о том, сколько уголовных дел, связанных со смертью детей в лечебных учреждениях Новосибирской области, возбуждено в 2019 и 2020 годах и что по ним происходит, потому что подобная статистика не ведётся.

Журналист НГС отправил подобный запрос в прокуратуру НСО.

Росздравнадзор рассказал, что в 2019 году было проведено 190 проверок на основании обращений и иной информации, в том числе 104 в отношении медицинских организаций различных форм собственности — из СМИ. Нарушения выявлены в 90% случаев. В первом полугодии 2020 года уже проведено 122 проверки, среди которых 25 — на основании публикаций в СМИ. Нарушения найдены в 100% случаев.

— По всем случаям выявления нарушений приняты меры реагирования в соответствии с действующими нормативными правовыми актами. Отдельной статистики по проверкам, связанным со смертельными исходами детей, не предусмотрено.

Что говорит Минздрав

Ранее региональный Минздрав сообщал НГС статистику по детским смертям в лечебных учреждениях области: в 2019 году умер 171 ребёнок, из них 105 детей в возрасте до года, 31 ребёнок в возрасте от 1 до 4 лет и 35 детей в возрасте от 5 до 17 лет.

За 6 месяцев 2020 года в медицинских организациях Новосибирской области, подведомственных Министерству здравоохранения региона, умерли 84 ребенка (55 — первого года жизни, 9 — в возрасте от 1 до 4 лет и 20 — в возрасте от 5 до 17 лет).

При этом в ведомстве уточнили, что в 2019–2020 годах проведено 5 проверок по ведомственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности по факту смерти детей.

— Основная причина смерти детей первого года жизни — отдельные состояния, возникающие в перинатальном периоде. Другие часто встречаемые причины смерти детей первого года жизни — тяжёлые врождённые пороки развития. В единичных случаях дети первого года жизни умирают в медицинских учреждениях от болезней органов дыхания и инфекционных болезней. Как правило, данные случаи регистрируются при позднем обращении за медицинской помощью, — объясняют в Минздраве.

Основными причинами смерти детей раннего возраста — от одного года до четырёх лет — являются злокачественные новообразования, врождённые пороки развития и генетическая патология, а также болезни центральной нервной системы и тяжёлые инфекционные заболевания, включая ВИЧ-инфекцию и молниеносную форму менингококковой инфекции.

— Дети в возрасте старше пяти лет в медицинских организациях умирают от злокачественных новообразований, болезней центральной нервной системы, включая тяжёлые органические поражения головного мозга, и врождённых пороков развития, — добавляют в ведомстве.

Мария Тищенко

источник :  news.ngs.ru