Айдар Муллануров: Мы обратились в прокуратуру, добились, чтобы от нее был подан иск в районный суд. Для этого проделали большой объем работы. Мы сами подготовили документы, проанализировали судебную практику по этому вопросу, предоставили всё это прокуратуре. Одновременно составили и подали аналогичный иск от себя. В итоге оба иска попали в Кировский районный суд г. Уфы двум разным судьям. В деле по иску, поданному нами самостоятельно, судья возмущался, что мы смеем просить что-то с государства, обвинял нас в мошенничестве, что мы вводим в заблуждение пациентов. Шансов выиграть было мало. В то же время через стенку такой же иск, но поданный прокурором, рассматривался у другого судьи. В этом случае всё увенчалось успехом, дело рассмотрели за 2-3 заседания, иск удовлетворили. Мы знали, с каким предубеждением судьи могут относиться к требованиям простых граждан и как охотно идут навстречу прокуратуре, поэтому относительно быстро смогли помочь девочке.

Александр Войцех: От должностного лица мы можем требовать только исполнения российских нормативов. Если в протоколе нет, мы не можем этого требовать. Здесь только альтернативные методы – обращение в благотворительные организации. С этими протоколами, действительно, безобразие бывает. Врач видит, что человек умирает, но не лечит его, потому что по протоколу, например, он не должен делать кесарево сечение, у него больница такой категории, что это в принципе очень рискованно. Врач отправляет пациентку в другой район, где есть подходящая больница, понимая, что женщина не доедет, умрет. Но в данном случае юридически мы ничего не можем предъявить врачу. Да, ситуация ужасная. Надо обращаться к депутатам Госдумы, представляющим интересы региона, предлагать им соответствующий законопроект.

А.М.: Нет, не повлияет. Если соблюдена процедура назначения препарата, а пациент имеет право на его получение за счёт средств бюджета, то закупку должны провести.

А.В.: В России организован ведомственный контроль оказания медпомощи. Он проводится Минздравом. Но по всем делам, по которым я работал, где были доказаны врачебные ошибки, Минздрав всегда выносил заключения, что всё в порядке. В Министерстве дефектов не видят, это мертвый, не работающий орган. Даже после проведения экспертизы и прокурорского представления заключения всегда положительные. ФОМС, страховые компании проводят оценки качества, но там почти такая же ситуация. Врачи – сплоченная семья, где все друг друга покрывают. В рамках уголовных дел проводят достаточно объективные экспертизы. При Следственном комитете (СК) есть экспертный центр. Там смотрят, невзирая на лица, как есть. Самый универсальный совет – пишите заявление в СК. В рамках уголовных дел практикуем обезличенные экспертизы, когда не видны фамилии пациента, врачей, иногда даже название региона. И мы получаем совершенно иной результат.

А.М.: В первую очередь необходимо формализовать запрос, потребовать объяснения, что мешает оказать услугу. Следующий шаг – обращение в прокуратуру и подача иска в суд об оспаривании бездействия. Это достаточно эффективно работает, но требует времени. Сиюминутного решения нет. Речь идет о месяцах. Если путь пройти, он, как правило, приводит к успеху. Если речь идет про очень сложные манипуляции или дорогие препараты, то надо быть готовым к долгому пути. Из Башкирии почти нет обращений по вопросам некачественной медпомощи в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Мы одно только такое подали. Оно принято к рассмотрению в приоритетном порядке. Вопросы, касающиеся срочной медпомощи, Европейский суд рассматривает быстрее, чем обычные.

Например, в сентябре этого года ЕСПЧ рассмотрел три заявления об обеспечении жалоб из России, связанных с отказом государства закупить один из самых дорогих в мире препаратов – Спинраза. Суд обязал провести закупку, не дожидаясь разрешения дела по существу. И буквально за пару недель Россия эти требования исполнила – препараты закуплены и будут введены пациентам. Поэтому не стоит зацикливаться только на наших судах. Европейский суд присуждает еще и денежную компенсацию. Практика ЕСПЧ в итоге понуждает нашу страну менять законодательство. Если бы люди обращались в ЕСПЧ по этим же вопросам два-три года назад, то, возможно, сегодня проблема была бы решена.

А.М.: Мы добивались в такой ситуации закупки через суд. Процесс был не таким сложным и не особо длительным. Против нас в суде выступили 4 юриста: из поликлиники, больницы, РДКБ, Минздрава. Несмотря на признание, что без этих препаратов ребенок через 3 дня умрет, они все хором просили в иске отказать. Суд принял решение в нашу пользу. Сложнее было добиться исполнения. В этом плане российские законы беззубые. В службе приставов лежат сотни исполнительных листов в отношении органов власти, которые их не исполняют. Потому что надо делать дорогостоящую закупку за счет бюджета, на которую не всегда есть деньги. За неисполнение приставы могут наложить штраф – 20-30 тысяч рублей, максимум 100 тысяч. С точки зрения цифр, госоргану выгоднее платить штраф, чем исполнять решение. Чтобы ситуацию изменить, нужно самим активно жаловаться в прокуратуру, пытаться возбудить уголовное дело по факту неисполнения решения суда. Может помочь и обращение в ЕСПЧ, в этом случае все сразу начинают шевелиться.

А.В.: Для государственных служащих есть статья 315 УК РФ о злостном неисполнении решения суда. Если есть решение суда о взыскании средств, их нужно из Минфина добиваться. Находить виновного, из-за которого в бюджете не учтена сумма на закупку лекарства. Списки людей, которым нужны препараты, известны, но закупки не делаются при этом своевременно. Кто-то в этом виноват же. К сожалению, вопрос об ответственности возникает, когда уже наступили негативные последствия, пациент не дождался лекарства и умер. Тогда всплывает сразу несколько статей, в первую очередь – за халатность. Пока чиновников реально не привлекут к уголовной ответственности, система не начнет работать. Необходимо всё это освещать в СМИ, делать достоянием общественности. Смерти детей – самое страшное в жизни. Унизительная ситуация, когда родителям приходится собирать деньги на лечение детей.

А.М.: Это следствие того, что ранее не провели закупку. Здесь надо разбираться из-за чего. Либо это отсутствие средств, либо нерасторопность чиновника. У чиновников есть своя правда. В Министерство поступает определенная сумма, каждая копейка может быть потрачена только по целевому назначению. Иногда в Минздраве складывается парадоксальная ситуация. Деньги там есть, они не израсходованы, но закупки по ряду препаратов, тем не менее, не проводят, потому что именно на эти препараты деньги не пришли. Поэтому уголовное дело могут не возбудить за неисполнение решения суда, так как будет доказано, что чиновник не мог закупить лекарство. В этом случае обращение в ЕСПЧ может поменять ситуацию. Он может выдать решение, что России необходимо изменить протоколы распределения денег на лекарства. В обозримом будущем ситуация может поменяться.

А.В.: В первую очередь нужно доказать, что был ковид. Нужно сделать вскрытие. Если родственники на этом настаивают, то его делают. СК почти всегда возбуждает уголовные дела по 119 статье в таких случаях, тем более, если настаивают родственники. В рамках дела проводится проверка. Здесь все зависит от скорости действий следователя. Как быстро он будет изымать необходимые медицинские документы. Вирус какое-то время живет еще даже в мертвом теле. Если его зафиксируют, тогда начнется проверка, проводилось ли лечение по протоколам. В моей практике достаточно распространенное явление по свиному гриппу. У нас его никогда не диагностируют. Этиология относится к инфекционному заболеванию. При вскрытии только обнаруживаем. Свиной грипп не лечат вообще, только купируют отек мозга, как менингит лечат. Здесь то же самое. Если тебя лечили от сопутствующего заболевания – пневмонии, которое вызвано первичным заболеванием – коронавирусом, то, безусловно, предусмотрена ответственность. Сначала доказываем, что ковид был, потом, что его не лечили надлежащим образом. Находим должностное лицо, ответственное за это.

Поскольку сокрытие этой информации носит массовый характер, вопрос лежит больше в политической плоскости.Лечащий врач назначил МРТ, которую можно сделать в рамках ОМС. Но направление должен подписать начмед, так как обследование проводится в другом медучреждении по договору. Начмед отказывается это делать на протяжении нескольких лет. В итоге пациент проходит томографию за свои деньги. Ставится серьезный диагноз. Выясняется, что все эти годы лечили не от того. Можно ли привлечь к ответственности начмеда в таком случае? Можно ли вернуть деньги через страховую компанию за пройденное обследование?

А.В.: Нужно смотреть должностные полномочия. Разбираться с инструкциями, кто за это отвечает. Безусловно, несвоевременная диагностика – это нарушение. Но не нужно доводить до такой ситуации. МРТ – это не операция стоимостью в несколько сотен тысяч или миллионов. Лучше его пройти, а потом взыскивать деньги.

А.М.: Год или два назад в России внесены изменения в налоговый кодекс. Каждому россиянину предоставлена возможность получить налоговый вычет за приобретенные лекарства и медуслуги. Ограничение – 15000 рублей. В случае с МРТ можно хотя бы минимизировать расходы.

А.М.: Право на получение путевки есть, но ни в одном нормативном акте не сказано, что ее должны предоставлять ежегодно. В бюджете закладывается определенная сумма на эти цели, рассчитанная по каким-то экономическим формулам, исходя из количества человек, имеющих право на путевку, и стоимости одного дня нахождения в санатории. Санатории выигрывают в торгах по другой цене. Эту разницу им никто не возмещает. Поэтому фонд закупает путевок меньше, чем нуждающихся. Далее он устанавливает очередность и по порядку эти путевки предоставляет. В Москве жители получают путевки чаще, так как, скорее всего, сам регион дополнительно финансирует эти программы. В сфере медицины они гораздо лучше обеспечены именно за счет своего бюджета. Стоимость проезда к месту лечения и реабилитации компенсируется для самого больного, а также для сопровождающего ребенка-инвалида или инвалида 1 группы. Бесплатный проезд возможен только на поезде. Приказом прописано, в какой период, какие билеты можно закупать. Это все регламентировано.

А.В.: В тех делах, которыми я занимался, по всем заболеваниям были протоколы, утвержденные Минздравом. Если смотреть объективно, как оказывается медпомощь в России, в абсолютно любом деле находятся дефекты.

А.М.: Мы столкнулись с ситуацией, когда по конкретному редкому заболеванию нет протокола. Раньше с таким диагнозом не выживали. Сейчас есть пациенты, которые живут с ним, но нет инструкций – кому и как их лечить. Такое бывает.

А.В.: В любом случае оценить качество оказанной помощи и наличие дефектов должно экспертное учреждение. Правоохранительные органы сами не могут давать такую оценку. Если эксперты дают заключение, что они не могут определить, правильно ли было проведено лечение, получается правовая неопределенность. Виновного тогда нельзя определить.

А.М.: При нескольких заболеваниях врач должен принять решение, какое из заболеваний представляет большую опасность и следовать протоколу лечения наиболее опасного диагноза.

Об уровне экспертной деятельности в стране можно судить по такому примеру из нашей практики. Была ситуация, когда мы в суде доказывали, что заболевание может быть только врожденным, приводили профессоров, которые подтверждали это, показывали соответствующие статьи в медицинских энциклопедиях, учебниках. Но экспертиза дала заключение, что оно приобретено в результате травмы. Это нереально, конечно, мировой науке другие такие случаи неизвестны, но это не остановило экспертов. Суд вынес решение, согласившись с мнением эксперта. Это к слову о том, какая ужасная ситуация с экспертизами у нас в стране.

– На сайте федерального реестра инвалидов расписано всё от и до: на что вы можете рассчитывать, куда обращаться и т. д. Есть также АНО «Сахарный диабет», куда можно обратиться и получить консультативную помощь.

А.В.: Если принципиально добиваться лечения в конкретной поликлинике, надо писать жалобы главврачу, в Минздрав, прокуратуру. Требовать проведения всех процедур, положенных по протоколу диагноза, поставленного в клинике, где врач правильно указал все жалобы пациента.

А.М.: Можно еще написать жалобу в Росздравнадзор. В его компетенции привлечь к ответственности врача.

А.В.: Запрета на съемку нет. В идеале нужно предупредить, что вы ведете съемку. Когда начали снимать, проговорить вслух, где вы находитесь, кто перед вами. По закону о персональных данных вы не имеете права снимать только паспорт человека с открытыми страницами, где указаны его личные данные. Лицо врача можно, как и указывать его имя и фамилию.

При обращении в коммерческую клинику врач выдает нам заключение сразу по результатам приема. В бесплатной поликлинике добиться такого трудно. Каков порядок получения заключения по результатам осмотра у врача?

А.В.: Есть инструкция, согласно которой справки и заключения в течение трёх дней обязаны выдавать в поликлиниках. На первичном приеме врач должен поставить предварительный диагноз исходя из ваших жалоб, назначить диагностику. На повторном приеме, когда есть уже результаты анализов, диагностики, он может дать заключение. Обычно все отражено в листе нетрудоспособности. Если необходимо именно заключение, запрашивайте письменно.

Олеся Арамелева

источник : proufu.ru