— Оказалось, что в образцах, направленных на исследование, подменили печень моей супруги на принадлежавшую постороннему мужчине, — рассказывает Арам Мачкалян. — Более того, выяснилось, что санитары незаконно зарабатывали на подготовке умерших к погребению.

Уголовные дела завели сразу по нескольким статьям. На протяжении года в суде Дзержинского района рассматривали дело о махинациях в документации и экономических вопросах в патанатомии. В отдельное производство было выделено дело о врачебной ошибке. Но, по словам Арама, каждый раз ему приходится преодолевать скрытое, а порой и явное сопротивление.

— Я не раз говорил, что во время следствия и Вадим Колченко, и его коллега давили на свидетелей. К тому же один из защитников главного врача Елена Балакир раньше работала судьей Дзержинского районного суда, — заявляет Арам Мачкалян. — Поверьте, я нисколько не умаляю действия судьи. Но факты, которые я озвучил, говорят сами за себя. Я боюсь постороннего вмешательства. Именно поэтому я записал обращение к Владимиру Путину, председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву и генеральному прокурору Юрию Чайке, в котором попросил изменить подсудность дела.

Рассмотрение дела затягивалось болезнями адвокатов, пандемия коронавируса также внесла свои коррективы. Однако сейчас, по словам Арама Мачкаляна, оно вышло на финишную прямую. Накануне в Дзержинском районном суде были оглашены показания обвиняемого по делу о подмене органов патологоанатома Вадима Колченко. В ходе предварительного следствия Колченко признал свою вину в содеянном в январе 2017 года.

«На меня оказывалось давление»

Показания бывшего главного патологоанатома Волгоградской области из 11-го тома материалов уголовного дела прокурор зачитывала лично. В них Вадим Колченко признается в том, что действительно принял участие в махинациях во время установления диагноза погибшей Елены Мачкалян.

— Еще примерно за 10 дней до смерти, еще при жизни Елены Мачкалян, мне позвонили из комитета здравоохранения и сообщили, в что перинатальном центре Волжского находится пациентка в крайне тяжелом состоянии, которая, вероятно, погибнет, — давал показания Вадим Колченко. — Алла Чеботкова — главный врач центра заметила, что материнская смертность — это крайне нежелательный показатель не только для Волжского, но и для всей системы здравоохранения Волгоградской области. Среди статистических показателей, за которые несет ответственность руководитель ведомства, младенческая и материнская смертность. Любой из этих случаев — повод для разбирательств на самом высоком уровне. Есть рекомендуемые цифры, то есть такие показатели, превышать которые не рекомендуется. Насколько мне известно, в Волгоградской области эти показатели установились на отметке не более четырех смертей в год. Так функционирует система здравоохранения. И каждый сотрудник этой системы об этом знает и обязан эти правила соблюдать, в случае если хочет продолжить работу в этой сфере. В случае если бы я не проявлял лояльности к комитету здравоохранения, я мог бы потерять работу. Соответственно, я должен был принимать все особенности работы системы здравоохранения. В ходе телефонного разговора с Чеботковой она поинтересовалась: чем я могу помочь перинатальному центру избежать факта материнской смертности. Я не мог сказать, что конкретно я могу сделать, поскольку Мачкалян еще была жива.

По словам Вадима Колченко, он пообещал разобраться в документации Елены Мачкалян, а затем помочь с сокрытием истинного диагноза. Ознакомившись с документами, Колченко пришел к выводу, что, пока Елену возили из одной больницы в другую, она потеряла много крови. В городской больнице настаивали, что у роженицы патология беременности, в перинатальном центре, напротив, говорили о том, что у женщины прогрессирует вирусное заболевание.

— В результате женщина потеряла огромное количество крови, что вызвало полиорганную недостаточность и отключение функций печени. По сути, в больнице № 1 Волгограда в ней лишь поддерживали жизнь, насколько это было возможно, однако ее смерть была вопросом времени, — зачитала прокурор показания бывшего главного патологоанатома региона. — Алла Чеботкова также сообщила мне, что при жизни Мачкалян был поставлен диагноз «аутоиммунный гепатит». Я ответил ей, что в случае если не подтвердится факт материнской смертности, то можно придерживаться данного диагноза, он может быть назван самостоятельным. Я не помню, сообщала ли мне Чеботкова о проведении Мачкалян диагностики этого заболевания. 26 января Елены Мачкалян не стало. Об этом мне сообщила главный врач больницы Наталья Кушнирук. Она позвонила и очень обеспокоенно попросила пообщаться с ней в кабинете. Когда я пришел к ней, она сообщила мне, что уже общалась с родственниками Мачкалян. Она предполагала, что случай с погибшей будет подробно разбираться на всех уровнях системы здравоохранения. Она просила меня обеспечить на вскрытии Мачкалян максимальное количество врачей. Затем приехали родственники Мачкалян, которые сразу стали выдвигать версии, что Мачкалян лечили ненадлежащим образом и ее смерть наступила по вине врачей.

Согласно заявлению Колченко, смерть Елены была следствием неправильно проведенной операции по извлечению плода.

— Я принял решение участвовать во вскрытии трупа, я действительно заверял, что погибшей будут проведены все необходимые вирусологические экспертизы. Изначально я не собирался лично заниматься этим, а планировал лишь контролировать весь процесс. Юридически я не мог принимать участие во вскрытии, — рассказал Вадим Колченко. — Перед вскрытием я пообщался с врачами больницы, изучил документацию роженицы и пришел к своему личному выводу, что сотрудники перинатального центра Волжского совершили грубую патологическую ошибку, а именно провели операцию по удалению мертвого плода путем кесарева сечения. Учитывая картину заболевания, можно предположить, что нарушения свертываемости возникли у нее в результате некоторой инфекции, вероятно, гипертоксичной формы гриппа, что на фоне беременности обусловило поражения печени, почек и легких. В ее случае необходимо было удалять плод вместе с маткой. Вместе с тем врачи со мной не соглашались. Картина вскрытия свидетельствовала о полиорганной недостаточности, формально это мог быть аутоиммунный гепатит.

В показаниях также отмечены вопросы от следователей. В частности, один из вопросов касался реакции Колченко на действия врачей. Из всего сказанного бывшим руководителем патанатомии следовало, что Елена действительно с большой долей вероятности скончалась из-за врачебной ошибки.

— В обязанности врача-патологоанатома не входит анализ тех или иных действий врачей, для этого существуют судебно-медицинские экспертизы. В компетенцию патологоанатома входит установление причин смерти. Между тем у нас не было необходимого оборудования и реагентов для проведения анализа на аутоиммунный гепатит. Несмотря на то что смерть Елены Мачкалян по всем признакам относилась к категории материнских, общим решением было принято не причислять ее гибель к таковым. Отмечу, это действующая позиция во всех сферах здравоохранения. Если от диагноза материнской смерти можно уйти — от него уходят, — отвечал следователю Колченко.

По данным Вадима Колченко, зачитанным в суде Дзержинского района Волгограда, на совещании, которое медики провели после вскрытия Елены Мачкалян, присутствовали десятки специалистов. Медики сошлись во мнении по поводу диагноза. Однако после того как прокурор зачитала мужчине его же показания, он заявил, что все это было сказано под давлением.

— Мне стыдно за проявленную душевную слабость, — заявил Вадим Колченко в суде. — Мне до сих пор стыдно, что я поддался на давление. Я уже говорил и повторюсь, я эти показания не поддерживаю и хочу заявить, что во время допроса я не раз просил о перерыве, потому что уже плохо соображал. И я хочу заметить, что если вы посмотрите на листы дела — вы увидите собственноручно сделанную запись о согласии давать показания. Но я хочу заметить, эти показания я давал только потому, что боялся, что меня вновь отправят в места заключения. Из того, что было зачитано, лишь часть соответствует действительности. Я решил — будь что будет, но я должен сказать об этом в суде.

Вадим Колченко также несколько раз напомнил суду о своем плохом самочувствии во время допроса. И не раз заявлял о том, что следователь допрашивал его без адвоката. Летом 2020 года Вадим Колченко, которого обвиняют в подмене образцов печени погибшей роженицы, в эксклюзивном интервью V1.RU рассказал и об обвинениях в поборах с санитаров и о своем взгляде на произошедшую трагедию.