Новости

РЕБЁНОК МОГ УМЕРЕТЬ, А ВРАЧ ДАЖЕ НЕ ИЗВИНИЛСЯ

До Людмилы Нагорной доходили слухи, что если завтра Юрочка не придёт в себя, он может умереть или стать «овощем». Но утром взволнованные врачи сообщили ей радостное известие — мальчик открыл глаза.

 

 

Людмила считает, что её сын около недели находился между жизнью и смертью из-за ошибки находкинского лор-врача Руслана Аджабаева, который не счёл нужным ни извиниться, ни вернуть деньги за платный приём.

После эндоскопии

Как говорит Людмила, всё началось ещё в 2010 году — она родила дочь. Но у маленькой Дашеньки постоянно слезился глазик, из него шёл гной. В 2011 году у семимесячной Дашеньки обнаружили стрептококк.

Поскольку у старшего сына Юры с сестрёнкой был очень тесный контакт, а недавно он стал покашливать, Людмила решила проверить, нет ли стрептококка у старшего сына. Для этого она решила пройти обследование в платной клинике ООО «Солярис», потому что к обычным лорам большая очередь.

Как рассказывает Людмила, Руслан Аджабаев уже делал эндоскопию её сыну с лидокаином, тогда всё прошло гладко. Кроме того, Юре делали операцию и обезболивали тоже лидокаином.

Со слов матери, на этот раз врач заметил, что у ребёнка искривлена перегородка носа, поэтому ему может быть больно, он несколько раз прыснул лидокаин в обе ноздри. Когда врач стал делать эндоскопию, со слов матери, Юра показал, что ему больно, и врач впрыснул лидокаин ещё по нескольку раз в каждую ноздрю (всего получилось по пять раз в ноздрю).

Врач отметил, что слизистая у Юры синюшная и спросил, нет ли аллергии. Дальше Людмила попросила проверить, нет ли гайморита, но прибор выключился. Как отмечает Людмила, пока Аджабаев принимал Юру, в кабинет зашла пациентка, которая очень спешила, он вёл приём двоих пациентов сразу.

С её слов, после того, как Аджабаев промыл Юре нос раствором, ребёнок стал чихать и кашлять. Но врач на это внимания не обратил, выписал рецепт, и они ушли.

Людмила сама из Врангеля, она отправилась домой.

– Я смотрю, в машине Юра засыпает, но с открытым ртом. Я зашла во Врангеле в аптеку, купила то, что прописал Аджабаев. Потом купила Юре воды. Смотрю, он не пьёт, говорит: «Мама, мне плохо, голова болит». Потом у него глазки стали закатываться, – вспоминает Людмила.

Людмила тут же позвонила Аджабаеву: «Что ты сделал с моим ребёнком?» Решила вести Юру в приёмный покой ФГУ «ДВОМЦ ФМБА России» во Врангеле. Там у Юры начались судороги. Послали за реаниматором. Мальчику успели поставить кислородную маску. Как сказала Людмиле медсестра, если бы этого не сделали, 24 июня 2011 года могло бы стать последним днём её сына.

Через час ребёнок впал в кому. Это было в пятницу. Через какое-то время приехал Аджабаев. Людмила подозревает, что он приехал «замять» конфликт. Позже он напишет ей письмо, в котором станет оправдываться, что привёз ребёнку лекарства, однако ей известно со слов реаниматора, что этих препаратов ребёнку не вводили.

Ни с матерью, ни с другими родственниками Аджабаев не разговаривал, а вот у начальства больницы его видели.

Ребёнку становилось всё хуже. Начмед Ольга Теберекова говорила родным, чтобы те подключали все свои связи, чтобы в больницу прислали лора. Оказалось, что Юрина бабушка по линии отца знакома с главврачом горбольницы Находки. Она упросила его прислать лора. Приехала Елена Гурьева, у неё промелькнула такая фраза: «Не доживёт до утра». Она стала откачивать гной. Куда-то звонила.

– Были выходные, главврача больницы не было, – говорит Людмила.

Непредстказуемый детский мозг

Как она вспоминает, врачи не на шутку перепугались. Реаниматор Владимир Ященко стал звонить в МЧС, чтобы отвезти Юру во Владивосток — во Врангеле и Находке не было необходимого оборудования. Однако в МЧС ему отказали. Когда врачи связались с Владивостоком, нейрохирург центра материнства и детства по телефону поставил диагноз: менингоэнцефалит. Начмед сказала, что нужно взять спинномозговую пункцию. Как считает Людмила, этот диагноз мальчику поставили для того, чтобы отвести подозрения от Аджабаева, чтобы не заявлять в правоохранительные органы об этом случае.

– Родственники разговаривали с врачами из Москвы. Они отсоветовали делать пункцию. Но Елена Гурьева (находкинский лор) сказала: «Пусть возьмут, чтобы диагноз не подтвердился». Он не подтвердился, – вспоминает Людмила.

В это время её свекровь от нынешнего брака Лариса Валуева пыталась поднять все больницы, чтобы ребёнка всё же приняли и вывели из комы. Но владивостокские больницы наотрез отказывались брать такого тяжёлого пациента, согласились только в инфекционном отделении тысячекоечной больницы. Как говорит Людмила, ребёнку даже пришлось изменить диагноз, чтобы там его приняли.

В это время бабушка Юры пыталась достучаться до МЧС. Ей там говорили, что врачи считают ребёнка нетранспортабельным. И только в понедельник, в семь вечера, мальчика повезли во Владивосток.

– Нас не взяли в машину МЧС, мы поехали сами. Мы не знаем Владивосток совсем, по дороге заблудились. До больницы добрались только в три ночи. Когда мы приехали, первое, о чём спросили: «Почему так поздно привезли?» Меня ещё распрашивали, не давала ли я ребёнку каких-нибудь лекарств.

Я не давала, а потом сказали, будто я дала супрастин. Я только недавно узнала — супрастин вместе с лидокаином может привести к коме, – говорит Людмила.

Во вторник врачи говорили, что если Юра завтра не придёт в себя, то или овощем останется, или умрёт. Родственники молились Богу, бегали к знахарке. В среду владивостокские врачи сказали: «Ребёнок открыл глаза».

Выписали Юру через несколько дней.

– Я помню, врачи были в шоке. Многие владивостокские специалисты приехали посмотреть на Юру. Они говорили, что детский мозг непредсказуем. Что это чудо, – вспоминает Людмила.

Юре пришлось учиться всему заново — ходить, говорить, читать. Мать специально покупала ему пластилин, чтобы проверить, помнит ли он, как с ним обращаться. Около года мальчик обучался на дому, его возили к владивостокскому невропатологу. Юра поправлялся, но изменился. Как говорит мать, у него стало хуже с памятью, выпали волосы, а бабушка отмечает изменения в характере.

– Когда он смог говорить, то сказал, что видел во сне, как его пытались забрать страшные деревья без листьев, а я рубила их по ветвям. Он чувствовал, что я с ним, – говорит Людмила.

Около года мальчик не ходил в школу. Но теперь будет учиться вместе со всеми.

– Юра очень хорошо учился, мы думали, у нас учёный растёт, а теперь лишь бы здоров был, – говорит бабушка Юры, Лариса Фёдоровна.

Родственники: повесь на клинику замок

Конечно, родственники очень благодарны тем врачам, которые сделали всё для их ребёнка, но... Сейчас они требуют возбудить уголовное дело против Руслана Аджабаева, после приёма у которого мальчик впал в кому.

– Я считаю, что это была врачебная ошибка. Думаю, что была передозировка лидокаина. И передозировка такой эфект может вызвать у любого, – говорит Людмила.

Лариса Вавлуева, бабушка мальчика, адвокат, так оценивает ситуацию:

– Мы требуем возбудить уголовное дело на Аджабаева по статье «оставление в опасности». Но следователь нам отказала два раза. Считаем, что привлечь любого врача к уголовной ответственности практически невозможно, т.к. врачи занимают круговую оборону в отношении своих коллег, имеют доступ к медицинским документам, могут вовремя «исправить диагноз», исчезают первичные выписки из истории болезни, само лечение, на основании которых позже появляются «правильные экспертизы» в пользу врачей.

Так и нашем случае исчезла выписка лор-врача Р. Аджабаева в краевой детской клинической больнице на ул. Острякова, 27, где ребенок находился после комы всего 5 дней! И почему-то был быстро выписан на долечивание по месту жительства.

Аджабаев не разговаривал с матерью, не принёс ей извинений, никак не поучаствовал в судьбе ребёнка. Конечно, врачебная ошибка не является уголовным преступлением, однако даже врачебную ошибку врач Аджабаев не пожелал признать, не признал, что допустил передозировку медпрепарата – лидокаина, а данный факт подтвердился первым документом о лидокаиновой интоксикации у ребёнка. Получается, что виновной в данной ситуации, по мнению врача Аджабаева и эксперта Галифанова, является мать, давшая не понятно почему таблетку супрастина после приёма у врача, и сам ребёнок с непредсказуемым его организмом?

И теперь, по мнению Аджабаева, родители ребёнка должны принести свои извинения врачу, так как мешали ему работать.

В электронном письме Людмиле Аджабаев упоминает о видеокамерах в кабинете. Однако следователь Колчева говорит, что Аджабаев имеет ввиду эндоскоп. Мне неизвестен случай, чтобы хоть кто-то из врачей ответил за свою ошибку. А случаи врачебных ошибок известны. Также Лариса Фёдоровна рассказала, как пыталась заставить МЧС везти ребёнка во Владивосток. Готова была платить любые деньги, но, как сообщили в МЧС, во врангелевской больнице сказали, что ребенок нетранспортабелен, и это странно, ведь при матери реаниматолог пытался убедить МЧС приехать.

Я обзвонила нескольких врачей, однако большинство из них сначала стали говорить, что ничего страшного не произошло, а потом и вовсе отказались от комментариев. Только лор Елена Гурьева согласилась прокомментировать ситуацию:

– Я помню этого пациента. Я считаю, что у него была аллергическая реакция на лидокаин. Аллергия может возникнуть не сразу, а постепенно. Я бы не сказала, что Аджабаев плохой врач. Он у нас был интерном.

Учительница Юры Надежда Шульженко отметила, что Юра не сильно изменился, у него как была отличная память, так и осталась. Она сама рекомендовала мальчику пойти в школу.

Врач Аджабаев: это они должны извиняться

Мы связались и с Русланом Аджабаевым.

– Есть экспертиза. Эндоскопия была повторной, ничего нового ребёнку не вводилось.

– Родители говорят, что вы перед ними не извинились.

– А почему я должен извиняться? Это они должны извиняться за то, что мешают мне работать. Я взял их тяжелобольного ребёнка. Это всё равно, что вы пошли к стоматологу, а потом вас сбила машина. За что должен перед вами извиняться стоматолог?

– То есть вы хотите сказать, что нет связи между вашим приёмом и комой?

– Почитайте экспертизу. Аллергия проявляется по-другому. Человек падает в обморок в кабинете, проводятся мероприятия...

В выписке Восточной больницы ФГУ «ДВОМЦ ФМБА России», (больница во Врангеле) примерный диагноз: вторичный менингоэнцефалит. В выписке истории болезни детской городской клинической больницы Владивостока: посттоксическая энцефалопатия, ... на фоне анафилактического шока, МУЗ «Городская клиническая больница № 2 г. Владивостока» также пишет об анафилактическом шоке (аллергическая реакция на лекарство).

Врач центра материнства и детства во Владивостоке проводит тест Уанье и выявляет, что на препарат лидокаин аллергическая реакция 3-го типа – результат отрицательный, но аллергическая реакция 4-го типа даёт положительный результат. Причём указывают, что результат 80-120% – норма, а у Юры — 76%. Людмила считает, что могла быть передозировка лидокаина.

Что тут хочется добавить? Все врачи, с которыми я беседовала, говорили об аллергии. И со стороны Аджабаева упорно утверждать, что не было связи между приёмом и комой...

Вообще, огромное количество конфликтов, с которыми работала я (сейчас некоторые из них превращены в уголовные дела), не произошли бы, если бы человек вовремя извинился. А тут человеческое участие Аджабаева решило бы главную проблему. И по тому, как испугались моего звонка многие врачи, которые вытаскивали Юру с того света, и по противоречиям в документах, и по тому, что приплели в эту историю супрастин, который мать Юре не давала, видно одно — медики боятся.

Я думаю они, боятся, что проблема врача Аджабаева может выйти боком для них. И, если бы он не занял позицию «я в домике», а вовремя поучаствовал бы в судьбе ребёнка... Элементарно поговорил бы с родственниками, объяснил, что случилось, самой главной проблемы удалось бы избежать.

 

---

источник :  www.arsvest.ru

вернуться в раздел новостей