Диагноз РАК – у нас в стране приговор. Ничтожное количество узких специалистов, общий низкий уровень профессионализма и некомпетентность медработников, их полное равнодушие в отношении к больным, отсутствие ответственности за жизнь и здоровье пациентов.Плюс ужасающее лекарственное обеспечение. А COVID стал еще одним поводом для неоказания медицинской помощи людям с хроническими и острыми заболеваниями.

Мой сын, Кириллов Константин Игоревич , 1998года рождения, инвалид 1 группы с детства. В феврале 2013 года в Морозовской больнице ему был диагностирован острый билинейный лейкоз. Лечились почти 3 года.

Июнь 2019 года. Рецидив. Химиотерапия в МОНИКИ до марта 2020года. Ремиссия. И подготовка к трансплантации костного мозга. Очень долгое ожидание квоты на операцию. 22 апреля 2020 моему сыну, Кириллову Константину Игоревичу, в НМИЦ ГЕМАТОЛОГИИ была успешно произведена пересадка костного мозга. 100% донорское кроветворение. Процесс реабилитации проходил сложно в виде тяжело протекающих инфекций и начавшейся реакции трансплантат против хозяина. Получение лекарств происходило долго и дорого.

Лекарственное обеспечение онкобольных находится у нас в ужасающем состоянии. Необходимых препаратов может не быть в стране или они могут стоить баснословных денег. Инвалиду, человеку нерасполагающему особым здоровьем и доходом, приходится стоять в многочасовых очередях для получения рецепта или направления туда, где этот рецепт может быть дадут. Врачи реально боятся и очень неохотно назначают необходимые дорогостоящие лекарства, полагающиеся инвалидам бесплатно, и футболят друг другу больных.

1 декабря 2020. Звонок от лечащего из гемцентра. Рецидив.

В гемцентр на химиотерапию Константина не взяли. Мол, химию они не делают. Вопрос: ГЕМцентр не делает химиотерапию своему же пациенту после проведенной ими же операции. Кто тогда должен ее делать?

В гемцентре дали рекомендации по проведению лечения, как потом оказалось, бесполезные.

7 декабря Костя оказался опять в гематологическом отделении МОНИКИ. Больница препаратами в необходимом количестве для проведения курса терапии не располагала. Я обратилась в фонд ПОДАРИ ЖИЗНЬ и параллельно отправилась к районным терапевту и гематологу. 11 декабря Костю выписывают из стационара на 3 дня раньше окончания курса терапии. В его палате обнаружился больной ковидом. И Костю отправили «по месту жительства».

15 декабря дома Косте становится хуже. Взяли тест на ковид. Тем же утром я поехала в онкоцентр районному гематологу за получением необходимых препаратов. Вместо лекарства врач дал направление в Боткинскую больницу, в которой, сославшись на то, что прописка у Кости подмосковная, отказали в и госпитализации и в получении лекарств. А как же федеральные льготы для инвалидов 1 группы?

17 декабря я написала обращение в минздрав московской области с просьбой об обеспечении лекарством. Предварительно я звонила по телефонам, опубликованным на сайте министерства. Не отвечают.

22 декабря в тяжелейшем состоянии госпитализация по скорой в больницу г. Пушкино. В приемном отделении все выписки, для понимания анамнеза по нашей главной проблеме, я передала. Анализы крови взяли. Убедились, что очень низкие. Но, переливание не назначили. Как мне потом в другой больнице объяснили, что это из-за лени. Очень много нужно заполнять бумаг!

Мы самостоятельно организовали доноров для Кости в подмосковную станцию переливания крови. Порядка 30-ти молодых человек, может больше, сдали кровь! Косте наконец стали делать переливания.

4 января Костю выписали домой. Начался 2-х недельный карантин.

11 января 2021. Показатели крови критические. Звоню во все больницы. Никуда не принимают. Звоню в скорую. Отказываются приезжать. КАРАНТИН!

18 января 2021. Тест на ковид отрицательно.

20 января 2021. Госпитализация в Моники. Константин сам уже ходить не может.

29 января 2021. Выписывают из Моники и снова «по месту жительства». Бласты 78%.

1 февраля 2021 Оформляю подмосковный полис. Прикрепляю Константина «по месту жительства» в поликлинику г.Фрязино. Терапевт оформила необходимые бумаги для получения препаратов. И мы стали ждать.

8 февраля 2021 Госпитализация в стационар г.Фрязино. Костя в очень тяжелом состоянии. Переливания может 2-3 раза сделали за 10дней.

Мы снова организовали донорскую сдачу крови для Константина. Но, видимо, из-за того, что его каждый раз в новое место укладывали, кровь не доходила до адресата.

17 февраля выписка. Ходить он практически не мог.

18 февраля. Госпитализация в Моники. Все необходимые лекарства для проведения лечения получены и переданы в стационар.

5 марта выписывают из Моники. Показатели крови низкие, бласты 28%. Провели консилиум с гемцентром. Резистентное течение болезни. Он паллиативный больной. Езжайте «по месту жительства». Подмосковное здравоохранение расписалось в своем бессилии и/или нежелании лечить моего сына.

У родственников срочно делаем Константину московскую прописку и московский полис.

Записываю сына сама и через фонд на консультацию в несколько клиник. Везде отказ.

14 марта вызываем скорую. В итоге 81-ая больница. Гематология есть, но положили в терапию.

16 марта Разговор с лечащим врачом. Спрашиваю, почему не переливают кровь. Доктор: Он уже привык жить с такими низкими показателями.

18 марта наконец перевели в гематологию. Начали химию.

Показатели падают. Химия кончилась. Присоединилась инфекция. Но, Костя вошел, наконец, в ремиссию. Однако, 4 месяца мытарств по подмосковным больницам не пошли даром!

Константин сам себя уже обслуживать не может. Не ест. Желтый. Опухший. Диарея.

3 и 4 апреля выходные дни. Врач только дежурный. Константин практически без внимания врачей. Ему становится все хуже. Задержка жидкости. Боли. 5 апреля переводят в реанимацию.

6 апреля 7 утра мой сын умер.

Надеюсь, моя история станет толчком к изменению системы, где сейчас нет места состраданию. Я прошу организовать первостепенную экстренную организацию необходимой помощи онкобольным, включая высокотехнологичную медицинскую помощь (ВМП) и лекарственное обеспечение.

У больных онкологией нет запаса времени на ожидание направлений, рецептов, квот. Зачастую, счет идет на недели, дни, часы.

Эпидемия или прописка в паспорте больного не должны становиться оправданием отказа в оказании медицинской помощи и оставления человека в опасном для жизни и здоровья состоянии.