Новости

Целый месяц смоленские врачи игнорировали умиравшую в муках пациентку

Медики запустили ситуацию настолько, что обычное скопление жидкости переросло в перитонит.
 

Вскоре опасения дочери стали рассеиваться: каждый пациент был обеспечен кислородом, и уже через неделю Лидия Сергеевна начала нормально дышать, стала расти сатурация. Однако боль в животе никак не проходила.

- Я звонила врачу, говорила о жалобах мамы на живот. Мне сказали привезти “Панкреатин”, “Омис”… Я всё это привезла и ещё кучу обезболивающих. Из-за них маме становилось чуть легче, но живот по-прежнему сильно болел, и никому не было до этого дела, - поделилась дочь пациентки.

Время шло, но проблем со здоровьем у Лидии Сергеевны становилось только больше: в один из дней она пошла в туалет и упала, сильно ударившись головой о кафель. Как только Елена узнала об инциденте, она позвонила лечащему врачу с просьбой вызвать для осмотра пенсионерки невролога, на что получила отказ - мол, он ей не нужен.

- Самое страшное, что я всё это время не могла её навестить, она же в ковидном отделении была. И врач вообще ничего сказать не мог. Я спрашивала, что привезти, - ничего. А мама по-прежнему жаловалась на травму головы, на живот, и я никак не могла ей помочь…

К середине декабря состояние Лидии Сергеевны ухудшилось настолько, что это стало заметно даже по телефонным разговорам. Елена по голосу слышала, что мама слабеет день ото дня, но на мольбы дочери о помощи медики не обращали внимания. Единственным шагом навстречу стал укол неизвестным препаратом, после которого пациентке поплохело ещё сильнее. Что это была за инъекция, родным до сих пор никто не пояснил. В качестве оправдания врачи сказали лишь одно: дело не в уколе, а в самой пенсионерке.

- В больнице боли, рвоту и слабость мамы списали на недомогание и на то, что она отказывалась от еды. Я говорила, что она просто физически не может есть - её же рвало. Но это осталось без внимания. Они просто стояли на своём: всё нормально, всё хорошо.

В ходе того же телефонного разговора врач заявил, что через несколько дней Лидию Сергеевну выпишут, а на ближайший уикенд оставят “долечиваться” без контроля врачей, так как она “уже нормальная”. Елена чувствовала, что что-то не так, но была по-прежнему бессильна. Успокаивала лишь мысль о том, что скоро она увидит маму лично и сама покажет её квалифицированным и неравнодушным медикам.

Вскоре опасения дочери стали рассеиваться: каждый пациент был обеспечен кислородом, и уже через неделю Лидия Сергеевна начала нормально дышать, стала расти сатурация. Однако боль в животе никак не проходила.

- Я звонила врачу, говорила о жалобах мамы на живот. Мне сказали привезти “Панкреатин”, “Омис”… Я всё это привезла и ещё кучу обезболивающих. Из-за них маме становилось чуть легче, но живот по-прежнему сильно болел, и никому не было до этого дела, - поделилась дочь пациентки.

Время шло, но проблем со здоровьем у Лидии Сергеевны становилось только больше: в один из дней она пошла в туалет и упала, сильно ударившись головой о кафель. Как только Елена узнала об инциденте, она позвонила лечащему врачу с просьбой вызвать для осмотра пенсионерки невролога, на что получила отказ - мол, он ей не нужен.

- Самое страшное, что я всё это время не могла её навестить, она же в ковидном отделении была. И врач вообще ничего сказать не мог. Я спрашивала, что привезти, - ничего. А мама по-прежнему жаловалась на травму головы, на живот, и я никак не могла ей помочь…

К середине декабря состояние Лидии Сергеевны ухудшилось настолько, что это стало заметно даже по телефонным разговорам. Елена по голосу слышала, что мама слабеет день ото дня, но на мольбы дочери о помощи медики не обращали внимания. Единственным шагом навстречу стал укол неизвестным препаратом, после которого пациентке поплохело ещё сильнее. Что это была за инъекция, родным до сих пор никто не пояснил. В качестве оправдания врачи сказали лишь одно: дело не в уколе, а в самой пенсионерке.

- В больнице боли, рвоту и слабость мамы списали на недомогание и на то, что она отказывалась от еды. Я говорила, что она просто физически не может есть - её же рвало. Но это осталось без внимания. Они просто стояли на своём: всё нормально, всё хорошо.

В ходе того же телефонного разговора врач заявил, что через несколько дней Лидию Сергеевну выпишут, а на ближайший уикенд оставят “долечиваться” без контроля врачей, так как она “уже нормальная”. Елена чувствовала, что что-то не так, но была по-прежнему бессильна. Успокаивала лишь мысль о том, что скоро она увидит маму лично и сама покажет её квалифицированным и неравнодушным медикам.
 

В субботу, 18 декабря, когда пенсионерку оставили без присмотра врачей как “уже нормальную”, ей стало ещё хуже. У женщины даже не хватило сил, чтобы поздравить по телефону собственного мужа, который в тот момент тоже лечился от ковида в другом медучреждении и казался особенно уязвимым после перенесённого инсульта. Не было сил говорить.

- Я была в ужасе, но ничего не могла сделать. Я позвонила в больницу и спросила, видела ли дежурный врач мою маму вообще - призналась, что нет. А в воскресенье маме стало ещё хуже, и я звонила ей каждые 40 минут. Чтобы услышать, что она жива… - сквозь слёзы рассказала дочь Лидии Сергеевны. - Я весь день звонила врачам - не брали трубку. Дозвониться было просто невозможно. Смогла связаться кое-как с постом, и мне через всё тот же пост передали, что мама в стабильно тяжёлом состоянии. Хотя до этого всегда говорили, что у неё состояние средней тяжести!

Ситуацию удалось сдвинуть с мёртвой точки в понедельник, 20 декабря, когда Елена дозвонилась до заведующего отделением и рассказала о происходящем у него под носом. В тот же день медик сделал обход вместе с лечащим врачом, пенсионерке поставили капельницы, сделали УЗИ, КТ… И тут выяснилось, что у пациентки в кишечнике скопилось неимоверное количество жидкости. К тому моменту это уже переросло в перитонит, и гной стал подниматься выше по телу, по всем органам. Фактически всё это время Лидия Сергеевна мучительно умирала.

- Я сама уже звонить не могла. Позвонили родственники и спросили у лечащего врача, как она могла не заметить жидкость в животе, если она, как сама говорила, осматривала маму каждый день… Ответ дала мама: врач приходила, мерила температуру и уходила - на этом всё. А теперь вдруг, по словам того же врача, состояние стало “хуже некуда”.

Вскоре Лидию Сергеевну отправили на экстренную внутриполостную операцию в “чистую хирургию”, потому что ковида как такового у женщины уже не было. Хирургического вмешательства можно было избежать, если бы медики обратили внимание на состояние пенсионерки и бесчисленные жалобы раньше.

Даже несмотря на высочайший риск летального исхода, Лидия Сергеевна пережила операцию. Но о последующих событиях сказать это, увы, нельзя.

Прямо с хирургического стола пациентку отправили не в реанимацию, а в обычную палату. На закономерное “почему?” родным заявили, что мама “нормальная”. Снова.

В первый день женщина отходила от операции, а потому родные не стали ее тревожить. Поговорить с ней лично дочери удалось лишь на следующий день, но уже тогда были заметны неврологические проблемы. То же повторилось и на следующий день.

- Она еле-еле открывала глаза, приходила в себя на несколько секунд, адекватно отвечала, а потом глаза закатывались, и она будто уходила в себя…

Заглянувшая к Лидии Сергеевне невролог заявила Елене, что “с головой будете потом разбираться”. Но с каждым днём пациентке становилось лишь хуже. Родные поочередно приезжали в больницу ухаживать за пенсионеркой, при них же женщине вкололи некий гормон, и она будто ожила. Увы, лишь на время.

- Она смогла с нами поговорить. Была в себе 3-5 минут, а потом вдруг сама резко перевернулась на бок и заснула. Мы не поняли, что это было. А на следующий день мы пришли, и она уже была никакая. Я даже сильно её не терла во время массажа, потому что она была как тряпичная кукла. Я её приподнимала, а она падала и давала понять, что хочет отдохнуть.

Днем позднее во время очередного визита родные заметили, что у Лидии Сергеевны очень отекла рука. Как пояснили соседки по палате, это ей “капельницу мимо поставили”. Тогда Елена побежала к медсестрам с просьбой сделать компресс, но даже здесь встретила лишь убийственной равнодушие. Мол, вечером сделаем, позже. 

Как дальше развивались события, неизвестно, но в последующую ночь пенсионерку перевели в реанимацию. До этого врачи грешили на проблемы с лёгкими, как вдруг заявили, что с ними все в порядке. Что вообще происходило с Лидией Сергеевной, узнать ни у кого не удавалось. 

На следующее утро, 27 декабря, дочь будто почувствовала, что ей нужно срочно ехать в больницу. Кровать в палате оказалась застелена, а все вещи мамы убраны. Уже тогда холод пробежал по телу Елены, но она всё ещё таила надежду, что мама жива, ведь в ином случае ей бы позвонил врач, который ранее говорил, что у него есть контактный номер. Увы.

- Соседки по палате, видимо, побоялись мне сказать правду в лицо. Но я вышла в коридор и встретила хирурга, который оперировал. Он сказал: “К сожалению, ваша мама умерла”. Я спросила, как, почему. Ответ: “Так бывает. А что вы хотели? Она изначально должна была быть в реанимации”. Я была в таком состоянии… Я просто растерялась и даже уточнить ничего не смогла.

Впоследствии в ходе телефонного разговора врач заявил, что женщина умерла, потому что “вы [родственники - прим.ред.] вообще за ней не ухаживали”. Это буквально обескуражило Цветковых, которые навещали Лидию Сергеевну каждый день. Также на вопрос о причине кончины пенсионерки медик ответил ровно следующее: “А что, ей было не от чего умереть? У нее мало болезней было?” И бросил трубку.

Ничего более конкретного родным женщины никто так и не сказал. Зато весьма красноречивыми оказались последующие действия медицинского персонала. Дочь погибшей уговаривали отказаться от вскрытия и предлагали отдать все документы чуть ли не сиюминутно. Зато когда Елена настояла на посмертном исследовании, историю болезни Лидии Сергеевны не передавали в морг более 2 суток.

На третий день, как положено, родные пришли за свидетельством о смерти, и тут выяснилось, что по неведомой причине патологоанатом не исследовал голову, которая была травмирована в ходе “лечения” в медучреждении. Цветковы были возмущены, но уже не могли повлиять на ситуацию, ведь на этот день, 30 декабря, были назначены похороны.

Согласно заключению о смерти, причинами гибели Лидии Сергеевны официально стали “тяжелый острый респираторный синдром, COVID-19, вирус идентифицирован”. Посмеем напомнить, что в середине декабря женщина официально выздоровела от коронавируса и уже лежала в “чистой” хирургии. О каком остром респираторном синдроме может идти речь - непонятно.

- Мама была очень активной, занималась танцами, собиралась ещё весной выступать… Никто не мог представить такого ужаса. Мы до сих пор не можем это понять и принять. Даже если бы исход был тот же, но маму хотя бы пытались лечить, боролись за нее, у меня не было бы вопросов. Я бы всё равно переживала, но у меня не было бы претензий… Такого равнодушия, беспредела я не видела никогда. Я просто хочу, чтобы мою историю услышали, чтобы врачи ответили за это… Может кого-то они тогда спасут… - подытожила Елена.

Мы обратились за комментарием по поводу сложившейся ситуации в региональный департамент по здравоохранению. Ответ оказался следующим:

“В настоящее время медицинская документация на имя Цветковой Л.С.* находится на патологоанатомическом исследовании. В связи с этим проведение проверки Департаментом в настоящее время не представляется возможным. При предоставлении полного пакета документов медицинским учреждением, будет инициирована проверка”.

Редакция Readovka67 выражает надежду, что виновные в случившемся понесут наказание за убийственное бездействие, и просит обратить внимание на трагичную историю Лидии Сергеевны правоохранительные органы.

*Имена изменены по этическим причинам.

Анна Бахошко

 

---

источник :  https://readovka67.ru