На базе Национального университета Сингапура действуют госпиталь и две медицинские школы — для студентов и для уже практикующих врачей. Там на новейших тренажерах медики отрабатывают сложнейшие операции. Это уже не XXI, а XXII век. Объявлено о плане сотрудничества главного вуза Сингапура и Дальневосточного федерального университета на острове Русский. Новый глава Минздрава Вероника Скворцова под впечатлением от Сингапура приняла «Вести в субботу» в своем московском кабинете — кстати, в канун всего третьего за век съезда врачей. Так что она задумала?
- Вероника, пока съемочная группа «Вестей в субботу» расставляли расставляла оборудование у вас в кабинете, я посмотрел книжки, которые стоят в шкафу. Это и книга Егора Гайдара, и словарь врача-администратора Наркомздрава 1927 года, и сравнительная рентгено-хирургическая анатомия, и еще пара специальных вещей. Что из этого ваше, а что осталось от ваших предшественников?
- Все — мое. Все, что есть в кабинете, приехало со мной в начале июня.
- То есть вы верите в рынок, раз книга Гайдара у вас стоит?
- Это реальность.
- Тогда очень прикладной вопрос: что остается платным, а что — бесплатным в российском здравоохранении?
- Мы бы хотели, чтобы весь основной объем медицинской помощи, которая позволила бы гражданам оказывать качественную помощь — от первичной до высокотехнологичной — оставался бесплатным. И для этого есть возможности. Мы надеемся, что к 2015 году весь основной объем медицинской помощи будет оказываться бесплатно. Что я имею в виду под основным объемом? Абсолютно все без исключения медицинские услуги и те компоненты медицинских услуг — лекарства и медицинские изделия — которые государство может себе позволить. Как правило, это модели шестилетней давности, которые, конечно, отличаются от модели сегодняшнего дня, в том числе и стоимостью, но позволяют оказать адекватную и качественную медицинскую помощь.
- Давайте на пломбах, чтобы было понятно.
- Если мы говорим о пломбах, то, как правило, мы говорим о кариесе. Вся стоматология, начиная от школьной и профилактической и заканчивая лечением заболевания — зубов, десен и так далее — должна входить в государственную программу бесплатного оказания медицинской помощи.
- А если хочется красиво?
- А если хочется красиво, то это уже находится вне программы, и гражданин должен за это доплачивать. Не платить за все, а доплачивать к тому базису, который оказывается бесплатным.
- Называя вещи своими именами, у нас уже платная медицина. Врачу, который тебе нравится, ты преподносишь подарок. К сожалению, полно врачей, которые тебе не нравятся, но которым тоже приходится платить. Наверное, все-таки один из самых принципиальных вопросов — зарплата врачей. Вы обещаете, что они составят 200% к среднему уровню зарплаты по регионам к 2018 году. Сами же цитируете прогноз Минэкономразвития: «45 тысяч — средняя зарплата по стране». Значит, у врача будет 90 тысяч.
- Средняя.
- Средняя. А если нефть упадет?
- Мы все живем в контексте, поэтому определенные риски есть. Но мы максимально подстраховались двумя законами. Во-первых, максимальный размер взноса на неработающее население, которое обязаны выплачивать субъекты Российской Федерации. Во-вторых, мы прописали дополнительных два процента страховых взносов на систему обязательного медицинского страхования. Это законодательные акты, и они требуют обязательного исполнения.
- И они не зависят от нефти? Они зависят от выплат?
- Да.
- То есть вы обещаете, что врачам повысят зарплату?
- Да. По нашим расчетам, к 2015 году, мы повысим заработную плату примерно на 37-38%. Потому что даже 2012 год привнес более чем 20% в заработную плату медицинских работников. Что касается вашего вопроса, то проблема очень сложна проблема нелегитимных платежей. И у этой проблемы не одна сторона.
- Это, конечно, вопрос не к врачам, а в значительной степени к обществу. Но все-таки?
- Решать эту проблему мы планируем в двух направлениях. Мы прикладываем огромные усилия к консолидации медицинского сообщества. 5 октября мы проведем первый в постсоветской истории и третий за всю историю нашей страны Всероссийский съезд врачей.
- Последний был в 1988 году.
- Да, проводил его министр здравоохранения Советского Союза Евгений Иванович Чазов. А первый съезд был в 1925 году, его проводил Наркомат здравоохранения. В Кремлевском дворце съездов соберутся более шести тысяч врачей — от сельских амбулаторий и врачей общей практики до организаторов здравоохранения, наших известных ученых. Для нас очень важно возобновить корпоративный кодекс этики врача, кодекс ответственности. Медицинское сообщество должно быть так устроено, чтобы могло воспитывать своих членов и брать ответственность, когда оно этих членов принимает в свои ряды, и разделять ее и возможные ошибки, потому что профессия врача очень сложная.
- Я на нее всегда смотрел с этой стороны. Вы посмотрели на меня строгим «медицинским» взглядом — начинаешь то ли поеживаться, то ли хочется немедленно довериться. Вы сказали это очень красиво, но какого рода механизмы самоконтроля подразумеваются, следуя логике медицинского сообщества, — денежные, моральные?
- Это замечательный вопрос. Мы знаем, что сейчас активно реализуется региональная программа модернизации. В ее рамках важный блок посвящен информатизации здравоохранения — информатизации, которая должна свести огромную сеть — несколько десятков тысяч лечебно-профилактических учреждений — в единое информационное поле и создать единый электронный медицинский документ, который позволит выстроить преемственность в оказании медицинской помощи между разными уровнями учреждений. Кроме того, необходимо ввести систему управления качеством медицинской помощи. Об этом я хотела бы отдельно сказать. Эта система была внедрена в Британии. Сейчас она распространена по всему миру. Она позволяет по каждому больному просчитать по самым значимым критериям качества уровень оказанной помощи. И таким образом по каждому лечебному подразделению просчитать средний показатель качества медицинской помощи за единицу времени. Эта информация должна передаваться в страховые компании и фонды обязательного медицинского страхования и участвовать в формировании оплаты труда медперсонала. Оплата труда должна быть сопряжена с тем, насколько эффективен был труд врачей, насколько качественная помощь была оказана. Если мы эту петлю качества замкнем, то тогда не какими-то точечными решениями сверху мы будем контролировать ситуацию, а это будет заложено в базе самой системы, система будет работать так, что будет отбраковывать некачественные компоненты.
- Я вспомнил те годы, которые провел в Англии. Там бесплатная система медицинского обслуживания. Я понимаю, что скажу вещь, в которую большинство наших граждан очень трудно поверит, но это факт: было проще сесть в самолет и пройти диспансеризацию в России. Платная британская медицина безупречна, поэтому богачи ездят туда на операции, а вот бесплатная… У меня лично дважды теряли результаты анализов, я не мог записаться на рентген, когда было нужно. Тот ли это пример, которому стоит следовать?
- Мы не планируем следовать этому примеру. Британскую систему я тоже хорошо знаю, потому что мне довелось работать в Институте неврологии в Лондоне. Я хорошо знаю особенности частных и государственных компаний.
- Там масса недостатков, включая взятничество в бесплатном секторе, между прочим.
- Ограничительные перечни, длинные листы ожиданий — это те компоненты, которые характеризуют любую государственную систему. Но мы-то уходим от этой системы. Особенность нашего периода сейчас заключается в том, что мы идем от советской монопольной государственной системы. И сложность в том, что социальное ожидание наших граждан, особенно старшего поколения, которые хорошо помнят эту систему, связаны с тем, что любая помощь должна бесплатно предоставляться. Но в советское время это было возможно, поскольку это была закрытая система, с очень ограниченным информационным обменом, и не было возможности сравнить со стандартами лечения в другой стране.
- А лекарства все равно по блату привозились из-за границы.
- Сейчас это невозможно. Любой человек может войти в Интернет и сопоставить методы лечения внутри страны с методами лечения в Америке, Германии, Австрии. И опыт любой страны свидетельствует о том, что бесконечной бесплатной медицинской помощи быть не может, тем более что интенсивное инновационное развитие приводит к постоянному появлению огромного количества новых дорогостоящих технологий. Поэтому любая система, которая берет на себя государственные гарантии, обязана принимать некие оптимальные варианты обеспечения качественного базиса и подключать параллельные механизмы для финансового обеспечения неких видов помощи, связанных с самыми новыми имплантами, с самыми новыми протезами, с оригинальными дорогостоящими лекарствами, то есть в базис входят их аналоги более дешевые. Но никто не хочет приравнивать себя к некому усредненному варианту, поэтому мы отдаем себе отчет, что после 2015 года перед нами встанет дополнительная проблема. Готовиться мы начинаем уже сейчас — к включению кроме страхового механизма по ОМС дополнительного механизма возможности получения экстракачественного компонента. И опыт такой в мире есть, он нами изучается активно. И мы надеемся на то, что это будет возможно.
- На горизонте — антитабачное законодательство. В Европе, когда его принимали, было воя никак не меньше, чем у нас, однако заработало. И даже самые курящие европейские страны — например, Италия — примирились. Насколько драконовскими вы собираетесь сделать антитабачные меры в России? Насколько они будут сопоставимы с тем, что уже введено в Европе, где, например, вообще нельзя курить в ресторанах?
- Россия подписала антитабачную конвенцию Организации объединенных наций и ратифицировала ее. Наш закон, который сейчас разработан и внесен в правительство, полностью соответствует требованиям конвенции. Более того, поскольку мы не первыми ратифицировали ее, при написании закона у нас была возможность изучить опыт тех стран, которые до нас уже пошли этим путем. Было много опасений со стороны малого и среднего бизнеса о том, что важно сохранить здоровье граждан, но при этом якобы закон может как-то негативно повлиять на развитие малого и среднего бизнеса, скажем, ресторанного.
- Например, в Финляндии всем точкам общепита, необязательно ресторанам, дали, кажется, полтора или два года на то, чтобы они построили отдельные помещения с грамотной вентиляцией, где курильщик может скрыться. В отличие от Италии, где вышел на улицу и покурил, в Финляндии или в России зимой так не очень поступишь. Вы такие вещи закладываете в закон?
- Мы заложили трехэтапную ратификацию нашего закона. Все норма закона вводятся одномоментно. Часть из них вводится в 2014 году, часть в 2015-2017 годах. Переходный период тоже продуман.
- Что на первом этапе наступает?
- На первом этапе — выведение курильщиков из замкнутых помещений, где параллельно с ними находятся другие люди. Распространение табачного дыма позволяет нам, просто вдыхая воздух, адсорбировать все на нашей слизистой. Поэтому это очень опасно.
- Но это уже радикальный шаг. Вы ставите курильщиков вне закона везде, кроме улицы?
- Не вне закона. Мы считаем, что мы могли бы реально улучшить здоровье нашего населения только в том случае, если само население захочет быть здоровым. Осчастливить насильно нельзя, сделать здоровым насильно тоже нельзя. И здоровым может быть только то общество, где каждый человек обязан заботиться о своем здоровье и о здоровье своей семьи. Это самый главный посыл. Мы бы хотели призвать всех россиян к тому, чтобы с позиций помощи государству отнестись к охране собственного здоровья.
- В той же Финляндии это сработало. Несмотря на стереотипы, финны больше не являются сильно пьющим народом. Трудно в это поверить, но то пьянство, которое было в Финляндии, ушло именно под воздействием пропаганды, а точнее того, что у людей творилось в головах.
- Вы затронули самый важный вопрос о том, что модель здорового образа жизни она должна сформироваться в голове у человека, и тогда он уже сможет реализовывать эту программу, сформированную им самим.
- Я сужу по себе. С тех пор как года четыре назад я возобновил активные занятия спортом, я и потихонечку подходил к тому, чтобы бросить. Признаюсь, я вам от корпуса курильщиков задавал вопрос.
- Для этого, начиная с раннего возраста, с дошкольных учреждений, необходимо выстроить психологические выверенные программы. Очень важно гармонично развивать личность, чтобы человек мог получать удовольствие от достижения поставленных целей. Если удастся стабилизировать эмоциональный фон, научить человека преодолевать какие-то неприятные ощущения, субдеприссивные состояния, то это очень важно. Это закладывается системой воспитания. Тогда будет меньше мотиваций каким-то образом снимать стресс дополнительными возможностями, в том числе, приносящими вред организму. Появятся другие возможности.
- Возвращаясь к темпе антитабачного закона, легко себе представить, с каким сопротивлением вы будете сталкиваться, начиная от бытового и заканчивая, конечно же, лоббизмом табачных компаний. К какой степени гибкости вы готовы?
- Мы не хотим деформировать международные соглашения, которые Российская Федерация уже подписала. И опыт Испании, и Италии, о которых вы уже говорили, и опыт Соединенных Штатов Америки свидетельствует об активации ресторанного бизнеса после ограничения курения.
- Как ни парадоксально, это правда.
- И это приносит большой доход государству. Мы теряем ежегодно 6,5% ВВП только из-за табакокурения. Это фактически урон, который мы несем от преждевременной смертности, от высокой заболеваемости, от выхода на инвалидность, о временной нетрудоспособности. То есть это 9 лет жизни мужчин и шесть с половиной лет жизни женщин.
- На переходный этап, на оборудование комнат для курильщиков с повышенной вентиляцией вы закладываете все-таки?
- До 2017 года.
- Московские власти уже приступили к реформированию социального законодательства на предмет того, что, например, московские надбавки к пенсиям получают только те, кто прожил 10 лет в Москве. Заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития Леонид Печатников заявил: «Если считать отдельно москвичей, то у нас смертность грудничков в возрасте до года на уровне четырех с половиной на одну тысячу детей. Это хороший европейский показатель, но поскольку на него накладываются приезжие, и чуть ранее в заметке упоминаются выходцы из Узбекистана и Таджикистана, то цифра вырастает почти до семи». Какова позиция федерального Минздрава в плане того, чтобы сделать Россию не для русских, но для российских налогоплательщиков, каковыми не являются гастарбайтеры?
- Мы уже начали работу и в СНГ, и с ЕврАзЭСом по формированию единой концепции здоровья народов СНГ и ЕврАзЭС. И частью этой программы является обязательное медицинское освидетельствование в специально сертифицированных лабораториях наших стран тех граждан, которые въезжают на территорию нашей страны. Это очень важно взять под контроль, потому что часто вспышки инфекционных заболеваний и некоторых других заболеваний воспроизводят траектории иммигрантского движения на территории нашей страны. И второй момент: мы обсуждаем введение страховых механизмов, которые позволили бы оказывать помощь мигрантам на цивилизованном уровне. Экстренную помощь мы обязаны оказывать бесплатно любому иностранному гражданину.
- Как клятва Гиппократа: человек упал — вы ему обязаны помочь.
- Да, но поскольку речь идет о полном объеме качественной медицинской помощи, не может быть качества двух сортов. Это, конечно, требует совершенствования страховых механизмов, и мы сейчас на уровне международных организаций вопросы эти прорабатываем. Возьмем под контроль.
- Мне ваши помощники сказали, что вы работаете по 16 часов?
- Это правда.
- Но это не дело.
- Это не дело, но пока для нас нет другого варианта. Нам необходимо просто выйти на некий стабильный уровень, когда все будет происходить планово. Сейчас мы еще этим похвастаться не можем. У нас одновременно идут серьезные системные преобразования текущей работы и законодательной деятельности, но параллельно мы вынуждены еще пока закрывать некие дыры, которые нужно закрывать сиюминутно и быстро, поэтому объем нашей работы действительно огромен.
источник : pharmapractice.ru