— Я окончила Первый медицинский институт, — говорит Людмила Александрова. — После войны нас с мужем отправили работать в Калининград. И первый год я была там хирургом. Целыми дням мы делали бесконечные ампутации. Совсем как в военное время. Город тогда был весь заминирован. Ходить можно было только по узкой дорожке, шаг вправо или влево грозил смертью. Люди постоянно подрывались. К нам целыми телегами привозили детей, стариков, женщин…Так прошел год. А потом меня отправили на повышение квалификации в калининградский роддом. И так получилось, что я стала акушером-гинекологом. Выезжала к роженицам в самые отдаленные уголки Калининградской области.

 

Однажды на мотоцикле меня отвезли к женщине, у которой после родов был неотделившийся послед. Захожу в бывший немецкий дом и вижу: на полу вся в крови лежит мамочка. Тут же теленок и свинья. Пришлось мне ручное отделение плаценты делать. Я взяла эфир, обработала им себе руки и полезла в матку. А не видно же ничего! У хорошего акушера-гинеколога глаза должны быть на кончиках пальцев. Руками надо все чувствовать. К счастью, моя операция удалась. На моей душе никакого греха нет. Я за всю свою большую жизнь ни одного пациента, слава богу, не искалечила и не угробила.

 

 

— Три года мы с мужем работали в Калининграде, а потом попросили, чтобы нас перевели обратно домой. Мы же с ним ленинградцы. Квартиры, конечно, у нас не было. 18 лет я жила на чердаке деревянного дома на Выборгской стороне. Сначала вместе с мамой и братом, потом туда же и мужа привела. Там же жили потом и мои дети. И в аспирантуру на кафедру оперативной хирургии я поступила на чердаке. А жила в основном в публичной библиотеке. Домой только ночевать приходила. Проснусь утром, а все стены инеем покрыты. Печки-то не было. Вот так мы и жили.

 

 

 

— У меня были спецкомандировки в Камбоджу и Гвинею. В Камбодже я работала 2,5 года в советском госпитале в отделении гинекологии и акушерства. А по ночам мы часто оперировали обычных камбоджийцев. Бывало, привезут мужчину, скажем, с аппендицитом. Если у него нет денег на операцию, то местные врачи ни за что ему помогать не будут. Тогда за дело брались мы. Бесплатно, конечно. Мы вообще не знали, что такое оперировать за деньги. Просто отдавали работе все свои силы.

 

Я принимала роды у камбоджийской принцессы. В госпиталь ее решили не везти. Поэтому я четыре дня жила в королевском дворце. Во время родов я разложила свои стерильные инструменты, щипцы. Вдруг прибежали слуги и начали опахалом над принцессой обмахивать. Пыль летит во все стороны! Я думаю: господи, все же простерилизованное было! Отправила помощницу за новым набором. Как только она его принесла, слуги вновь забегали с опахалом. Слава богу, мои инструменты не понадобились, принцесса родила хорошо. Правда, девочку. В стране было разочарование по этому поводу. Недовольство усугублялось еще и тем, что королева-мать не очень любила принцессу. Кстати, в 1966 году перед отъездом из Камбоджи глава государства наградил меня высшим королевским орденом своей страны. Я спросила, дает ли мне эта награда какие-то привилегии. Получила ответ: «Доктор Александрова, когда вы умрете, у нас выстрелит пушка!»

 

 

 

— В Юго-Восточной Азии рожают очень естественно, легко. Осложнения и патологии там большая редкость. Наверно, причина в климате. У нас же роды проходят куда тяжелее. И вообще, чем цивилизованнее страна, тем сложнее женщинам рожать. К тому же давайте не забывать о том, что Великая Отечественная война покалечила не одно поколение людей. Она до сих пор сказывается на здоровье наших женщин.

 

Ну и, конечно, они у нас более нервные, издерганные, уставшие. В Камбодже вообще все улыбаются. Я «заразилась» этой привычкой, и, когда вернулась домой, сослуживица мне первым делом сказала: «Ну что ты ходишь и, как дура, улыбаешься?» А там принято относиться друг к другу доброжелательно. И это тоже сказывается на родах. А вот в Камбодже вообще из всего готовы праздник сделать. Я однажды шла с работы и неожиданно для себя попала прямо в центр похоронной процессии. Никто не плачет! Все улыбаются, хохочут. Я не знала, как себя вести. А потом они демонстративно прямо на улице сожгли труп. Так принято… Роды, само собой, тоже проходят задорно.

 

 

— В Европе в основном на спине и на боку. В Юго-Восточной Азии немного по-другому. Там в отделении сидят акушерка и 5–6 рожениц. Они радостно о чем-то беседуют и одновременно тужатся. Тут же находятся родственники, которые опахалами отгоняют комаров. Убивать их ни в коем случае нельзя. Они верят, что души умерших могут переселиться в этих насекомых. Кстати, рожают в Камбодже тоже полусидя. А в Южной Америке женщинам при родах иногда давят на живот. Но это очень опасно, может быть разрыв матки.

 

 

 

— Некоторые женщины боятся, что муж, который присутствовал при родах, потом будет испытывать отвращение к ней. Все-таки это не самый эстетичный процесс. Но если семья хорошая, а муж с женой прекрасно друг друга понимают и любят, то общие роды только укрепят их отношения. Я принимала роды в присутствии мужей. Никто в обмороки не хлопался, не плакал. В Европе на родах может присутствовать не только папа, но и многочисленные друзья. Мне кажется, это не очень-то и нужно. Когда женщина рожает, у нее в крови выделяется гормон окситоцин. Без него матка просто не будет сокращаться. Окситоцин еще называют «застенчивым гормоном». Он не будет выделяться при неспокойной обстановке, если, например, в комнате присутствует много людей. Или женщина отвлекается от родов на какие-то посторонние дела. У меня были такие случаи. Одна дама очень увлекалась шахматами. И ей попался такой же доктор. В перерывах между схватками они играли партию за партией. В итоге женщина отвлеклась от процесса родов, и у нее началась слабая родовая деятельность.

 

 

— Более правильно, конечно, оставлять ребенка с мамой. Уже давно доказано, что если малыш тут же берет грудь, то матка матери начинает лучше сокращаться. К тому же первые капельки молока самые питательные и полезные для ребенка. И еще один важный момент. По тому, как ребенок сосет, сразу видно, насколько он хорошо себя чувствует. При первом кормлении всегда присутствует педиатр. Если он видит, что ребенок вялый, то тут же забирает его под наблюдение. Ведь может быть все, что угодно. Например, нарушение кровообращения. Во времена СССР просто не было возможности сразу отдавать малыша маме. Рожали-то как? В одном зале на кроватях тужились женщины. Акушерки сидели рядом и наблюдали: я вижу вот эти трех, а моя коллега — тех. За одно дежурство по 20–30 родов было.

 

 

 

— Самый насыщенный месяц у нас — ноябрь. Объяснить это довольно просто. Когда нельзя беременеть? В пост. В январе, феврале очень много православных праздников, во время которых нельзя вести половую жизнь. Многие петербуржцы соблюдают эти правила. И, кстати, много преждевременных родов при полнолунии. Объяснить это я не могу.

 

 

— У нас тоже кесаревых сечений с каждым годом все больше. Сейчас в роддома приходят так называемые старые первородящие. Сначала они делают аборты, а потом ближе к 35–40 годам им вдруг хочется ребенка. Как же они нормально родят, если вся матка у них от абортов изуродована? Я уже не говорю про то, что сейчас очень много половых инфекций, а то и венерических заболеваний. Когда я была студенткой, нам не могли показать ни одну женщину с сифилисом или гонореей! Ну не было в Союзе этого! А сейчас сплошь и рядом. Покажите мне хоть одну 20-летнюю девушку, которая девственницей вышла замуж, вела половую жизнь только с одним мужчиной, с мужем, а потом пришла бы рожать! Да сейчас даже школьницы беременеют! И что вы хотите?

 

 

— Нет, не лучше. Роды не зря проходят так долго. У ребенка за это время вырабатываются в надпочечниках специальные биологически активные вещества, которые обеспечивают ему переход от утробной к внеутробной жизни. А если ребенок появляется сразу же с помощью кесарева, то он становится менее приспособленным к новой жизни.