Лига защитников пациентов

Новости

Медицина катастрофы, или Как Министерство здравоохранения провалило здравоохранение

23 Ноября 2022 г.

Счетная палата направила в Госдуму заключение на проект федерального бюджета, в котором аудиторы констатировали «риск недостижения» ряда ключевых параметров госпрограммы «Развитие здравоохранения». В частности – ожидаемой продолжительности жизни 78 лет к 2030 году. К слову, показатель не достигается все последние годы. Но фактически государственная программа «Развитие здравоохранения», стартовавшая 1 января 2018 года, провалена почти по всем пунктам. Минздрав хронически не выполняет большинство заявленных показателей. При этом параметры то и дело подгоняются под фактическое состояние, переносятся на будущее или попросту вычеркиваются. В результате исполнитель выходит сухим из воды и сохраняет финансирование. Складывается впечатление, что административно-кадровая политика не слишком волнует Минздрав. По данным телеграм-канала ВЧК-ОГПУ, он ликвидировал ключевой департамент и уволил его руководителей и часть сотрудников с грубыми нарушениями закона, что подтверждено решениями судов. О том, как регулятор манипулирует данными, толком не владеет ситуацией и совершает кадровые ошибки, читайте в нашем расследовании.

Общественное нездоровье

К 2030 году ожидаемая продолжительность жизни должна вырасти с текущих 70,5 до 78 лет. Достижимость цели Минздрав обосновывает, в частности, успехами по ряду показателей. И на первый взгляд для оптимизма есть основания. Например, по туберкулезу Россия демонстрирует позитивную динамику. В 2018 году заболеваемость составила 44,4 случая на 100 тысяч, в 2019 году – 41,2, в 2020 году она практически рухнула до 32,4, в 2021 году еще упала до 31,2.

Целевые показатели выполняются, план 2030 года достижим. Если бы не ряд «но». Резкое падение 2020 года специалисты однозначно связывают с пандемией, когда из страны выехало много трудовых мигрантов, а постоянное население обращалось к врачам только в крайних случаях. Параллельно растет уровень посмертного выявления туберкулеза и смертность в первый год после выявления. То есть запущенных и недиагностированных больных становится все больше – на таком фоне снижение заболеваемости выглядит просто игрой в цифры.

По всей видимости, основной надеждой Минздрава стали сторонники здорового образа жизни, чьи ресурсы помогут к 2030 году

Но внезапно ведомство начало рубить сук, на котором сидит.

Госпрограмма «Развитие здравоохранения» делится на проектную и процессную части. В проектную часть включен национальный проект «Здравоохранение». Структурными элементами последнего являются 8 федеральных проектов:

«Развитие системы оказания первичной медико-санитарной помощи»;
«Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями»;
«Борьба с онкологическими заболеваниями»;
«Развитие детского здравоохранения…»;
«Обеспечение медицинских организаций системы здравоохранения квалифицированными кадрами»;
«Развитие сети национальных медицинских исследовательских центров
и внедрение инновационных медицинских технологий»;
«Создание единого цифрового контура в здравоохранении на основе единой государственной информационной системы (ЕГИСЗ)»;
«Развитие экспорта медицинских услуг».

Также в проектную часть госпрограммы включены два федеральных проекта из нацпроекта «Демография»: «Укрепление общественного здоровья» и «Старшее поколение».

Процессная часть госпрограммы включает 24 ведомственные целевые программы, разработанные для отдельных мероприятий.

Составом госпрограммы также являются Правила распределения субсидий и информация о развитии приоритетных территорий.

В августе Минздрав ликвидировал должность главного внештатного специалиста психиатра-нарколога – об этом ведомство сообщило ТАСС, но соответствующий приказ так и не опубликовало. При этом остались аналогичные должности на уровне федеральных округов и регионов. Мы можем предположить, что решение было принято в экстренном порядке, после того как у Следственного комитета появились претензии к занимавшему эту должность специалисту. Минздрав вообще склонен к кадровым экзерсисам – подробнее об этом чуть ниже.

При этом наркологическая статистика неутешительна. Смертность от причин, связанных с употреблением алкоголя, в последние три года стабильно высокая – 32–35 случаев на 100 тыс. человек населения. Прямо или косвенно алкоголь становится причиной смерти почти четверти россиян. Но должность главного нарколога в этом печальном пейзаже оказалась ненужной. Точнее, менее нужной, чем прыг-скок в сторону от компрометирующей фигуры, стабильно занимавшей указанную должность с 2009 года. Уважение и преданность ни к чему бюрократической машине, основная ее забота – решить проблему в моменте и любой ценой.

Ценой решения другой проблемы Минздрава стал департамент общественного здоровья, коммуникаций и экспертной деятельности, который до 2021 года занимался в Минздраве проблемами зависимостей и другими аспектами общественного здоровья. ВОЗ неоднократно награждала департамент за антиалкогольные успехи. Так, на 75-й сессии Генассамблеи ООН гендиректор ВОЗ Тедрос Аданом Гебрейесус вручил Минздраву России премию UNIATF 2020 за инновационный и комплексный подход к борьбе с употреблением алкоголя. Антиалкогольную политику России ВОЗ ставила в пример Европе. Продолжая работать в этом направлении, Минздрав мог бы в конце концов добиться позитивных результатов.

Но департамента фактически не существует, хотя он и значится на официальном сайте Минздрава. А две руководящие должности в департаменте якобы заняты человеком, который на самом деле не работает в министерстве с 11 ноября 2021 года. К мертвым душам в стране не привыкать, однако история с департаментом общественного здоровья заслуживает подробного рассказа, поскольку дает представление о качестве и стиле управленческих решений Минздрава.

Выходи скорее вон!

Полтора года назад верхушку Министерства потряхивало – одному из замминистров пытались обрезать крылья, а заодно и полномочия, убрав департаменты, которые он курировал. Началось истребление сразу нескольких департаментов, включая вышеназванный. В сухом остатке – с позором проигранные Минздравом России судебные дела и разваленное направление работы (судебные решения имеются в распоряжении редакции). Россия стала единственной в мире страной, которая в период пандемии COVID-19 закрыла департамент, занимающийся профилактикой заболеваний и общественным здоровьем. В то время как в других странах это направление только усиливается, да и российское законодательство

от исполнительной власти того же.

Одна из уволенных была заместителем директора этого департамента и отвечала за взаимодействие с НКО, руководила большими социальными рекламными кампаниями. Среди прочего ее отдел запустил и 5 лет реализовывал проект «Тест на ВИЧ: экспедиция». С 2016 года по регионам курсировали автоколонны, в машинах, оснащенных специальным оборудованием, желающие сдавали тесты, консультировались со специалистами. 27 апреля 2021 года акция Минздрава «Тест на ВИЧ: Экспедиция 2020» «получила «бронзу» на национальном этапе конкурса Effie Awards (премию еще называют рекламным Оскаром) в своей номинации. Единственный госпроект, достигший таких высот. Последние новости на сайте «Экспедиции» датированы декабрем 2021 года. По сведениям уволенной сотрудницы, сегодня ни один из проектов, которые ее команда разрабатывала в Минздраве, не реализовывается и новые не появились.

Ее коллега более 6 лет на госслужбе, также замдиректора и начальник отдела правового регулирования в сфере общественного здоровья. Юрист по образованию, аспирант по юриспруденции, автор научных статей. Значимые нормативные акты – поправки о запрете продажи алкоголя лицам, не достигшим 21 года, изменения антитабачного закона (федерального закона №15-ФЗ), новации, касающиеся психиатрической помощи и поддержки инвалидов – ее компетенция.

«Начиная с июня 2021 года стало понятно, что нас не хотят видеть, без всяких причин, просто сделав разменной монетой в играх руководства», – рассказывает собеседница издания.

«Приговоренным» – их было порядка четырех десятков – в августе объявили о грядущем увольнении в связи с сокращением их должностей на основании

и вручили уведомления. При этом уволиться по сокращению штатов до истечения срока уведомления не позволили – в распоряжении редакции есть документ с резолюцией, наложенной лично министром Мурашко: «Если хочет до срока, [то] по собственному желанию». Таким образом, имитируя увольнение по сокращению, людей принуждали уходить по собственному желанию, то есть на невыгодных для работника условиях, без причитающихся по закону выплат. Кто-то не выдержал прессинга и написал заявления по собственному.

Приказ Минздрава России от 30.07.2021 №811 «Об утверждении штатного расписания Министерства здравоохранения Российской Федерации» не является приказом о сокращении и не содержит сведений о сокращении численности или штата работников. Приказ утверждает новую структуру Минздрава России и не содержит при этом информации о времени вступления в силу. В приказе говорится об утверждении штатного расписания без указания даты, с которой утверждается штатное расписание, что по общему правилу должно означать немедленное вступление в силу такого акта. Такое обстоятельство делает невозможным продолжение трудовых отношений с сотрудниками после 30 июля 2021 года, однако прерывания трудовых отношений с 31 июля 2021 года не произошло.

При проведении сокращения ответственные представители Минздрава России ссылались на исполнение постановления Правительства РФ от 16.11.2020 №1830 «Об оптимизации структуры и численности федеральных государственных гражданских служащих и работников, замещающих должности, не являющиеся должностями федеральной государственной гражданской службы, федеральных министерств, руководство деятельностью которых осуществляет Правительство Российской Федерации, федеральных служб и федеральных агентств, подведомственных этим федеральным министерствам, федеральных служб и федеральных агентств, руководство деятельностью которых осуществляет Правительство Российской Федерации» и от 16.11.2020 №1829 «О структуре центральных аппаратов федеральных министерств, руководство деятельностью которых осуществляет Правительство Российской Федерации, федеральных служб и федеральных агентств, подведомственных этим федеральным министерствам, федеральных служб и федеральных агентств, руководство деятельностью которых осуществляет Правительство Российской Федерации».

Указанные постановления содержат рекомендуемые нормативы по общему количеству государственных гражданских служащих в органах власти (40 в департаменте), а также количеству заместителей министров и советников, помощников министра и структурных подразделений, которые они должны курировать (не менее двух).

Приказ Минздрава России от 30.07.2021 №811 не соответствует требованиям обоих постановлений и содержит в себе положения, не предусмотренные ими. Так, в частности, в большинстве департаментов количество сотрудников сокращено до 35, а количество заместителей министра превышает количество курируемых департаментов. Структура Минздрава России в настоящий момент в полной мере не соответствует указанным постановлениям.

Вынужденные то и дело контактировать с «кадрами» при передаче дел, сокращенные смогли вдоволь насладиться стилем общения минздравовских эйчаров. Рассказывают об оскорблениях, угрозах и тюремной лексике в свой адрес. Ни с того ни с сего впавших в немилость сотрудников изгоняли физически, их личные вещи сваливали вперемешку с ведомственными документами, в том числе под грифом секретности.

Две бывшие сотрудницы независимо друг от друга решили судиться – оспорить законность увольнения, потребовать восстановления на работе, взыскания зарплаты за вынужденный прогул и компенсации морального вреда.

Шансы на успех в судах были высоки. Избавляясь от неугодных, кадровики Минздрава показали пример не только «деловой этики», но и юридической безграмотности. Суд признал

хотя бы только потому, что сокращаемым специалистам не было предложено ни одной вакансии. При том, что по закону работодатель обязан на протяжении двух месяцев предлагать сокращаемым все вакантные должности, которые соответствуют их квалификации.

Согласно ст. 38 федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» №79-ФЗ при принятии решения о возможном расторжении служебного контракта с гражданским служащим в соответствии со ст. 33 федерального закона №79-ФЗ (т. е. в том числе и при сокращении должностей гражданской службы в государственном органе – согласно пп. 4 ч. 1 ст. 33, пп. 8.2 ч. 1 ст. 37 федерального закона №79-ФЗ) представитель нанимателя в письменной форме информирует об этом выборный профсоюзный орган данного государственного органа не позднее чем за 2 месяца до сокращения соответствующей должности гражданской службы. В нарушение указанной процедуры работодатель не сообщил о предстоящем сокращении выборному профсоюзному органу.

Кроме того, согласно ч. 2 ст. 25 Закона РФ от 19.04.1991 №1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации» при принятии решения о сокращении численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя и возможном расторжении трудовых договоров работодатель-организация не позднее чем за 2 месяца до начала проведения соответствующих мероприятий обязана в письменной форме сообщить об этом в органы службы занятости, указав должность, профессию, специальность и квалификационные требования к ним, условия оплаты труда каждого конкретного работника, а в случае, если решение о сокращении численности или штата работников организации может привести к массовому увольнению работников, – не позднее чем за 3 месяца до начала проведения соответствующих мероприятий. Указанная информация в органы службы занятости направлена не была.

В своем иске одна из сотрудниц заявляет, что в Министерстве открылось 16 вакантных должностей, подходящих ей по образованию, опыту и квалификации. Другая сообщила о 13 вакансиях. Суд исследовал их все и не нашел никаких противопоказаний к тому, чтобы женщины могли бы на них претендовать. При этом на свободные места кадровики Минздрава брали людей без опыта и откуда угодно – например, из коммерческого банка.

Обе истицы свои дела выиграли – 29 апреля суды постановили восстановить женщин на работе и выплатить компенсации (они не выплачены до сих пор). Министру здравоохранения пришлось отменить приказы об увольнении сотрудниц. Обе написали заявления об увольнении по собственному желанию «в связи с нарушениями работодателем законодательства РФ».

Незаконность увольнения сотрудников и расформирования департамента общественного здоровья подтверждено решениями суда. Департамент был восстановлен, но формально – его функционал уже распределен между другими подразделениями. Согласно информации на сайте Минздрава две из руководящих должностей департамента якобы заняты человеком, который не работает в министерстве с осени 2021 года.

«Я удивился, когда узнал, что трудовые права были нарушены в отношении сотрудников, занимающих высшие должности гражданской службы, – говорит адвокат обеих истиц. – Эти люди имели огромный стаж работы в системе здравоохранения, чувствовали призвание к своей работе, но их грубо и незаконно уволили. Суды оценили все доводы и подтвердили незаконность увольнения моих доверителей и незаконность расформирования департамента. Министерство здравоохранения восстановило их в должности, но выплатить зарплату за период вынужденного прогула “забыло”. Мои доверительницы уволились по собственному желанию, как только появилась возможность, и, конечно, нашли применение своим знаниям, а система здравоохранения потеряла профессионалов».

В ближайшее время законность решений и уровень юридической грамотности сотрудников ведомства предстоит изучить Генпрокуратуре – истицы направили в ведомство заявление (имеется в распоряжении редакции).

Минздраву пришлось восстановить в своей структуре департамент общественного здоровья, коммуникаций и экспертной деятельности лишь ради того, чтобы формально исполнить решение суда. При этом функционал входивших в департамент отделов уже распределен между другими подразделениями. Распределен – но весьма странно. В новообразованном департаменте по загадочной логике службы помощи детям и родовспоможения оказались объединены с психиатрией и наркологией.

Проиграв суды, вернув департамент и восстановив на работе его сотрудников, Минздрав подал апелляционные жалобы на решения Тверского суда города Москвы. Однако вскоре одумался и отозвал обе апелляции. Что крыльями хлопать, когда крыть нечем.

Показательные выступления

Недавно министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко блестяще выступил перед президентом Владимиром Путиным. Портить президенту настроение информацией о неугодном департаменте и проигранных судах министр не стал. Вместо этого он рассказал о «достижениях»: смертность от новообразований за 3 года снизилась на 4,5%, дефицит онкологов в первичном звене сократился на 500 человек, гепатит С сократился на 30%. И так далее. Но если все идет настолько хорошо, зачем Минздрав то и дело переписывает целевые показатели программ по здравоохранению?

Возьмем для примера три ключевых крупных параметра: продолжительность жизни, смертность от всех причин и смертность в трудоспособном возрасте.

По планам

в редакции от 26 декабря 2017 года ожидаемая продолжительность жизни среднестатистического россиянина в 2019 году должна была достичь 74,5 года, в 2020 – 75 лет. Но граждане подвели Минздрав и Правительство. В 2019 году они умирали в среднем в возрасте 73,3 года, а в 2020 году еще раньше – 71,5 года. Провал 2020 года можно было бы объяснить ковидом, если бы не провал допандемийного 2019 года.

Окончательные данные по 2021 году еще не огласили, но Росстат прогнозирует 70,06. То есть третий год подряд смерть в России молодеет, Минздрав с треском проваливает план. И как же тогда достичь целевой продолжительности жизни на уровне 76 лет в 2025 году?

А это уже неважно. 24 декабря 2021 года в «Развитие здравоохранения» внесли изменения. Заданы новая цель и новый срок – россиянам предписано доживать до 78 лет. Но уже к 2030 году. Очень предусмотрительно – можно расслабиться на долгие девять лет. Когда и этот план провалится, спрашивать будет некому или не с кого – вспомним восточную поговорку про ишака и падишаха.

По данным РБК, вице-премьер Татьяна Голикова после ознакомления с отчетом Счетной палаты поручила уменьшить целевые значения этого показателя – но только на 2022 и 2023 годы. То есть цель заменят фактом, а дальше жизнь покажет. В прямом смысле этого слова.

Плановые показатели ожидаемой продолжительности жизни в динамике: 2019 год – 74, 5 (факт – 73,3), 2020 год – 75 лет (факт – 71,5). Далее планировалось 76 лет к 2025 году, но вскоре цель исключают из программы на некоторое время. В апреле 2021 года показатель возвращают, но уже скорректированный под фактические данные: 2019 год – 73,34, 2020 год – 71,09 и 73,6 – к 2024 году. А в новой редакции программы от 2022 года цель – 78 лет – перенесена на далекий 2030 год.

Еще один ключевой показатель – смертность от всех причин. Она рассчитывается на 1 тыс. человек населения. В прежней версии «Развития здравоохранения» на 2019 год намечался уровень в 11,6 случая, в 2020 году на 1 тыс. человек населения – 11,4.

Проект опять не вписался в действительность. По данным Росстата, в 2019 году показатель составил 12,3 случая на тысячу человек, в 2020 году на 1 тыс. человек населения – 14,5. Это уровень десятилетней давности.

Дальше – больше. По итогам 2021 года Росстат дал цифру 16,7 случая. Снова стремительная отрицательная динамика. Кто-то ответил? Нет. Пришлось обновлять редакцию «Развития здравоохранения». Теперь министерство обещает снизить смертность до 11,5 к 2030 году. То есть почти в 1,5 раза относительно нынешней реальной ситуации.

Падение по двум вышеназванным параметрам может показаться чересчур стремительным, если не знать про третий. Это смертность трудоспособного населения. Наиважнейший целевой показатель, отраженный в госпрограмме «Развитие здравоохранения» от 2017 года.

Планировалось, что между 2018–2021 годами уровень смертности этой категории будет колебаться между 450–500 случаями на 100 тыс. в сторону понижения и к 2025 году упадет до 350.

Поначалу все шло неплохо, но в 2020 году смертность среди трудоспособных скакнула с 470 до 521,6. Эту цифру – 521,6 – указывает Росстат, постфактум, по данным загсов. Минздрав в материалах, предоставленных Счетной палате, дает еще больше – 539,2 случая. Но не как итоговую, а как плановую. Аудиторы Счетной палаты смекнули, что их водят за нос. «В IV квартале 2020 года в целевые значения показателей были внесены изменения…, – написано в отчете Счетной палаты относительно этого и многих других случаев, – … Таким образом, подобное изменение показателей позволило формально выполнить установленные значения НП “Здравоохранение”». По итогам 2021 года цифра еще страшнее – 560 смертей на 100 тыс. населения.

Минздрав не стал переносить этот показатель на 2030 год, а поступил радикально – вовсе выкинул его из программы, будто его и не было.

Но не будем сходу обвинять министерство в циничном жонглировании цифрами и датами. У этой «медицины катастроф» уважительные на то причины, и они изложены в обновленной в декабре 2021 года версии программы «Развитие здравоохранения». Причин много. Нация стареет, есть отдельные недоработки на местах, 2 года свирепствовал ковид и т. п. Но главная причина – административная. В государственных делах должен быть порядок. Перенос ряда показателей 2024 года на 2030 год объясняется необходимостью «гармонизации с Единым планом по достижению национальных целей развития РФ на период до 2024 и на плановый период до 2030» – гласит документ. В Едином плане есть смертность от всех причин 11,5 случая на тысячу человек и продолжительность жизни 78 лет к 2030 году. А про смертность трудоспособных ничего не сказано. Пришлось «гармонизировать».

При этом жонглирование показателями не мешает регулятору исправно получать колоссальные объемы финансирования госпрограммы. Например, на 2022 год запланированы 3 трлн 959 млрд рублей, на 2023 год – на миллиард больше, на 2024 год – плюс еще два миллиарда.

От чего мы умираем

Возможно, с другими показателями больше порядка? Рассмотрим еще два – смертность от заболеваний, лидирующих в структуре причин смерти.

В госпрограмму версии 2017 года были заложены целевые показатели снижения смертности от болезней системы кровообращения. К 2024 году показатель должен упасть до 450 случаев на 100 тыс. человек.

Сравним по годам обещанные Минздравом цифры с реальными из сводок Росстата. 2018 год: ожидалось 565 – получили 583. 2019 год: 545 и 573. На 2020 год запланировали 525. Результат (внимание!) – 640. Минздрав решил больше не рисковать и перенес «450» на 2030 год.

Прежняя программа ставила цель к 2025 году снизить смертность от новообразований, включая злокачественные, до 185 случаев на 100 тыс. человек населения. Не будем перегружать статью цифрами из прошлого. Возьмем две. 197 случаев – плановый показатель 2020 года. 202 – реальный результат. Что же случилось с этим параметром в новой редакции? Правильно, «185» отправили в будущее – на 2030 год.

Но не мог же министр солгать президенту о 4,5%-ном сокращении за 3 года смертности от новообразований? Конечно, нет, однако перевод цифр в плоскость реальных событий говорит о том, что успех – мнимый.

Разница в смертности от новообразований с 2018 по 2021 год составила 14 816 человек, при этом первый небольшой спад пришелся на 2020 год, а наиболее существенный – на 2021 год (смертность сократилась на 12 тыс. человек). Этот неожиданный спад и стал предметом гордости Минздрава.

Однако он едва ли произошел вследствие реализации федерального проекта «Борьба с онкологическими заболеваниями» (БОЗ). Снижение «раковой» смертности совпало с острой фазой пандемии, от которой в 2021 году погибли 465 525 человек и 144 691 в 2020 году. Большая часть этих смертей пришлась на онкологических пациентов. Установлено, что смертность от коронавирусной инфекции у больных раком в 5 раз выше, она составила около 40% от всех умерших. Поэтому на фоне пандемии «раковая» смертность сократилась в связи с естественным перебросом смертей в другую рубрику.

Стоит обратить внимание и на растущий показатель смертности от неустановленных причин, который отсутствует в программах, – никто не обещает бороться за его снижение. И вот результат. С 2017 по 2020 год он стабильно держался на уровне 35,5 тысячи, а в 2021 году неожиданно подскочил до 41,8. Мало того, в 2021 году в кодировку причины смерти добавился новый раздел «Другие симптомы и недостаточно обозначенные состояния», куда сходу попали 4,6 тыс. человек. Не в этом ли братском могильнике прячут статистику скончавшихся от онкологии в 2021 году?

Фонд «Вместе против рака» направил в Минздрав запрос, в котором просил объяснить причины исключения из госпрограммы ряда ключевых показателей. Министерство уделило внимание только вопросам, касающимся БОЗ, остальную часть запроса попросту проигнорировало. Однако даже в этой части ответ не содержит внятной информации.

Без руля и ветрил

Федеральный проект БОЗ является самой дорогой частью нацпроекта «Здравоохранение», его бюджет составил почти триллион рублей, что создает вокруг него повышенный интерес.

На совещании с президентом министр объяснил успехи «раковой статистики» 2021 года новой маршрутизацией пациентов. Которая вообще-то была внедрена в январе 2022 года вместе с Новым порядком оказания онкопомощи, но не будем придираться. Беда в том, что новые положения о маршрутизации едва ли благотворно скажутся на здоровье граждан. Они введены в нарушение федеральных норм и фактически прикрепляют пациентов к конкретным медицинским организациям региона. С учетом неоднородности системы оказания и финансирования онкопомощи на территории России такие подходы представляются как минимум преждевременными.

А есть ли к чему прикреплять? Рак, по замыслу регулятора, отныне могут лечить только специализированные онкобольницы и онкодиспансеры. Мурашко сообщил президенту о том, что в стране работают 86 онкологических диспансеров, а ряд больниц и несколько профильных медучреждений находятся на этапе строительства. Разрыв с «землей» составил более 20% – на самом деле в настоящее время в России около 110 онкодиспансеров. Однако радоваться рано, многие не соответствуют требованиям нового порядка, а в ряде регионов вообще нет ни одного онкодиспансера и онкобольницы.

Возможно, сказываются упомянутые кадровые разборки и в Минздраве просто не осталось людей, способных корректно подготовить министра к выступлению перед президентом. Как Минздрав может контролировать реализацию программы БОЗ, не ведая даже о количестве онкологических учреждений на просторах нашей страны? Неудивительно, что уже не первый год большинство регионов России не достигают плановых значений федеральной программы – в 2020–2021 годах таковых было 53 субъекта Федерации.

Да и с подсчетом смертности от новообразований у Минздрава тоже нестыковка. Он руководствуется данными государственной медицинской статистики, если точнее – формой №7. Обычно онкодиспансеры заполняют ее вручную, нередко на основе данных из раковых регистров – неузаконенных, фрагментарных, и поэтому далеких от истины. Далее сведения передаются органам местного самоуправления, полномочия которых по сбору первичных статданных так и не закреплены законодательно. Оттуда бумаги отправляются на столы местных медицинских чиновников, от них – к региональным управленцам, а затем уже в федеральный Минздрав.

Примечательно то, что Росстат считает смертность по данным загсов, а Минздрав – по форме №7. Как в итоге сходятся и сводятся эти цифры, науке неизвестно. По всей видимости, плохо и сложно. Не исключено, что именно поэтому в ведение Минздрава России в этом году был передан федеральный реестр медицинских документов о смерти.

Ситуация вокруг федерального статистического наблюдения – ничто по сравнению с отраслевой статистикой в здравоохранении, которой также занимается Минздрав России. Ведомство собирает данные о наиважнейших показателях работы отрасли: сведения о донорстве органов и тканей, о трансплантации, о деятельности дневных стационаров ЛПУ и центров медицинской профилактики, о впервые выявленных больных и рецидивах заболеваний туберкулезом, об объеме высокотехнологичной медпомощи и многое другое.

Все бы хорошо, но вот только соответствующего порядка статистического наблюдения Минздрав России так и не утвердил, что вообще сводит на нет всю юридическую значимость собираемых данных. Более того, ведомство вообще не отличает федеральное статистическое наблюдение от отраслевого, что следует из официального ответа пресс-службы Минздрава России.

Поле чудес

Правовая неурегулированность медицинской статистики фактически предопределяет правовую несостоятельность ее результата. По официальным данным государственной медицинской статистики, собираемой по форме №7, число впервые заболевших злокачественными новообразованиями (ЗНО) в 2021 году, составило 580 415. Но в отчете Счетной палаты число заболевших куда выше – 1 014 630 человек. Тренд 2022 года идентичен. По отчету Счетной палаты, количество пациентов с впервые установленным диагнозом ЗНО только за 3 месяца 2022 года составило 333 038 человек. И это при том, что ежегодная регистрация новых случаев ЗНО много лет держится в пределах 600 тысяч. То есть цифры Минздрава в 2 раза ниже, чем у Счетной палаты. Первый опирался на статическую форму №7, вторая – на данные Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС) о выявляемости ЗНО, т. е. на первичные медицинские документы и реестры счетов.

Кто из них прав, может установить специальное исследование, но одно очевидно уже сейчас – давно назрел вопрос интеграции баз данных фондов ОМС, медицинских информационных систем, ракового регистра и др. Помочь Минздраву прозреть могла бы цифровизация процессов контроля и оказания медицинской помощи – для этого с 2011 года существует федеральный проект «Создание единого цифрового контура в здравоохранении». В рамках проекта должна быть разработана Единая государственная информационная система в здравоохранении (ЕГИСЗ). В 2019 году в структуру ЕГИСЗ начали вживлять особый прикладной инструмент – Вертикально-интегрированную медицинскую информационную систему (ВИМИС).

Но ВИМИС по профилю «онкология» до сих пор не внедрена, несмотря на то что срок ее запуска миновал и уже дважды переносился. Правовой статус системы до сих пор не определен. На ВИМИС уже выделены 2,3 млрд рублей, что наверняка благотворно сказалось на исполнителях (АО «БАРС ГРУП» (входит в структуру ГК «Ростех»)), но никак не улучшило качество лечения и динамику смертности. В конце концов 9 февраля 2022 года нормы о ВИМИС были исключены из Положения о ЕГИСЗ.

Сопоставление статистики с реальностью скорее всего покажет не только разнородность данных, но и их различие. Не исключено, что именно поэтому запуск ВИМИС откладывается из года в год – дабы не испортить показатели федерального проекта. Медики и так изо всех сил пытаются «не срывать план». По словам экс-главврача ГБУЗ «Республиканский онкологический диспансер» Минздрава Республики Северная Осетия – Алания Сергея Канукова, региональные онкодиспансеры стараются не обновлять канцер-регистры: если исправно обновлять данные о смерти пациентов, снизится показатель пятилетней выживаемости, что для региона не очень хорошо, так как это целевой показатель.

Для каждого уровня сверху спущены свои цифры, за их невыполнение начальство ругает, поэтому на местах выкручиваются, как могут. А когда уже не могут, в своих промежуточных отчетах регионы призывают Минздрав пересмотреть показатели, поскольку стартовые недосягаемы. Это происходит повсеместно: и в онкологии, и в других сферах. Дальше на федеральном уровне начинается подгонка цифр под реальные «достижения». Об этом прямо свидетельствуют протоколы заседаний проектных комитетов Правительства РФ, где по просьбе Минздрава вносятся изменения в федеральные проекты.

***

У представителей профессионального сообщества складывается впечатление, что затеявший реформу Минздрав откровенно не владеет информацией, его замыслы оторваны от реальности. Знает ли министр Мурашко, внутри какого управленческого хаоса он находится? Как в этой неразберихе управлять здравоохранением огромной страны, как выполнять госпрограммы, как бороться за целевые показатели, которые, будь они честно реализованы, стали бы доказательством эффективности министерства? Как утверждать нормативные акты для всей сферы здравоохранения, не зная элементарных правил трудового законодательства и незаконно увольняя своих же сотрудников? Как согласовывать достойные кандидатуры министров здравоохранения регионов, не наведя порядка в собственных кадрах?

источник : https://protiv-raka.ru