Новости

Дефективная история

«Наша Версия на Неве» уже неоднократно писала о скандалах, связанных с качеством оказания услуг в больницах Петербурга. Недавно навстречу «пожеланиям трудящихся» – «залеченным» врачами пациентам, вроде бы пошёл Верховный суд России. Высший судебный орган признал, что отныне граждане вправе подавать иски в связи с некачественным предоставлением медицинских услуг по закону «О защите прав потребителей» в рамках ОМС.

С одной стороны, «потребительский» закон действительно предоставил больше возможностей отстоять свои права. Так, например, пациенту в обязательном порядке теперь должны предоставить информацию о квалификации врача, который будет его лечить. Другое дело, совершенно не понятно, каким образом потребитель сможет получать объективные сведения о стоящем перед ним человеке в белом халате, если судить врачей по всей строгости закона у нас до сих пор как-то не принято? Профессия, знаете ли, самая гуманная. Да и не специально же порой по вине медиков с пациентами происходят всякие неприятные вещи. Только вот потребителям – тем, что составляют «кладбище» хирургов, да и потенциальным жертвам, от этого как-то не легче.

Ещё совсем недавно шестиклассник Влад Коробов был совершенно здоровым мальчишкой, практически не болел, занимался спортом – греблей на байдарках. Сегодня у него в медицинской карточке имеется запись – «ребёнок-инвалид». Таким его сделали врачи.

Чуть больше года назад, в октябре 2011 года, 11-летнего Влада госпитализировали в колпинскую детскую больницу № 22. У мальчика было подозрение на острый аппендицит, поэтому в этот же день поздно вечером его прооперировали.

Во время операции врач обнаружил у Влада так называемый дивертикул Меккеля, что на обыденном языке означает порок развития тонкой кишки. Обычно при патологических состояниях и различных заболеваниях его удаляют, поэтому юному пациенту удалили и аппендицит, и дивертикул.

Через два дня после операции состояние ребёнка стало ухудшаться. А ещё через десять дней по чьему-то головотяпству Влада накормили гороховым супом и капустой, нарушив строгую диету. У мальчика вздулся живот, поднялась температура и началась рвота.

Как следствие, новый диагноз – ранняя спаечная кишечная непроходимость.

Трагедия произошла утром, 2 ноября, когда после суточного дежурства в больнице хирург Борис Сорокин принял решение оперировать ребёнка. Спустя какое-то время в операционную был срочно вызван исполняющий обязанности заведующего хирургическим отделением Павел Комаров. Оказалось, что разделяя спайки, врач повредил стенки подвздошной кишки и у Влада развился перитонит.

В течение недели после операции ребёнок лежал в палате интенсивной терапии в состоянии медикаментозной комы. У мальчика не работали почки, он был подключён к аппарату искусственной вентиляции лёгких. На теле ребёнка образовались пролежни.

По всей видимости, смекнув, что дело как будто неладно, врачи больницы

№ 22 всё-таки решили проконсультироваться со специалистами Педиатрической медицинской академии. После чего мальчика экстренно транспортировали туда и прооперировали снова.

Во время операции специалисты Педиатрической академии обнаружили у Влада несколько швов на кишке, совершенно неясного происхождения. Не отходя от операционного стола, хирургам пришлось связываться с врачами колпинской больницы и выяснять природу их происхождения. Другого выбора не оставалось, ведь в истории болезни мальчика факт наложения кишечных швов колпинские медики скромно умолчали. Впрочем, это уже мелочи, ведь и сам момент повреждения кишки не был отражён в протоколе операции. Да и рассказать о нём коллеги тоже не сподобились. Подобная «конспирация» крайне затруднила диагностику и выявление причин перитонита. В итоге, из Педиатрической академии Влада выписали только в конце декабря с диагнозом «ребёнок-инвалид».

 Нечитабельные истории

Судебно-медицинская экспертная комиссия установила дефекты в лечении Влада Коробова на всех этапах оказания медицинской помощи больницей № 22. «Дефективную историю» излагает лечебно-контрольная комиссия, найдя серьёзные ошибки оформления истории болезни мальчика. Например, в протоколе второй операции, выполненной под руководством и.о. заведующего хирургическим отделением Павла Комарова, «записи скудные, малоинформативные, не содержат сведения о технических трудностях, возникших в ходе оперативного вмешательства. Консультативные возможности ведущих специалистов города использовались хирургами не в полном объёме».

Главный детский хирург Санкт-Петербурга Татьяна Немилова отмечает, что в «истории болезни, ни на лицевой стороне, ни на оборотной нет фамилии и подписи лечащего врача. Все записи хирургов носят характер констатации фактов. Нет ни единой записи с анализом течения послеоперационного периода, отражением динамики состояния, плана ведения больного. Причём записи хирургов очень противоречивы при сопоставлении с записями реаниматологов. Большинство записей в истории болезни просто нечитабельны, выполнены откровенно небрежно».

В апреле 2012 года, спустя пять месяцев после неудачной операции, в отношении Бориса Сорокина было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренным ч.2 ст. 293 УК РФ (Халатность). Однако нюансы юриспруденции таковы, что вменить халатность возможно лицу должностному, коим, как выяснилось, хирург Сорокин на момент проведения операции не являлся. Поэтому, по мнению следствия, в процессе оперативного лечения не обладал организационно-распорядительными функциями. Действия хирурга были переквалифицированы. Теперь он проходит по ст. 118 УК РФ (Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности). 

Особый случай

По словам главврача детской больницы № 22 Галины Мельниковой, «случай с ребёнком Коробовым особый...». Увы, особый, не означает редкий.

Понятно, что детский хирург Борис Сорокин не хотел усугублять страдания Влада. Он хотел его избавить от мучений. К тому же, утром 2 ноября врач был после суточного дежурства, что не могло не сказаться на его самочувствии. Никто не застрахован от ошибок, в том числе, и от врачебных. В конце концов, врач – это человек, который может сделать неосторожное движение, принять не правильное решение и своими действиями нанести вред больному. Наверное, это можно классифицировать как «неосторожность». Но о какой «неосторожности» идёт речь, когда врач не выполнил свои прямые обязанности? Не сделал записи в историю болезни, не описал грамотно операцию.

В своих показаниях хирург Сорокин отмечает, что Влад Коробов как тяжёлый больной ему не передавался. Сорокин не являлся лечащим врачом ребёнка. Таковым был Константин Комаров – заведующий отделением. Он же был оперирующим хирургом на первой операции, но в момент проведения второй операции Константин Комаров находился в отпуске, и его на всех постах замещал однофамилец.

Почему же врачи не могли принять решение о проведении рентгенографического исследования, тянули время, не обращаясь за консультацией к ведущим специалистам? И откуда потенциальные потребители медицинских услуг должны знать, что перед ними всего лишь «неосторожный хирург», который невзначай чуть не зарезал ребёнка на операционном столе?

Любопытно, что в истории болезни не было информации об ухудшении состояния больного. 1 ноября там фигурировала только одна запись: «жалоб нет». Странно, что при этом Влад регулярно говорил о болях в животе, да и его мама умоляла перевести сына в другую больницу. Ответ был один: «Мы справимся сами!».

Теперь справляться с последствиями операции маме Влада приходится в одиночку.

Кстати, недавно женщина получила прелюбопытное письмо из Роспотребнадзора. В то время, когда мальчик цеплялся за жизнь из последних сил, а потом буквально заново учился сидеть и ходить, в больнице №22, где его сделали инвалидом, административное расследование вывило следующее: «санитарное состояние палат интенсивной терапии удовлетворительное, уборка производится и моющими средствами учреждение обеспечено».

Справка

По данным Министерства здравоохранения и социального развития России, число претензий на признание инвалидности результатом дефекта оказания медицинской помощи в России может составить 170 тысяч ежегодно. При этом, с 2010 по 2011 гг. только в 35 регионах возбуждено 133 уголовных дела по фактам причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ст. 109 УК РФ), а также халатности (ст. 293 УК РФ).

Ежегодно в России рассматривается около 700 исков по случаям, когда лечение причинило вред здоровью граждан. По словам специалистов, пациенты выигрывают менее трети судебных процессов.

 

---

 

источник :  konkretno.ru

вернуться в раздел новостей