Любила коньки, увлекалась аппликацией, активный, жизнерадостный, открытый ребёнок. Болела редко.

Такой была младшая дочь в ещё недавно многодетной семье, проживающей в одном из небольших городов Архангельской области.

3 января 2020 года десятилетняя девочка пожаловалась родителям на зубную боль. Мама дозвонилась до регистратуры местной больницы, но в приёме отказали: врача нет, обращайтесь в другие медицинские учреждения.

Позже мама вспоминала, что после болеутоляющего девочка гуляла на улице, ходила в гости. Но ранним утром 6 января вновь пожаловалась на сильную боль. Лицо и шея ребёнка выглядели покрасневшими, щека — отёкшей.

Мама вновь обратилась в городскую больницу, но ей опять посоветовали искать помощи в платной клинике, пояснив, что специалистов нет.

В первом негосударственном медкабинете, где маму с ребёнком приняли сразу после полудня, врач оценил ситуацию как сложную, сообщил, что необходимы госпитализация и оперативное лечение. Пояснил, что в их учреждении хирургическая помощь не оказывается, и направил маму и ребёнка в больницу, отметив серьёзность состояния здоровья ребёнка и не взяв платы за осмотр. Позже врач сообщила следователю, что была уверена — с учётом тяжести недуга девочку обязательно немедленно госпитализируют.

Мама с девочкой приехали к приёмному отделению больницы, но дежурный врач вновь отказал в приёме, ссылаясь на отсутствие врачей, отправил в частные клиники. Тогда мама отвезла ребёнка в ещё одно негосударственное медицинское учреждение, где врач, осмотрев девочку, откровенно поделилась своими опасениями, пояснив, что состояние ребёнка вызывает серьёзную тревогу, она может умереть. В клинику вызвали скорую. Ребёнок вновь оказался в центральной городской больнице, где ранее ей отказали в приёме. На этот раз до стоматолога дозвонились и пригласили.

Медик осмотрел ребёнка, удалил зуб, назначил антибиотик и препарат от аллергии, отправив девочку с мамой домой.

Вечером маме позвонила врач из второй частной клиники, откуда её с дочерью отвезли в больницу на скорой. Она сказала, что переживает за состояние ребёнка, и надеялась, что девочку госпитализировали, направили в Архангельск.

Тем же вечером ребёнку стало хуже. Мама позвонила в скорую, где ей пояснили, что такова реакция на обезболивающее. Ближе к полуночи мама не смогла разбудить девочку. Её доставили в реанимационное отделение.

Через несколько часов перезвонили, выразили соболезнования…

Эксперты пришли к выводу, что при оказании медицинской помощи нарушены существующие стандарты и правила.

Врач, удаливший зуб и отправивший девочку домой, не назначил лабораторные исследования, не провёл рентгенографию. Установленный им неверный диагноз — следствие дефектов диагностики. В ходе оказания помощи не удалил очаг инфекции (флегмону), что способствовало дальнейшему развитию и генерализации септического процесса. Назначенный им антибиотик не соответствовал характеру патологии и тяжести состояния ребёнка, которого должны были госпитализировать.

Врач вины не признал, пояснив, что и сам переживал стрессовое состояние из‑за того, что его вызвали на работу.

В 2022 году он был освобождён от уголовной ответственности по обвинению в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей по нереабилитирующим основаниям — в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Родители обратились в суд с иском о взыскании компенсации морального вреда.

Представитель ответчика — центральной городской больницы — вину отрицал, утверждая, что родители не позаботились должным образом о здоровье ребёнка. Мама на следствии и в суде поясняла, что к стоматологу на приём с детьми чаще обращалась в Архангельске. В местной больнице попасть на приём было крайне сложно.

В ходе расследования уголовного дела, как и при рассмотрении дела о привлечении к гражданско-правовой ответственности, установлено, что в городской больнице отсутствовала возможность оказания специализированной медицинской помощи при гнойно-воспалительных заболеваниях челюстно-лицевой области. Необходимо было решить вопрос эвакуации пациентки в иную медицинскую организацию. Вопросы эвакуации обсуждались, врачи реанимационного отделения консультировались с коллегами из областной больницы, но уже когда ребёнок находился в коме.

Согласно выводам экспертной комиссии, имеется причинно-следственная связь допущенных на амбулаторном этапе дефектов оказания медицинской помощи и наступления смерти, своевременность оказания медицинской помощи повышала шансы на благоприятный исход даже при позднем обращении на приём.

Суд удовлетворил заявленные исковые требования, взыскав в пользу каждого истца с лечебного учреждения, а также расходы, понесённые истцами на погребение.

Решение вступило в законную силу.