9 июля Конституционный Суд вынес Определение № 1757-О/2024 по жалобе на неконституционность подп. 1 п. 1, п. 2 и 3 ст. 1127 «Завещания, приравниваемые к нотариально удостоверенным завещаниям», а также п. 1 и 3 ст. 1129 «Завещание в чрезвычайных обстоятельствах» ГК РФ.

Суды не признали право на наследство

14 июня 2020 г. Г. была госпитализирована в больницу, находилась в «красной зоне» для оказания помощи пациентам с коронавирусной инфекцией COVID-19. 15 июня она составила в пользу Юлии Кулаковской и Игоря Сазонова рукописное завещание в присутствии заместителя главного врача (начальника реанимационного отделения) больницы и лечащего врача, которые подписали завещание в качестве свидетелей, указав в нем лишь свои паспортные данные, в том числе о регистрации по месту жительства. 18 июня 2020 г. Г. скончалась.

Поскольку нотариусы отказали в выдаче свидетельств о праве на наследство, Юлия Кулаковская и Игорь Сазонов – каждый из них самостоятельно – обратились в суды с исками о признании права на наследство. Юлия Кулаковская ссылалась на необходимость квалификации завещания как оформленного должностным лицом медицинской организации, заменяющим нотариуса (ст. 1127 ГК), а Игорь Сазонов мотивировал свое требование тем, что завещание составлено в чрезвычайных обстоятельствах (ст. 1129 ГК).

 6 декабря 2021 г. Головинский районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении иска Юлии Кулаковской. Он пришел к выводу о том, что в отношении завещания не были соблюдены требования ст. 1127 ГК: заместитель главврача больницы, удостоверивший завещание, не указал свою должность в завещании, при этом его должность не входила в перечень должностей, названных в подп. 1 п. 1 ст. 1127 ГК, он не являлся ни главным врачом, ни заместителем главврача по медицинской части, ни дежурным врачом. В завещании не указано, что Г. было разъяснено содержание ст. 1149 ГК «о праве на обязательную долю в наследстве» и что свидетель был предупрежден о необходимости соблюдать тайну завещания. Процедура передачи завещания нотариусу, установленная п. 3 ст. 1127 ГК, не была реализована. Кроме того, суд сослался на то, что, согласно результатам служебного расследования, лица, удостоверившие завещание в качестве свидетелей, не поставили администрацию больницы в известность о завещании и пояснили, что заверяли завещание не как должностные лица.

По иску Игоря Сазонова Измайловский районный суд г. Москвы в решении от 13 сентября 2022 г. не признал обстоятельства, в которых было совершено завещание, чрезвычайными. Доводы истца о плохом самочувствии наследодателя и ограничениях на проход главного врача и его заместителей в «красную зону» отделения COVID-19 суд оценил как не подтверждающие того, что уполномоченным лицам больницы было своевременно сообщено о волеизъявлении пациентки Г. на составление завещания и что они отказались прибыть в отделение. Суд указал, что не представлены доказательства отсутствия возможности составления завещания в порядке подп. 1 п. 1 ст. 1127 ГК.

Апелляция, отклоняя доводы истцов о неправомерном отказе судов первой инстанции удовлетворить ходатайство о вызове свидетелей, указала, в частности, что показания свидетелей не могли опровергнуть изложенного в завещании, в связи с чем оснований для их допроса у суда не имелось, а отсутствие проверки того, наличествовала ли у работников медицинской организации реальная возможность соблюсти процедуру по удостоверению завещания и повлияло ли нарушение процедуры на действительную волю наследодателя, не свидетельствует о незаконности судебного решения. Вышестоящие инстанции согласились с этими решениями.

КС разъяснил механизмы применения завещания в чрезвычайных обстоятельствах

В жалобе в Конституционный Суд Юлия Кулаковская и Игорь Сазонов указали, что подп. 1 п. 1, п. 2 и 3 ст. 1127 ГК не соответствуют Конституции в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они предусматривают признание завещания недействительным по основанию порока формы вследствие отдельных дефектов удостоверения, допущенных врачами больницы, и тогда, когда подлинность завещания и волевая способность завещателя к его совершению под сомнение не ставятся. Кроме этого, заявители считают, что п. 1 и 3 ст. 1129 ГК противоречат Конституции в той мере, в которой они возлагают на наследника, подавшего в суд заявление о признании завещания составленным в чрезвычайных обстоятельствах, невыполнимое бремя доказывания невозможности приглашения главного врача больницы, его заместителя по медицинской части или дежурного врача для удостоверения завещания лица, находящегося в «красной зоне» медорганизации с диагнозом «коронавирус COVID-19», либо представления доказательств информирования уполномоченных врачей о желании пациента совершить завещание и их отказа прибыть в отделение для удостоверения данной сделки.

Изучив жалобу, Конституционный Суд отметил, что поскольку потребность в распоряжении собственным имуществом на случай смерти может возникнуть в ситуации, когда обращение к нотариусу или иным специально уполномоченным на совершение нотариальных действий лицам объективно затруднено или невозможно, законодатель установил в Гражданском кодексе правила удостоверения завещаний должностными лицами организаций, в частности медицинских, в которых гражданин временно пребывает, и приравнял такие завещания к нотариально удостоверенным завещаниям. Также законодатель предусмотрел возможность в чрезвычайных обстоятельствах изложить последнюю волю в простой письменной форме в присутствии двух свидетелей, указав условия действительности такого выражения последней воли.

КС заметил, что завещания удостоверяются среди прочего в медицинских организациях в соответствии с подп. 1 п. 1 ст. 1127 ГК главными врачами, их заместителями по медицинской части или дежурными врачами, как правило, в условиях, когда посещение завещателя нотариусом невозможно или затруднено. При совершении данного действия уполномоченное должностное лицо медорганизации обязано не только гарантировать, что гражданину, находящемуся в момент составления, подписания и удостоверения завещания в психическом состоянии, позволяющем ему правильно воспринимать и оценивать происходящее, а также совершать адекватные этому поступки, разъяснены требования законодательства и правовые последствия действий, на которых он настаивает, но и принять все иные указанные в законе меры к тому, чтобы удостоверенное им завещание в последующем не оказалось недействительным из-за пороков формы, связанных с несоблюдением ст. 1127 ГК.

Как разъяснил Конституционный Суд, ограничение круга уполномоченных удостоверять завещания пациентов медорганизации лишь тремя должностными лицами преследует цель внести определенность в соответствующие правоотношения для обеспечения независимости и беспристрастности удостоверяющего завещание лица и во избежание возможных злоупотреблений со стороны заинтересованных в получении наследства лиц. Такое упорядочение деятельности, осуществление которой не свойственно медицинским работникам, призвано гарантировать, что лица, выполняющие соответствующие должностные функции, в силу их профессиональных обязанностей должны быть в состоянии надлежащим образом оценить ситуацию и обеспечить соблюдение прав и законных интересов завещателя и как минимум один из них может лично явиться к госпитализированному пациенту в любое время суток с целью удостоверения его завещания в соответствии с предписанной ст. 1127 ГК процедурой.

Названные гарантии тем более важны в больничных условиях, когда сам завещатель, являясь субъектом, инициативно совершающим юридически значимое действие в отношении своего приобретенного в течение жизни имущества, может находиться в уязвимом состоянии вследствие повышенной угрозы его здоровью. Расширение круга должностных лиц медицинской организации, уполномоченных удостоверять завещания пациентов, и тем более придание ему открытого характера было бы несовместимо с высокими и конституционно обоснованными требованиями строгой формализации нотариальных действий и действий, приравненных законодателем к нотариальным, указал КС.

При этом раздел «Квалификационные характеристики должностей работников в сфере здравоохранения» в Едином квалификационном справочнике должностей руководителей, специалистов и служащих (утвержден приказом Минздравсоцразвития России от 23 июля 2010 г. № 541н) не содержит квалификационных требований, касающихся знания данными должностными лицами правил удостоверения завещаний, а порядок такого удостоверения не регламентирован Основами законодательства о нотариате или разработанными в соответствии с ними инструкциями. Как отметил Суд, п. 3 ч. 2 ст. 73 Закона об основах охраны здоровья граждан в РФ хотя и обязывает медработников совершенствовать профессиональные знания и навыки путем обучения по дополнительным профессиональным программам в образовательных и научных организациях, упоминание необходимости освоения профессиональных знаний для удостоверения завещаний должностными лицами медицинских организаций отсутствует как в самом законе, так и в подзаконных актах.

Соответственно, при удостоверении завещания, приравненного к нотариальному, одно из трех должностных лиц медорганизации, поименованных в подп. 1 п. 1 ст. 1127 ГК, обязано напрямую руководствоваться требованиями ст. 1124, 1125 и 1127 ГК с целью удостоверения последней воли пациента и передачи завещания нотариусу по месту жительства завещателя. Следовательно, подчеркнул КС, в отличие от персонала, непосредственно занятого медицинским уходом за пациентами, главный врач, его заместитель по медицинской части или дежурный врач обязаны не только обладать административными и юридическими навыками по непрерывному обеспечению всех функций медицинской организации в любое время суток, но и при необходимости ознакомиться в доступных источниках с правилами удостоверения завещаний в медорганизациях, с тем чтобы не допустить каких-либо дефектов при реализации своих полномочий в каждом конкретном случае.

Таким образом, определение законодателем исчерпывающего и строго ограниченного круга должностных лиц медицинской организации, уполномоченных удостоверять завещания, приравненные к нотариально удостоверенным, на основании подп. 1 п. 1 ст. 1127 ГК, соответствует конституционно обоснованным целям правового регулирования наследственных правоотношений. Следствием же несоблюдения должностными лицами медорганизации установленных правил удостоверения завещания является недействительность такового, что и произошло в делах с участием заявителей.

Конституционный Суд обратил внимание, что данный подход встречается и в судебной практике (определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 26 ноября 2019 г. по делу № 88-773/2019, апелляционное определение Московского областного суда от 18 августа 2020 г. по делу № 2-4051/18): нарушение положений п. 3 ст. 1127 ГК вследствие непосредственной выдачи завещания удостоверившим должностным лицом наследнику вместо направления его нотариусу не может влиять на действительность или недействительность самого завещания; действия по направлению завещания удостоверившим лицом нотариусу находятся за рамками завещания как юридического факта, о действительности которого рассматривается спор, в связи с чем нарушение порядка отправки завещания не может повлечь его недействительность.

Непосредственная передача завещания медицинскими работниками не нотариусу по месту жительства Г., а ее контактному лицу и наследнику по завещанию Игорю Сазонову была рассмотрена судами в совокупности с удостоверением завещания ненадлежащим должностным лицом медорганизации, в результате чего был сделан вывод о его недействительности, что само по себе не свидетельствует о неконституционности данной нормы, отметил КС.

Он напомнил, что ст. 1129 ГК закрепляет право гражданина, который находится в положении, явно угрожающем его жизни, и в силу сложившихся чрезвычайных обстоятельств лишен возможности совершить завещание в соответствии с правилами ст. 1124−1128 ГК, изложить последнюю волю в отношении своего имущества в документе, составленном в простой письменной форме, написанном им собственноручно и подписанном в присутствии двух свидетелей, из содержания которого следует, что документ представляет собой завещание; такое завещание утрачивает силу, если завещатель в течение месяца после прекращения чрезвычайных обстоятельств не воспользуется возможностью совершить завещание в какой-либо иной форме, предусмотренной ст. 1124−1128 ГК; оно подлежит исполнению только при условии подтверждения судом в срок, установленный для принятия наследства, факта совершения завещания в чрезвычайных обстоятельствах. Соответственно, последняя воля наследодателя в данном виде завещаний, изложенная в простой письменной форме, устанавливается и удостоверяется судом в порядке особого производства, а в случае наличия спора о праве − в исковом порядке. Свидетельство о праве на наследство по такому завещанию выдается на основании вступившего в законную силу судебного решения.

Конституционный Суд указал, что для квалификации завещания в соответствии со ст. 1129 ГК как составленного в чрезвычайных обстоятельствах суду необходимо установить комплекс следующих юридически значимых обстоятельств: завещатель находился в положении, явно угрожавшем его жизни; имели место чрезвычайные обстоятельства, которые препятствовали прибытию нотариуса или уполномоченных должностных лиц в сфере здравоохранения, т.е. отсутствовала сама возможность совершить завещание в соответствии с правилами ст. 1124−1128 ГК; факт собственноручного написания и подписания завещателем в отсутствие какого-либо влияния со стороны заинтересованных лиц в присутствии двух свидетелей, соответствующих требованиям п. 2 ст. 1124 ГК, документа, из содержания которого следует, что он представляет собой завещание.

В силу строгой формализации в соответствии со ст. 1127 ГК процедуры удостоверения должностными лицами медорганизаций завещаний ст. 1129 ГК судами к завещаниям, составленным госпитализированными пациентами, по общему правилу не применяется. Тем не менее, добавил КС, нельзя исключить случаи, когда вытекающая из чрезвычайных обстоятельств объективная невозможность соблюдения требований ст. 1127 ГК при оформлении завещания в медицинской организации, должным образом установленная судом, может обусловить признание такого завещания действительным на основании ст. 1129 ГК. Так, например, если «красная зона» медорганизации, в которой стационарно находился пациент, была в момент составления им завещания закрыта к посещению главным врачом, его заместителем по медицинской части или дежурным врачом, вследствие чего ни один из них не смог прибыть к находящемуся в критической ситуации пациенту для удостоверения завещания в соответствии со ст. 1127 ГК, судами не может исключаться квалификация таких завещаний как составленных в чрезвычайных обстоятельствах. Такой подход судов в рамках ст. 1129 ГК тем более оправдан, поскольку предусмотренный ею порядок единственно способен как обеспечить право госпитализированного пациента, находящегося в чрезвычайных обстоятельствах, распорядиться имуществом в соответствии со своей последней волей, так и гарантировать права его наследников унаследовать имущество по завещанию.

При этом, указал Суд, в целях защиты интересов как наследодателя, так и его наследников по ранее составленному нотариально удостоверенному завещанию в п. 5 ст. 1130 ГК закреплено правило, согласно которому завещанием, совершенным в чрезвычайных обстоятельствах, может быть отменено или изменено только такое же завещание. Кроме того, не исключается возможность применения по искам, в том числе встречным, со стороны заинтересованных лиц предусмотренных Гражданским кодексом правил о недействительности сделок.

Подтверждая законность такого завещания, совершенного вне соблюдения общих правил об удостоверении завещания, суд обязан также на основе всей полноты представленных сторонами и дополнительно истребованных доказательств установить (подтвердить) действительное содержание последней воли завещателя, с тем чтобы обеспечить ее реализацию. Иное препятствовало бы реализации гарантированного государством перехода имущества, принадлежавшего умершему, к другим лицам (наследникам) − одной из важнейших задач наследственного права, имеющего особую социальную функцию и отражающего применительно к различным аспектам взаимоотношений людей критерии справедливости, которые сформировались в общественном сознании (Постановление КС от 23 декабря 2013 г. № 29-П/2013), подчеркнул КС.

Исходя из этого, он пришел к выводу, что п. 1 и 3 ст. 1129 ГК также не могут сами по себе рассматриваться как нарушающие в обозначенном в жалобе аспекте конституционные права заявителей. При этом, указал КС, проверка правильности действий судов общей юрисдикции, связанных с определением предмета доказывания и оценкой доказательств в рамках производств по гражданским делам заявителей, в его компетенцию не входит.

Адвокаты прокомментировали определение КС

Адвокат, руководитель практики семейного и наследственного права АБ г. Москвы «Инфралекс» Ирина Зимина отметила, что жалоба, рассмотренная КС, интересна с точки зрения разрешения вопросов, связанных с составлением и удостоверением завещаний в так называемой «красной зоне» госпиталей для оказания помощи пациентам с коронавирусной инфекцией COVID-19 .

Она подчеркнула, что КС прямо указывает на возможность квалификации завещаний, созданных в «красной зоне», как завещаний, составленных в чрезвычайных обстоятельствах, а также обращает внимание на основные юридически значимые обстоятельства, подлежащие установлению судами в процессе судебного рассмотрения дела. «Нужно будет доказать, что завещатель находился в положении, явно угрожавшем его жизни, что имели место чрезвычайные обстоятельства, которые препятствовали прибытию нотариуса или уполномоченных должностных лиц в сфере здравоохранения, т.е. отсутствовала сама возможность совершить завещание в соответствии с правилами ст. 1124–1128 ГК. Данное определение имеет большое значение для граждан, чьи близкие оформили свою последнюю волю в действительно чрезвычайных обстоятельствах, находясь в “красной зоне” госпиталей», − считает Ирина Зимина.

Адвокат МКА «Сед Лекс» Екатерина Казакова полагает, что рассмотренное Конституционным Судом дело должно сподвигнуть медперсонал к повышению уровня знаний в части, касающейся удостоверения последней воли пациента. «Как справедливо отметил Суд, ст. 1127 ГК строго формализована, перечень действий вполне конкретный. Однако в случае с удостоверением этого завещания медицинским персоналом были допущены нарушения, которые привели стороны в суд. Так, ст. 1127 ГК четко ограничивает перечень лиц, которые вправе удостоверить завещание: главный врач, заместитель главного врача по медицинской части и дежурный врач. Более того, должен присутствовать свидетель. Тем не менее в описанном случае завещание как свидетели подписали начальник реанимационного отделения и лечащий врач. Ко всему прочему они отдали завещание лицу, указанному в завещании, а не направили нотариусу, как того требует закон», − заметила она.

Екатерина Казакова отметила, что на сегодняшний день должностные инструкции и квалификационные требования содержат условие: «знать действующее законодательство». Медперсоналу, которому в силу закона предоставлено право удостоверять завещание, необходимо повысить уровень знаний, чтобы они понимали ответственность и последствия, а также грамотно совершали действия, предусмотренные ст. 1127 ГК. «КС справедливо отметил, что в силу строгой формализации ст. 1127 и 1129 ГК не должны применяться в данном случае. Эта история примечательна тем, что она происходила в июне 2020 г., в самый острый период COVID-19, когда работа в больницах только налаживалась, а нормативная база формировалась. Действительно, в “красную зону” допускался ограниченный перечень медицинского персонала и ситуацию можно было бы рассмотреть как чрезвычайную. Однако именно те, кто организует здравоохранение, видя тяжесть картины происходящего, должны были задуматься о ситуациях с завещаниями, но им было просто не до этого», − указала она.

Завещания, составленные в больницах, всегда были предметом споров, которые, как правило, приводили к судебно-медицинской экспертизе с целью установления степени адекватности человека. По мнению Екатерины Казаковой, необходимо составить методические рекомендации для медперсонала − наподобие тех, что есть у нотариусов.

Адвокат, председатель МКА «Ермаков и партнеры» Кирилл Ермаков согласился с позицией Конституционного Суда. «КС указал, что только лишь несоблюдение формы завещания, которое заверяется лицами, указанными в ч. 1 ст. 1127 ГК, и непередача указанного завещания нотариусу по месту регистрации завещателя не могут свидетельствовать о его недействительности, и это должно проверяться судами в совокупности с другими обстоятельствами. Однако список лиц, имеющих право удостоверять завещания в медицинских организациях, изложен императивно, и отклонение от него могло бы свидетельствовать о нарушении прав завещателя и наследников по закону. В указанных делах именно так и произошло», − отметил он.

Адвокат также заметил, что позиция Суда заключается в том, что при проверке судами обстоятельств на основании доказательств, представленных истцом, свидетельствовавших о том, что доступ в «красную зону» медицинского учреждения был закрыт для главврача, его заместителя по медицинской части или дежурного врача, не может исключаться квалификация таких завещаний как составленных в чрезвычайных обстоятельствах. КС подразумевает, что при доказанности обстоятельств о невозможности доступа в «красную зону» медучреждения указанных лиц само завещание могло быть признано составленным при чрезвычайных обстоятельствах, и при его составлении не возникало бы требования руководствоваться положениями ст. 1127 ГК, пояснил он.