Новости

«Женщина обязана через боль и страдания родить ребенка»: исследование о причинах и последствиях акушерского насилия в России

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ФЕДОТОВОЙ ЮЛИЕЙ ЕВГЕНЬЕВНОЙ, ЯВЛЯЮЩЕЙСЯ УЧАСТНИКОМ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА «КОМАНДА ПРОТИВ ПЫТОК» 18+

По просьбе героинь «7х7» не приводит в тексте их фамилии.

«Думала, что боли — нормальное состояние»

Когда Татьяна проснулась, к ней подошла медсестра и предложила сходить в реанимацию — посмотреть на новорожденную дочь. Идти было трудно, болели все тело и все внутренности. «Из меня человек вышел, логично, что мне больно», — подумала она.

Татьяне в 2021 году было 26 лет, она была готова к ребенку. Девушка предупреждала врача, принимавшего роды, что подозревает у себя симфизит (расхождение лонных костей или увеличение их подвижности относительно друг друга, сопровождающееся болью в области лобка; при таком диагнозе часто необходимо кесарево сечение). Доктор заверил: таз хороший, можешь родить сама.

— Он еще сказал, что я боюсь рожать, — вспомнила Татьяна. — А я правда боялась, потому что в студенчестве, на практике, присутствовала на родах. Я увидела тогда процесс и подумала, что никогда рожать не буду. И я доверилась своему врачу, решила, что во мне страхи юности играют.

Схваток у девушки не было. Врач проткнул плодный пузырь, чтобы их стимулировать. Это не помогло. Ей поставили капельницу — якобы с физраствором для обезболивания. На упаковке препарата Татьяна увидела надпись «Окситоцин». Этот гормон искусственно запускает схватки, но в некоторых случаях может привести к разрыву или гиперстимуляции матки, гипоксии плода. Медперсонал должен брать согласие на введение окситоцина, даже если это происходит во время родов.

Схватки начались. Во время родов девочка наглоталась околоплодных вод, поэтому ее не отдали матери, а разместили в реанимации.

Через день после родов Татьяне было трудно вставать, а кормить ребенка сидя она не могла. На следующий день девушка уже не ходила из-за боли в области таза и лобка.

— Казалось, что таз разваливается на кусочки, — рассказала Татьяна. — Пытаешься шагнуть, и не получается — как будто кости топором прорубили.

Медики отправили ее на УЗИ в соседний кабинет, стянув таз простыней. Идти было чуть легче:

— С горем пополам дошла. Не знаю как, честно. Я шла на каких-то моральных, волевых силах, что мне нужно пройти УЗИ, чтобы стало лучше.

Татьяне поставили диагноз: расхождение тазовых костей. Только тогда она поняла — «что-то пошло не так». Позвонила маме, та на следующий день прилетела к ней в Ессентуки из Нижнего Новгорода и сказала сотрудникам больницы:

— Мы отсюда не выйдем, пока моя дочь не начнет ходить. Если с ней и ребенком все будет нормально, мы с вами конфликтовать не будем, а если что-то не так пойдет, мы вас тут по кирпичикам разложим.

После этого Татьяна провела месяц в больнице. Врачи организовали реабилитацию и уход. Она считает, что это заслуга мамы, которая говорила с медперсоналом с позиции силы:

— Без возмущения, возможно, меня и выписали бы раньше, и каким прогноз восстановления моего был бы тогда — никто не знает.

На протяжении всей беременности Татьяна наблюдалась в государственной поликлинике — на частных врачей денег не было. Когда живот начал расти, у нее заболела область лобкового сочленения. В больнице посоветовали терпеть. Тогда девушка — она врач — самостоятельно начала изучать диагнозы, узнала про симфизит.

— Беременность была адом. Я приходила в больницу, жаловалась на боль, а мне говорили: «Что ты хочешь, ты беременная, терпи» или «Ты хочешь же ребенка, вот терпи». И я терпела, думала, что такие боли — нормальное состояние беременной женщины, ведь так говорят врачи.

Через несколько месяцев после родов она узнала, что всем беременным в ее женской консультации стали делать УЗИ лобкового сочленения.

Пока Татьяна лежала в больнице, ее муж написал заявление в местную прокуратуру. Сотрудники ведомства обещали ему перезвонить, но так и не сделали это. Сам мужчина не стал узнавать, дали ли ход делу — ему было некогда, ежедневно приходилось ездить в больницу к жене и дочери.

Татьяна после выписки не стала обращаться в правоохранительные органы:

— Уже совсем другая жизнь началась, я была рада, что могу ходить сама в туалет, что с ребенком все хорошо. Мы на случившееся в больнице глаза закрыли. Хотя сейчас, через четыре года, я думаю, что надо было поступить по-другому. Хотелось бы, чтобы дисциплинарные какие-то выговоры эти врачи получили.

Писать заявление в полицию не стала и Екатерина из Саратова. Она родила дочь в 2019 году. По ее воспоминаниям, ребенка выдавили. Выдавливание — прием Кристеллера — запрещено в России, но иногда медработники используют его. Сразу после родов Екатерине было сложно ходить. Она думала, что это из-за эпизиотомии — разреза промежности во время родов. Через месяц после выписки женщина смогла ходить прямо, но сидеть ей было больно. Рядом не было поддерживающих близких и денег, чтобы сходить к платному врачу. Только через несколько месяцев Екатерина прошла рентген. Врач сказал, что у нее был перелом копчика.

Женщина не стала обращаться в суд. Она посчитала, что времени прошло много, и вряд ли получится добиться справедливости. Если бы Екатерина узнала о переломе в больнице, она все равно не стала бы обращаться в правоохранительные органы:

— Я морально была настолько обесточена, что я бы не выдержала еще какой-то суд. Еще же и ребенок маленький на руках, а я одна.

Случившееся с Татьяной и Екатериной — примеры акушерского насилия в российских больницах.

Что такое акушерское насилие

Центр «Насилию.нет» определяет акушерское насилие как несогласованный или некачественный уход, дискриминацию, эмоциональное давление, причинение физических страданий во время родов. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) описывает его широко, называя неуважительным, жестоким или пренебрежительным отношением во время деторождения в медицинских учреждениях.

По словам психологини сети взаимопомощи женщинам «ТыНеОдна» Анастасии Марковой, акушерское насилие чаще всего включает в себя элементы физического (в роддоме — медработники могут ударить роженицу по щеке, давить на живот, в поликлинике — использовать большие зеркала при осмотре, грубо их вводить) и психологического (кричать, говорить фразы типа «сексом заниматься было не больно?») насилия. В родильных отделениях медработники могут не объяснять женщине необходимость какой-либо процедуры.

— Если то, что происходило в больнице, женщина считывала как угрозу жизни и здоровью, а врачи делали манипуляции с ее телом без ее согласия и информирования, это можно рассматривать как насилие и травмирующую ситуацию. Необязательно делать больно физически, чтобы человек ощутил себя не в безопасности, — пояснила Маркова.

Женщины, столкнувшиеся с акушерским насилием, часто испытывают ПТСР. Роды продолжают их преследовать в виде вторгающихся воспоминаний на протяжении нескольких лет. Это могут быть навязчивые мысли или сны.

Такое случилось с Екатериной из Саратова. Несмотря на физические последствия после родов — сломанный копчик, Екатерина считает, что больше всего ее травмировало отношение акушерок. Три года ей снились роды — как она лежит, ее окружают работницы и говорят: «Не ори», «Хватит кричать», «Ой, ну и актриса же». Екатерина слышала это во время потуг. Одна из акушерок постоянно выходила из кабинета, а когда возвращалась, Екатерина чувствовала запах сигарет от ее рук. Женщина не помнит, надевала ли медработница перчатки.

— Это были изматывающие сны, и даже во сне было не отдохнуть, то есть первое время вообще было очень тяжело. Я... ну, не то чтобы вскакивала, но просыпалась и плакала.

Акушерское насилие влияет на появление послеродовой депрессии. При этом неважно, какие по счету роды были у женщины.

Акушерское насилие — глобальная проблема, но о ней до сих пор мало известно. Даже в странах Евросоюза, где активно обсуждаются права пациентов, государства не ведут системный сбор данных о насилии в родах. То же самое касается большинства стран Африки и Азии.

Между тем, согласно исследованию 2025 года, более 59% женщин по всему миру сталкивались с психологическим или физическим насилием во время родов — от унижения до медицинских вмешательств без согласия.

Некоторые страны начали признавать проблему. Мексика ввела законодательное определение акушерского насилия в 2016 году, Эквадор — в 2018. В марте 2025 года подобный закон приняла Португалия, следуя рекомендациям Европейской комиссии.

Смерть младенца, удаление матки у роженицы — врач на свободе. Почему судьи закрывают дела об акушерском насилии

Суд в Великом Новгороде в 2020 году рассматривал дело об акушерском насилии. Врач после родов по медицинским показаниям удалила роженице матку и по ошибке — яичники. Женщине она сказала, что удалила только матку с трубами и один яичник, чтобы остановить кровотечение. Она посоветовала не говорить о случившемся мужу, «поскольку мужчины не всегда правильно реагируют на подобные факты». Все равно «при интимных взаимоотношениях он ничего не заметит, поскольку культя шейки матки оставлена».

Судья признал доктора виновной в причинении тяжкого вреда здоровью из-за ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 118 УК РФ), назначил ей два с половиной года ограничения свободы. Но из-за истечения срока давности по делу отбывать наказание не пришлось. Так заканчиваются большинство дел об акушерском насилии.

В группе, посвященной акушерскому насилию, сотни россиянок опубликовали истории о родах, запомнившихся как пытка. Женщины писали об этом в 2016–2024 годах (активный период ведения группы), но пережитые ими эпизоды относятся в том числе к 1988 и 2003 годам. Все истории объединяет описание психологической и физической боли, с которой столкнулись роженицы.

Даже когда они вспоминали позитивные моменты, связанные с появлением ребенка, большинство из них подчеркивали, что боль и унижение затмили радость. Слов, связанных с болью, в текстах женщин оказалось в девять раз больше, чем слов, обозначающих радость или спокойствие: 1,1% против 0,12% от всех значимых слов в постах. Женщины использовали словосочетания вроде «да и сейчас, спустя три месяца, не легче» или «прошло почти два года, а боль после родов и злость на врачей не стихает». Радость в этих рассказах была короткой, а боль — затяжной.

В 576 постах (63% историй) женщины описывали, что одновременно сталкивались и с физическим, и с психологическим насилием. Медицинский персонал, по их словам, игнорировал просьбы о помощи и жалобы на боль, проявлял пренебрежение или унижал. Среди самых распространенных хэштегов в этой теме — #ирония_унижение_обесценивание и #игнор_просьб_о_помощи. Роженицы чаще всего упоминали также болезненные осмотры, стимуляцию родов без согласия, прокол плодного пузыря, выдавливание ребенка, эпизиотомию и наложение швов без обезболивания.

В нескольких случаях женщины писали, что врачи слишком долго ждали, не вмешивались в течение родов — в результате один младенец погиб, другой получил ДЦП. СМИ подтвердили эти случаи.

Судебные разбирательства по факту акушерского насилия — редкость. Женщины говорят, что им не хватает сил одновременно бороться за здоровье ребенка и разбираться с системой. Кроме того, добиться наказания медиков почти невозможно.

В российском законодательстве нет терминов «акушерское насилие» и «ятрогенное преступление» (умышленные или неосторожные действия медработников, нарушающие основные принципы и условия оказания медицинской помощи). Юрист правозащитной организации «Команда против пыток» Юлия Федотова, занимающаяся в том числе делами по ятрогенным преступлениям, считает, что эти термины не стоит вносить в законодательство, иначе «будет некая избыточность правового регулирования, которая ни на что не повлияет». Статьи, регулирующие поведение медработников, уже есть и в уголовном кодексе, и в нормах гражданского права.

Другое мнение у юристки Алёны Поповой. С командой единомышленников она создала проект «Стоп акушерское насилие!». В понимании Поповой, термин «акушерское насилие» можно ввести в закон «Об основах охраны здоровья граждан», включить его в протоколы медицинской помощи, стандарты обучения и аттестации врачей. Тогда можно было бы создать независимый орган для рассмотрения жалоб от пациенток. В действительности жалобы надо подавать либо в сам роддом, либо в Росздравнадзор, сотрудники которых могут проигнорировать обращения. Попова добавила, что системе не хватает омбудсмена по правам пациента с полномочиями вести расследования и защищать женщин, при этом не быть репрессивным для врачей: оценку могли бы проводить специалисты с медицинским образованием.

— Введение понятия «акушерское насилие» — это в первую очередь признание проблемы. Это сигнал, что государство понимает, что существует особая форма насилия — в уязвимом положении, при родах, в ситуации зависимости, — сказала Попова. — И дальше можно уже строить юридическую рамку: кто отвечает, как фиксировать, как расследовать, какие есть меры профилактики.

Согласно подсчетам «7х7», в период с 2018 по 2025 гг. российские суды рассмотрели 48 уголовных дел, в которых фигурировали признаки акушерского насилия. Десять из них завершились реальным наказанием. В остальных случаях дела были прекращены из-за истечения срока давности (32) или по другим причинам (6).

Например, в Чите две акушерки проигнорировали показания к кесареву сечению и настояли на естественных родах. В результате — смерть младенца, удаление матки у матери и отмененное наказание: срок давности по делу вышел.

Замдиректора Российского центра судебно-медицинской экспертизы отмечал: расследования затягиваются, потому что эксперты, от которых зависят выводы, часто не торопятся с заключениями или защищают своих коллег.

Юрист Юлия Федотова сказала, что большинство ятрогенных преступлений заканчиваются прекращением дела из-за истечения сроков давности:

— Чтобы признать врача виновным, нужно установить вред здоровью, дефекты оказания медпомощи, допущенной этим врачом, и прямую причинно-следственную связь между ними. Связь между дефектами и последствиями зачастую сложно установить. Врач, безусловно, мог плохо выполнить свою работу, но к последствиям могли привести не его поступки, а особенности организма пациентки или действия врача, у которого она наблюдалась ранее. Поэтому экспертизы долго делают.

Большинство пострадавших обращаются в правоохранительные органы через время, хотя отсчет давности начинается с момента события или проявления последствий. В практике Федотовой был только один случай, когда в день смерти женщины в результате ятрогенного преступления ее муж написал заявление в Следственный комитет.

Смерти матери и/или ребенка — те исключительные случаи, когда дела об акушерском насилии доходят до суда. Но даже при летальном исходе врачи редко несут ответственность.

По данным уголовных дел, найденных «7х7», из-за насилия в родах умерли 28 младенцев и 21 мать. В 34 делах суд отнес случившееся к “категории преступлений небольшой тяжести”, что позволило установить срок давности в два года. В итоге 39 медиков, из-за которых погибли женщины и дети, сохранили свободу.

«Мужчина обязан отслужить в армии, а женщина — через боль и страдания родить ребенка». Почему насилие в родах общество воспринимает как норму

«Женщину во время родов жалеть не надо, чтобы она сама себя не жалела, иначе будет плохо заботиться о ребенке», — такой комментарий написала акушерка в сообществе «Правда о беременности, родах и материнстве». В этом паблике, как и в сообществе «#насилие_в_родах», женщины рассказывали о своем опыте акушерского насилия.

Она из администраторок «Правда о беременности, родах и материнстве», фемактивистка Ирина Файнман сказала «7х7», что это не единственный случай, когда медработники оставляли подобные комментарии. В сообщество приходили и защитники акушеров — они либо заступались за врачей, либо обвиняли женщин, что те сами провоцировали медика на агрессию или не следили за своим здоровьем, поэтому роды были тяжелыми.

Женщины, пережившие акушерское насилие, часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний и травм, причем как со стороны общества, так и близких родственников, рассказала психологиня сети взаимопомощи женщинам «ТыНеОдна» Анастасия Маркова. После родов близкие обращают внимание на ребенка, а состояние матери уходит на второй план. Из-за этого женщина может не сразу понять, что столкнулась в больнице с насилием:

— Присутствие младенца в жизни — это не та ситуация, где у женщины есть место для рефлексии собственного опыта и чувств, особенно когда про чувства никто не спрашивает. Нужно соотнести опыт с чем-то, чтобы понять, что это насилие. Для этого у женщины часто нет времени и сил. Когда силы накапливаются, у нее появляется желание рассказать об этом, получить поддержку.

Отчасти поэтому сообщества в социальных сетях стали популярными среди женщин, которые столкнулись с акушерским насилием (в паблике «Правда о беременности, родах и материнстве» 38 тыс. подписчиков, в группе «#насилие_в_родах» — 15 тыс.). Именно там женщина могла рассказать о травме, получить поддержку и понимание от людей, которые пережили то же самое.

В сообществах женщины советовали друг другу врачей, говорили, куда обратиться, чтобы добиться справедливости, что делать в случаях, если после выписки из роддома до сих пор проблемы со здоровьем, обменивались контактами юристов и френдли-клиник с поддерживающими специалистами.

Большинство групп, посвященных акушерскому насилию, перестали обновляться в конце 2024 года — после криминализации «пропаганды чайлдфри» в России. Паблик «#насилие_в_родах» был заморожен. Администраторки сообщества «Правда о беременности, родах и материнстве» удалили всю информацию из “ВКонтакте” и создали телеграм-канал. Они планируют перенести из паблика на отдельный сайт истории женщин, столкнувшихся с акушерским насилием, список френдли-клиник и врачей, контакты юристов и психологов, научно-просветительские материалы об акушерском насилии в мире и послеродовой депрессии. Файнман объяснила такое решение тем, что после запрета чайлдфри и региональных запретов на склонение к абортам (негативное описание родов и беременности государство тоже расценивает как склонение к абортам) об акушерском насилии в России почти никто не говорит — «если мы будем молчать, то все только усугубится, эта проблема с мертвой точки не сдвинется».

Сообщества, рассказывающие об акушерском насилии, сталкивались с давлением и раньше. Еще до принятия закона о запрете чайлдфри администрация “ВКонтакте” удаляла посты из группы «Правда о беременности, родах и материнстве» про послеродовую депрессию. Ирина Файнман предположила, что акушерское насилие и его последствия — табуированная тема:

— Общество буквально старается заткнуть женщин и запретить им говорить о насилии во время родов, потому что роды нужно пережить стойко. Это аспект патриархальной инициации: мужчина обязан отслужить в армии, а женщина — через боль и страдания родить ребенка. 

С этим утверждением согласна юристка Алёна Попова, считающая, что в России происходит системная дегуманизация женщины в родах:

— К роженице относятся как к «объекту родов», а не как к полноправному участнику процесса.

«Политической воли нет». Почему власть игнорирует акушерское насилие

Насилие  в родах — часть непрерывного гендерного насилия, при котором женщина лишена базовых прав: на жизнь, здоровье, физическую неприкосновенность. Однако на системность акушерского насилия влияет и несостоятельность систем здравоохранения и условия труда медработников, говорится в докладе ООН. У сотрудников больниц часто нет времени, их труд низко оплачивается (модальная — наиболее часто встречающаяся — зарплата акушера-гинеколога в Ростовской области в мае 2025 года составила 41 тыс. руб.). Из-за этого персонал выгорает, у сотрудников роддомов нет времени на рефлексию.

— Родильные отделения часто перегружены, медперсонала не хватает, — объяснила Алёна Попова. — Когда человек выгорает, у него снижается эмпатия, он не выдерживает этических рамок. К тому же многие врачи искренне не считают, что делают что-то не так, когда грубо кричат на женщину или проводят процедуру без согласия. Их самих так учили. А система это только усиливает: нет обязательной отчетности по обращениям женщин, нет адекватной обратной связи, нет ответственности за нарушения. Узнать, что можно с пациентами общаться иначе, негде — в учебниках до сих пор нет блока о правах пациента, о психологической безопасности, о важности общения с женщиной как с личностью.

Главный врач Центра медицины плода Екатерина Некрасова писала в 2017 году, что в России есть проблемы с деонтологией (свод правил поведения врачей и других медработников в их отношениях с пациентами и коллегами), и это нужно менять. В своей статье «Мне очень жаль, но у меня для вас плохие новости» Некрасова утверждала, что будущих медработников почти не учат общаться с пациентами, из-за этого «врач получает данный опыт самостоятельно в процессе своей работы, и, как следствие этого, процесс консультирования и его результат зависят от стажа работы и общего уровня культуры и воспитания врача».

Акушерка Валентина (имя изменено) из Центрального федерального округа рассказала «7х7», что насилие в родах можно минимизировать, если СМИ об этой проблеме будут больше писать, медики — проходить курсы повышение квалификации, государство — улучшать условия труда, а пациенты — готовиться к родам и брать с собой партнера для моральной поддержки.

— Рабочий день медика начинается рано, и он очень неожиданный: экстренные операции, осложнения после родов, постоянный поток поступающих рожениц. Это большое количество стресса. Хамству и моральному давлению не место в родовой палате, но из-за такого напряжения не все медработники могут оказать должное внимание роженице, — объяснила Валентина. — Я наблюдала лично ситуации, что женщина так кричала, отказывалась рожать, зажималась, что вызвала гипоксию у малыша. Я думаю, что присутствие подготовленного партнера рядом могло бы помочь женщине справиться со стрессом.

По мнению акушерки Натальи (имя измнено), многие медработники не применяют акушерское насилие в начале своей работы, но из-за того, что такое поведение считается нормой в больницах, это быстро развязывает руки:

— Общаться не учат, но на самом деле обучение и не требуется — все люди в здравом уме понимают, что нельзя бить тряпкой по лицу рожающую женщину.

Наталья рассказала, что перед дежурствами ей хотелось рыдать, потому что она «искренне ненавидела эти 24 часа и мечтала провалиться сквозь землю, чтобы не идти на работу». Дежурства акушерка описала так: 

— Мне нужно было задавать вопросы по типу «Какое у вас образование?» или «Как зовут вашего мужа?» женщине, которая кричит от боли, женщине, у которой умер плод внутри, женщине, которую только что изнасиловали, и ей нужно успеть пройти освидетельствование. Было рутинным искать анестезиолога по полчаса и уговаривать его сделать анальгезию женщине, у которой полная раскоординация родовой деятельности, то есть абсолютное показание к эпидуралке [эпидуральной анестезии], и она в родах уже 18 часов. Чаще всего суточное дежурство длилось около 30 часов, потому что нужно было заполнить истории, где было важно снять ответственность с врачей и сотрудников.

Снять ответственность — это описать историю каждого периода родов таким образом, чтобы не возникло вопросов к врачам. В качестве примера Наталья привела случай из ее практики. У женщины при раскрытии шейки матки на четыре сантиметра возникла раскоординация родовой деятельности (нарушение схваток), врач применил эпидуральную анальгезию и окситоцин. Это звучит как обычная, относительно частая история, которая не вызывает вопросов. Но на самом деле женщина прибыла в роддом и отвечала на вопросы в предродовом отделении, что уже не лучшим образом сказывалось на ее самочувствии, без ее согласия прокололи плодный пузырь — все это в совокупности и вызвало раскоординацию.

Несмотря на несостоятельность системы здравоохранения и подготовки врачей, бороться с акушерским насилием и предотвращать его, даже если оно происходит в частных клиниках, прямая обязанность государства, следует из доклада ООН. Властям нужно разрабатывать законы в области репродуктивного здоровья, основанные на правах человека. В ситуациях жестокого обращения с роженицами - проводить независимые расследования и возмещать ущерб пострадавшим.

В России Минздрав отвечает за стандарты оказания медицинской помощи, подготовку кадров, контроль качества услуг в роддомах. Юристка Алёна Попова сказала, что у ведомства есть клинические рекомендации, федеральные стандарты. Есть Росздравнадзор, который должен проверять, как эти стандарты соблюдаются. Но это все не работает системно.

— Все по-прежнему зависит от конкретного врача, конкретного роддома и от того, сколько денег у вас есть, ведь даже госклиники работают не только по системе ОМС, а с кучей дополнительных услуг. Но и частная клиника, к сожалению, не всегда гарантирует достойное отношение, — прокомментировала Попова. — Единственное, что улучшается — уровень информированности женщин. Все больше людей знают, что неприемлемо по отношению к ним, что они не обязаны терпеть.

Тема акушерского насилия редко попадает в поле зрения российской власти. Инициативная группа женщин, чьи дети погибли или получили инвалидность в процессе родов, написали в 2020 году открытое письмо Владимиру Путину с просьбой решить проблему акушерского насилия.

«Ради статистики по “естественным родам” женщинам отказывают в проведении кесарева сечения даже при имеющихся показаниях. Это делается в том числе с целью экономии расходов на проведение операции и содержание в стационаре. В погоне за показателями по окупаемости детей выдавливают из утробы матери, применяя запрещенный прием, наносят увечья ребенку и матери», — говорилось в письме.

Путин никогда не делал публичных заявлений по теме акушерского насилия, открытое письмо он не прокомментировал. Правда, ​​Минздрав отреагировал на заявление инициативной группы женщин и предписал департаменту здравоохранения Москвы провести проверку всех роддомов.

Женщины из инициативной группы в 2019 году уже писали заявления в Следственный комитет. Так заведующая московским роддомом Марина Сармосян лишилась своей должности, против нее возбудили дело по 293 статье УК РФ (халатность). Сотрудники СК задержали ее в декабре 2019 года. Согласно версии следствия, по ее вине один новорожденный скончался, еще трое получили тяжелые травмы. В роддоме под руководством Сармосян врачи отказывали женщинам в кесаревом сечении, игнорируя медицинские показания. И Алёна Попова, и Ирина Файнман рассказали, что это может быть связано с неадекватными требованиями руководства, направленными на снижение статистики кесаревых сечений.

— Логика тут абсолютно людоедская, — сказала Файнман. — Последние 12 лет в России стараются снижать процент кесаревых сечений, потому что кесарево не дает возможность использовать женщину как репродуктивный станок [ВОЗ призывал сократить количество кесаревых сечений в 2018 году, так как в некоторых странах показатель доли кесарева сечения вырос почти до 50%, однако ВОЗ настаивал, что кесарево сечение необходимо делать, если для этого есть медицинские показания — прим. ред.]. Если женщина родила при помощи кесарева, то дополнительно она может родить еще два раза максимум. И время между первыми и вторыми родами дольше, чем при естественных. Одна акушерка нам в защиту естественных родов даже писала — вы не понимаете, лучше пускай женщина намучается и родит мертвого ребенка, чем у нее будет шов на матке.

О существовании негласного правила об оптимальном проценте проведения операций кесарева сечения —  как планового, так и экстренного, рассказала и бывшая акушерка Наталья:

— Главврачу, подписывающему график операций на сутки, абсолютно все равно на протекание родов — ему важна статистика. Санкции за превышение процента кесарева тоже есть — это отсутствие премий, плохой график дежурств, например, во все выходные.

Чем закончилось дело Сармосян, неизвестно. Суд начался в июне 2024 года и проходит в закрытом режиме из-за врачебной тайны.

На организации акушерско-гинекологического профиля, согласно данным Росздравнадзора, в 2023 году пришлось больше 60% от числа всех проверорок медучреждений в РФ. Представители ведомства оценивали клиники в том числе по таким дополнительным критериям:

— количество кабинетов психологической и медико-социальной помощи женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации;
— внедрение в работу медорганизаций мотивационного анкетирования женщин, находящихся в ситуации репродуктивного выбора;
— внедрение в работу врачей женских консультаций речевых модулей, направленных на повышение положительных репродуктивных установок у женщин репродуктивного возраста.

Ситуацию, когда власть пропагандирует рождение детей на фоне войны в Украине — запрещает аборты и вводит единоразовые выплаты за раннее материнство, — но закрывает глаза на акушерское насилие и не создает условий для приятных родов, Алёна Попова объяснила равнодушием государства к безопасности женщин:

— Вся политика стимулирования рождаемости — это популизм. Увеличение демографии ради цифр. Реальное улучшение качества родов требует реформ — в том числе вложений в подготовку врачей, в инфраструктуру, в создание стандартов уважительного и этичного взаимодействия. Это долго, дорого и требует политической воли. А ее нет.

Замалчивание информации об акушерском насилии выгодно властям с консервативным мышлением, ведь если больше женщин будет знать, что действительно их ждет в роддоме, вряд ли они захотят рожать.

— Этот правый разворот государства и общества, не только в России, во многом базируется на том, что женщине ничего не стоит родить ребенка, ведь так заложено природой, — сказала Ирина Файнман. — Если же мы начнем говорить, что государство должно вкладывать деньги в обустройство больниц, помогать матерям — не разовыми выплатами, а систематически, сразу же услышим в ответ: зачем, вы же детей для себя рожаете, а не для государства. Но государство не хочет тратить деньги на женщину.

***

Как подготовиться к родам, чтобы минимизировать риск акушерского насилия

Изучите свои права. Как должны проходить роды, описано в приказе Минздрава об организации акушерско-гинекологической помощи. Вы имеете право отказаться от любых процедур, получать информацию о состоянии своего здоровья, согласовывать обезболивание, быть на родах с близким человеком.

Найдите человека, который будет сопровождать вас на родах. Им может быть партнер, родственник, близкий человек, который тоже должен знать или узнать, как врачи обязаны себя вести с пациентами. Юрист Юлия Федотова рекомендует брать на роды дополнительно медицинского юриста, который снимет весь процесс на камеру. Врачи не рискнут применять запрещенные приемы и вести себя неподобающим образом.

Найдите заранее юриста, который поможет отстоять ваши права, если вы столкнетесь с насилием. Юристов, которые специализируются на ятрогенных делах, в том числе по акушерскому насилию, можно найти, обратившись в Консорциум женских неправительственных объединений, Команду против пыток и другие правозащитные организации.

Изучите клиники в вашем городе. Прочитайте отзывы о роддомах на картах города, изучите рейтинги врачей на профессиональных ресурсах типа «ПроДокторов», выберите подходящего врача и клинику заранее.

Изучите, как вести себя, если акушерского насилия не удалось избежать. После родов женщинам сложнее отстаивать свои права, хотя бы потому, что много времени уходит на восстановление и заботу о ребенке. Если у вас будет готовый механизм, как действовать, вы сможете быстрее и эффективнее отстоять свои права. Вот что советует Федотова.

— После родов запросить медицинскую документацию. Больница не может отказать пациенту в выдаче меддокументов, а в случае смерти пациента — его родственникам. Запрашивать документацию надо как можно раньше — если дело доходит до судебного разбирательства, а у пациента на руках нет документации, администрация клиники может внести изменения в документы.

— Сразу же после случившегося акушерского насилия написать заявление в правоохранительные органы. Срок давности по делам о ятрогенных преступлениях истекает через два года, поэтому чем раньше вы напишете заявление, тем больше у вас шансов защитить свои права.

— Написать заявление в страховую компанию, если рожали по ОМС, с требованием провести экспертизу контроля качества оказания медпомощи. Это можно сделать онлайн. В заявке прописать: где рожали, какие были нарушения, потребовать, чтобы о результатах экспертизы вас уведомили.

Страховые быстро и эффективно делают экспертизы, потому что нацелены на выявление у больниц ошибок, за которые можно их оштрафовать. После завершения экспертизы нужно попросить ее копию. В документе экспертизы будет перечислен кодификатор дефектов, то есть нарушений, которые были допущены в вашем случае. Этот документ пригодится в суде.

Если вы столкнулись с акушерским насилием давно, но не можете прожить травму, вы можете обратиться за психологической консультацией

Служба «Ты в порядке». Специализируется на бесплатной психологической помощи матерям.

Центр поддержки материнства «Душа мамы». Предоставляет бесплатные консультации с психологом и онлайн-встречи с равными консультантами.

Сеть взаимопомощи женщин «ТыНеОдна». Предоставляет бесплатную психологическую и юридическую помощь, есть группы поддержки для женщин.

Центр «Насилию.нет». Проводит психологические индивидуальные консультации и группы поддержки, оказывает юридическую помощь.

 

---

источник :  https://bhulaeym