Связаться с братом Гульшане удалось лишь в больнице. Он пожаловался на боль в верхней части живота — область вздулась. Это югорчанка увидела, когда брат спустился к дежурному посту — подняла футболку. Пациента успели осмотреть дежурные терапевт и хирург — сделали УЗИ и рентген. Остальные обследования должен был назначить лечащий врач — в понедельник.

Однако вечером боли усилились. К утру воскресенья, 17 сентября, по словам девушки, брат буквально плакал в трубку. Тогда она решила сама позвонить в больницу и разобраться в ситуации. Дежурный врач сообщил, что Азизбека осмотрел хирург, но никаких новых назначений не добавил. Гульшана еще раз перезвонила брату — попыталась успокоить.

«Мне сказали, что все нормально у тебя. Это, скорее всего, из-за НЯКа», — сказала тогда Гульшана Азизбеку.

У Азизбека действительно был хронический неспецифический язвенный колит. Однако это заболевание поражает нижний отдел кишечника, а у Азизбека болел верх живота.

Также, по словам Гульшаны, эти два дня у брата полностью отсутствовал стул. Тем не менее, в посмертном эпикризе пациента содержится запись, которая противоречит словам сестры Азизбека. В документе медики указывают, что стул был.

Ночью 17 сентября Азизбеку стало хуже. Гульшана узнала об этом из разговора с дежурной медсестрой.

«Вы знаете, ваш брат, буквально 5 минут назад орал на все отделение от боли», — вспоминает слова медика Гульшана.

На все вопросы Гульшаны медсестра пояснила, что уже вколола пациенту максимально допустимую норму обезболивающего и больше ничего не может сделать. После этих слов югорчанка снова набрала номер брата. Он повторял одни и те же слова — просил помочь, что-нибудь сделать.

«Пожалуйста, помоги мне, мне так плохо, мне так больно, меня изнутри разрывает», — говорил тогда Азизбек Гульшане.

Время близилось к полуночи. До понедельника, когда должен был прийти лечащий врач, оставалось совсем немного. Но увидеться со специалистом в обычной палате было не суждено: утром 18 августа парня перевели в реанимацию, потом сделали первую операцию, планировали вторую.

Около 20:00 в понедельник девушке позвонили из медицинского учреждения.

«Гульшана, примите наши соболезнования, ваш брат скончался…», — произнесла в трубку заведующая реанимацией.

До больницы бежать всего 15 минут, но увидеть брата сестра все равно не смогла — тело уже увезли в морг. Через два дня Гульшане отдали справку о смерти — югорчанка направила ее в военную часть: отец с 2023 года служил на СВО, документ нужен был, чтобы его отпустили проститься с сыном. Похоронили Азизбека 22 августа.

Почему умер Азизбек?

Уже после смерти брата Гульшана много раз встречалась с врачами и следователями — в поисках объяснений и ответов. Югорчанка подозревает, что Азизбек мог погибнуть из-за упущенного времени и недостаточности обследований.

«В рентгене 16 августа [его результаты описаны в посмертном эпикризе] было прописано, что у него может быть непроходимость кишечника, с которой его нужно было направить в отделение хирургии и, если медикаментозное лечение не помогает, то сделать операцию. А он лежал в гастроотделении все эти дни. Наши хирурги просто посмотрели на этот рентген и ничего не сделали. Хотя должны были наблюдать: помогают ему эти лекарства — не помогают. А ему эти лекарства вообще не помогали. Он страдал!», — рассуждает Гульшана.

В патологоанатомическом эпикризе сказано иное. Там про непроходимость кишечника ни слова, причины смерти 24-летнего парня — другие. По результатам вскрытия, непосредственной причиной смерти стала полиорганная недостаточность.

«Основным заболеванием умершего больного Тиллабаева А.С. следует считать субтотальный острый венозный тромбоз тонкой кишки осложнившийся некрозом кишки и фибринозно-геморрагическим перитонитом, инфекционно-токсическим шоком, о чем свидетельствуют данные клиники, результаты патологоанатомического вскрытия, гистологических исследований аутопсийного материала. В послеоперационном периоде состояние продолжало ухудшаться, на секции обнаружен продолженный тромбоз вен кишечника. Непосредственной причиной смерти явилась полиорганная недостаточность. Случай расценивать как совпадение между клиническим и патологоанатомическим диагнозами по основному заболеванию», — следует из клинико-патологоанатомического эпикриза.