Размер компенсации морального вреда в 120 000 руб. был определён с учётом степени вины ответчиков, характера нарушений, близости родственных связей, а также требований разумности и справедливости.
 

В Брянской области завершилось рассмотрение гражданского дела, связанного с требованием компенсации морального вреда в связи со смертью пациентки после оказания ей медицинской помощи в двух учреждениях — ГАУЗ «Брянская областная больница № 1» и ГБУЗ «Почепская центральная районная больница».

Истцом выступила дочь умершей, которая обратилась в Советский районный суд г. Брянска с иском о взыскании 500 000 рублей в равных долях с обеих медицинских организаций. Основанием для обращения стало убеждение истца в том, что её матери была оказана некачественная медицинская помощь, что напрямую привело к летальному исходу и причинило дочери глубокие нравственные страдания.

Суд первой инстанции установил, что 20 ноября 2020 года у матери истца проявились симптомы коронавирусной инфекции, после чего она находилась на самоизоляции.

30 ноября она обратилась в Почепскую ЦРБ, где врач осмотрел её и направил на компьютерную томографию грудной клетки. Уже 1 декабря пациентку доставили в Брянскую областную больницу № 1, где 2 декабря было подтверждено наличие двухсторонней пневмонии (КТ-3), характерной для тяжёлой формы COVID-19. Несмотря на это, врачи приняли решение об амбулаторном лечении. С 3 по 5 декабря женщина лечилась дома, а 5 декабря при вызове скорой помощи скончалась по пути в больницу.

Судом были изучены результаты нескольких экспертиз, включая заключения Брянского областного бюро судебно-медицинской экспертизы и независимого научно-исследовательского института «СТЭЛС».

Эксперты пришли к выводу, что смерть наступила вследствие тяжёлого течения вирусно-бактериальной пневмонии на фоне сопутствующих хронических заболеваний. При этом было отмечено, что диагноз был поставлен верно и своевременно, а тактика лечения соответствовала действовавшим на тот момент рекомендациям Минздрава РФ.

Вместе с тем, обе экспертизы указали на наличие абсолютных показаний к госпитализации, которые не были реализованы. Тем не менее, прямой причинно-следственной связи между отказом от госпитализации и смертью установлено не было — шанс на спасение при стационарном лечении эксперты оценили как теоретически возможный, но маловероятный.

Тем не менее, суд первой инстанции признал, что при оказании медицинской помощи были допущены дефекты: в Почепской ЦРБ не был собран полный анамнез, не назначен мазок на COVID-19 и не обеспечена своевременная госпитализация, а в областной больнице — нарушена преемственность лечения и не обеспечена госпитализация при наличии к ней чётких показаний. Эти нарушения, по мнению суда, свидетельствуют о некачественном оказании медицинской помощи и нарушают право истца на семейную жизнь, гарантированное Конституцией РФ и Семейным кодексом.

На этом основании в феврале 2025 года Советский районный суд частично удовлетворил иск, взыскав с каждой из медицинских организаций по 120 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

Истец не согласилась с размером присуждённой компенсации и подала апелляционную жалобу в Брянский областной суд. В ней она указала, что суд первой инстанции занижал размер компенсации, не учёл тяжесть перенесённых страданий, обострение её неврологических заболеваний после смерти матери, а также страдания других членов семьи — мужа, несовершеннолетних детей и внучки, переживавшей утрату бабушки. Кроме того, истец утверждала, что при своевременной госпитализации и изоляции матери члены семьи не заразились бы коронавирусом.

Апелляционный суд, рассмотрев дело 16 сентября 2025 года, оставил решение без изменения. Судебная коллегия по гражданским делам согласилась с выводами первой инстанции, подчеркнув, что хотя дефекты в оказании помощи имели место, они не находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью пациентки.

Размер компенсации был определён с учётом степени вины ответчиков, характера нарушений, близости родственных связей, а также требований разумности и справедливости, как того требует статья 1101 Гражданского кодекса РФ и разъяснения Пленума Верховного Суда № 33 от 2022 года.

При этом суд отметил, что факт заражения членов семьи не может быть отнесён к последствиям дефектов медицинской помощи, поскольку инфекция возникла до обращения в учреждения. Также было указано, что истец не заявляла в первой инстанции о своём ухудшении здоровья и не представляла доказательств по этому поводу, а требования о компенсации вреда другим членам семьи не могут быть удовлетворены, так как иск подан только в интересах самой дочери.