Заключение частного эксперта, на которое ссылался истец, суд посчитал недопустимым в качестве доказательства, поскольку оно не было получено в рамках судебной экспертизы, а сам специалист не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу ложного заключения.
 

Московский городской суд оставил в силе решение о полном отказе в компенсации морального вреда, связанного со смертью пациентки, госпитализированной с коронавирусной инфекцией в ГБУЗ «Городская клиническая больница № 15 им. Филатова» Департамента здравоохранения Москвы.

Судебная коллегия по гражданским делам 13 ноября 2025 года рассмотрела апелляционную жалобу истца, который требовал взыскать с медицинского учреждения денежную компенсацию за смерть своей матери, произошедшую 30 января 2022 года.

По мнению истца, медицинская помощь была оказана несвоевременно, неполно и с нарушением тактики ведения пациента, что напрямую повлияло на летальный исход.

В качестве доказательства он представил заключение специалиста ООО «Межрегиональный центр экспертизы и оценки», в котором утверждалось, что у пациентки имелись два конкурирующих патологических состояния — тяжелое течение COVID-19 и острые эрозивные поражения верхних отделов желудочно-кишечного тракта, а медперсонал не предпринял всех необходимых мер для своевременной диагностики и лечения.

Однако суды обеих инстанций не согласились с этой позицией.

Уже в суде первой инстанции — Перовском районном суде Москвы — было назначено проведение судебно-медицинской экспертизы, которую выполнили специалисты ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы ДЗМ».

Эксперты пришли к выводу, что при поступлении пациентке был правильно установлен комплексный диагноз:

- основное заболевание — коронавирусная инфекция, вызванная SARS-CoV-2, с осложнением в виде внебольничной пневмонии;

- конкурирующее — желудочно-кишечное кровотечение; фоновые заболевания включали болезнь Альцгеймера, сахарный диабет 2 типа с поражением почек, хронический пиелонефрит, желчно- и мочекаменную болезнь, а также хроническую ишемию головного мозга.

Несмотря на выявленные проблемы с ЖКТ, активного кровотечения при поступлении не наблюдалось, и с первых часов госпитализации пациентке была назначена гастропротекторная терапия.

Эзофагогастродуоденоскопия была выполнена 25 января — с некоторой задержкой по сравнению с моментом поступления, но эксперты подчеркнули: это не повлияло на тактику ведения больной и не имело значения для исхода, поскольку показаний к экстренному эндоскопическому вмешательству не было.

Суд также отметил, что в стационаре пациентке провели полный комплекс лабораторных и инструментальных исследований, включая КТ органов грудной клетки, УЗИ брюшной полости, ЭКГ, анализы крови и мочи, а также исследование на маркеры воспаления и коагулопатии.

Лечение соответствовало действовавшим на тот момент Временным методическим рекомендациям Минздрава РФ по лечению новой коронавирусной инфекции (версия от 27 декабря 2021 года): назначены респираторная поддержка, противовирусный препарат «ремдесивир», иммунобиологическая и инфузионная терапия.

Несмотря на проводимые меры, состояние пациентки ухудшалось, что было обусловлено тяжестью основного заболевания в сочетании с множественными сопутствующими патологиями, характерными для пожилого возраста. В ночь на 30 января 2022 года у нее наступила остановка сердечной деятельности; реанимационные мероприятия в течение 30 минут не дали результата, и в 00:30 была констатирована биологическая смерть.

Эксперты однозначно установили, что смерть наступила вследствие полиорганной недостаточности на фоне крайне тяжелого течения COVID-19, осложненного дисциркуляторной энцефалопатией, артериальной гипертензией и диабетом, — каждое из этих заболеваний взаимно усугубляло течение другого. При этом экспертиза подтвердила отсутствие причинной связи между действиями медицинского персонала и наступившим исходом.

Истец неоднократно обжаловал решение суда. В декабре 2024 года Московский городской суд даже удовлетворил его требования и взыскал компенсацию, однако в августе 2025 года Второй кассационный суд отменил это определение и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, указав на необходимость более тщательной оценки доказательств.

При повторном рассмотрении в ноябре 2025 года судебная коллегия вновь пришла к выводу, что доказательств нарушения качества медицинской помощи или причинно-следственной связи между действиями врачей и смертью пациентки не имеется.

Заключение частного эксперта, на которое ссылался истец, суд посчитал недопустимым в качестве доказательства, поскольку оно не было получено в рамках судебной экспертизы, а сам специалист не был предупрежден об уголовной ответственности за дачу ложного заключения.

Таким образом, суды обеих инстанций подтвердили, что смерть пациентки была обусловлена естественным течением тяжелых хронических заболеваний в сочетании с коронавирусной инфекцией, а не врачебной халатностью или ошибками в лечении.

В соответствии с пунктом 24 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, ухудшение состояния, вызванное характером заболевания, не может считаться вредом, причиненным медицинской организацией.

В этих условиях правовые основания для взыскания компенсации морального вреда и штрафа отсутствовали, и апелляционная жалоба была оставлена без удовлетворения.
 

источник :  http://pravo-med.ru