Новости

Федеральные власти решают, как вытянуть отечественную медицину из кадрового кризиса

Недавно делегация Ставропольского медуниверситета (СГМУ) во главе с ректором, профессором Валентиной Муравьевой вернулась из Санкт-Петербурга, где проходило заседание Совета ректоров медицинских и фармацевтических вузов России. После возвращения Валентина Николаевна рассказала корреспонденту «Открытой» об обсужденных проблемах и принятых решениях. 

 

– Валентина Николаевна, насколько я знаю, в Санкт-Петербурге наравне с руководителями вузов проблемы обсуждали студенты-медики.

– Не совсем так, просто наш Совет ректоров проходил одновременно с Всероссийским форумом студентов медицинских и фармацевтических вузов, и многие вопросы обсуждались сразу на обоих мероприятиях.
Наш вуз представляли председатели студсовета, студпрофкома и межэтнического совета, и ребята говорили о проблемах, которые актуальны для них: ремонтах общежитий, развитии студенческой науки и самоуправления, трудоустройства во время учебы, социальной поддержки молодых семей.
Я была горда нашими ребятами, которые на равных общались с людьми федерального масштаба – министром здравоохранения Вероникой Скворцовой, ее заместителями. Причем студенты сами подняли вопрос, ради которого и собрались в Санкт-Петербурге ректоры, – о качестве медицинского образования. Значит, он очень важен не только для академической элиты, но и для нашей молодежи.

– А насколько он актуален для пациентов, которые в бюджетных учреждениях каждый день видят очереди и хамство персонала? Ну а коммерческое лечение большинству, увы, не по карману...

– Кризис в системе здравоохранения начался не вчера, это следствие негативных социальных и экономических процессов, которые происходят в стране и, увы, особенно заметны в молодежной среде.
Одно из самых явных проявлений этого кризиса – это кадровый голод. По данным минздрава края, обеспеченность кадрами на Ставрополье составляет около 60% от норматива. Причем основной дефицит формируют шесть групп специальностей: терапия, педиатрия, фтизиатрия, реаниматология, психиатрия и скорая медицинская помощь. Зато в хирургии, гинекологии, стоматологии, напротив, «кризис перепроизводства».
Еще одна проблема – современный доктор не успевает за развитием медицины, как это ни парадоксально звучит. Многие даже состоявшиеся доктора не хотят заниматься саморазвитием, ведь они знают, что платежеспособные пациенты будут всегда (например, в частных стоматологических кабинетах в крупных городах).
А в сельской медицине другая крайность – люди и хотели бы развиваться, но часто не имеют возможности. Устарела и нормативная база: сегодня специалисты, которые называются postgraduate (то есть получившие диплом об окончании вуза), должны повышать квалификацию не реже одного раза в пять лет. При этом скорость развития медицинской науки в мире такова, что каждую неделю по любой специальности выходит около 600 научных статей. На этом фоне пять лет – пропасть!

– Но ведь на Совете ректоров эту проблему не просто констатировали, но и предлагали, что конкретно нужно сделать?

– Предлагали. Причем Минздрав РФ смотрит на механизмы решения этой проблемы очень прогрессивно, через опыт Европы, где существует мощная система непрерывного послевузовского образования для медиков. Она строится по кредитно-модульному принципу, то есть подразумевает не только повышение квалификации врача раз в год-два-три, но и постоянное совершенствование навыков – через участие в конференциях, мастер-классах, стажировках, сдаче тестовых экзаменов.
За каждый такой шаг (например, за выступление на конференции) врачу начисляется определенное количество баллов – «кредитов». Когда доктор набирает некоторое число «кредитов», то получает сертификат специалиста и подтверждение лицензии.

– Но ведь далеко не каждый медик имеет возможность ездить в Ставрополь на научные конференции и симпозиумы.

– Конечно, не каждый. Поэтому необходимо развивать дистанционное образование (особенно для врачей первичного звена – педиатров и терапевтов). Это могут быть видеоуроки, лекции, демонстрации сложных манипуляций, выполненные ведущими учеными. В идеале даже сельский доктор должен иметь доступ к такой информации, не выезжая из своего населенного пункта.
Прозвучало на совете очень актуальное предложение – создать национальный сервер медицинской научной информации, который был бы «нацелен» именно на профессионалов, то есть студентов, преподавателей и практикующих медиков.
Сегодня в Интернете похожих сайтов тысячи, но все они предлагают информацию либо устаревшую, либо неполную, либо откровенно коммерческую, а потому не вызывающую доверия (например, вперемешку со статьями из серьезных журналов реклама БАДов и средств народной медицины).

– Допустим, мы заставим российских докторов постоянно, каждодневно повышать квалификацию. Но будет ли это рецептом от врачебных ошибок, которых, кажется, последнее время стало катастрофически много?

– Конечно, непрерывное последипломное образование нужно строить во взаимосвязи с «додипломным». И начинать с качественного отбора в профессию, о чем, кстати, в Санкт-Петербурге и наши ребята-студенты говорили. То, что молодой человек блестяще выучил тесты по химии и биологии, еще не есть залог того, что он станет хорошим, ответственным доктором. Само медицинское образование должно стать менее массовым, но более качественным.
В этом смысле огромным прорывом были федеральные образовательные стандарты третьего поколения, принятые в 2011 году. Они ориентированы именно на практику, а не на «сухую» теорию: например, мы в СГМУ на первом курсе теперь отказались от зимней сессии в пользу фельдшерской практики для ребят. Они должны сразу же на первом курсе понять, что такое практическая медицина.
Конечно, с появлением такой практики больше ребят и стало отсеиваться, но мы ведь гонимся не за количеством выпускников, а за качеством.

– Недавно депутат Госдумы Валерий Селезнев предложил, как бороться с врачебными ошибками: мол, в больницах обязательно должна вестись видеозапись любых медицинских процедур, которые затем можно предоставлять страховым экспертам или проверяющим из Росздравнадзора.

– Это полумера. Врач должен работать качественно и самоотреченно не потому, что боится наказания. У него должна быть гуманистическая мотивация помочь человеку, а в более общем смысле – продвинуть медицинскую науку и практическое здравоохранение вперед.

– Мне кажется, таких врачей все меньше...

– На самом деле их много. Я могу судить по нашим студентам, среди которых наукой (на серьезном уровне, а не для «галочки») занимается почти каждый второй. Уверена, именно из таких ребят получатся хорошие, ответственные доктора. Главное, чтобы, столкнувшись с реальными проблемами здравоохранения, у них этот запал не пропал, чтобы они после вуза пришли в современные, хорошо оснащенные лаборатории и операционные, в сплоченные коллективы.
За последние два года Ставрополье получило 10 млрд. рублей на программу «Модернизация здравоохранения». Это повышение зарплат докторов, новое оборудование, ремонты больниц. Конечно, охватить всё, вплоть до каждого поселка, нереально, но сделано, поверьте, очень много!

– А как вы относитесь к предложению внедрить страхование гражданской ответственности докторов?

– Такая идея обсуждается в профессиональном сообществе уже лет десять, но до реализации все так же далеко, ведь это очень дорого: большинство рядовых докторов и бюджетные лечебные учреждения просто не потянут страховых выплат.
К сожалению, сегодня у нас очень слабы и медицинские страховые компании (которые в системе страхования гражданской ответственности, по задумке реформаторов, должны играть ключевую роль). Работающие в этих компаниях эксперты – это, как правило, люди, не нашедшие себя в практической медицине. Притом они имеют личную, финансовую заинтересованность не в доказывании истины, а в том, чтобы найти любое нарушение – из взысканных штрафов им платится зарплата.

– Но если страховщики работают из рук вон плохо, выходит, никто сегодня реально не контролирует качество медпомощи?

– Контролирует прежде всего государство, как, на мой взгляд, и должно быть. Отчасти альтернативой системе страхования гражданской ответственности медработников, о которой вы говорили, станет новый порядок аккредитации врачей, который будет введен в России с 2016 года.
Это будет выглядеть так: доктор, окончив ординатуру (интернатуру упразднят), обучится 10 видам различных вмешательств по своему профилю, и будет вправе применять только их. Но на протяжении всей профессиональной карьеры сможет расширять количество допусков к новым видам медпомощи в зависимости от своих умений и навыков.

– А кто будет принимать аккредитационный экзамен у доктора?

– Вот именно на этом вопросе на Совете ректоров и возникла серьезная дискуссия. Представители общественных объединений (например, Национальной медицинской палаты) считают, что такой экзамен должны принимать «смешанные» комиссии, куда входят представители саморегулируемых организаций (СРО). Ректоры вузов, напротив, считают, что экзаменовать докторов вправе только вузовские преподаватели и потенциальные работодатели – главные врачи лечебных учреждений.
Вопрос вовсе не «технический», как может показаться, ведь он отражает степень ответственности и профессионального сообщества, и государства за качество подготовки врачебных кадров.
На мой взгляд, сегодня СРО еще слишком слабы, чтобы брать на себя функцию экзаменатора, и она должна остаться у государства. Ведь медицина – это не поле для столь смелых экспериментов, где цена любой ошибки – человеческая жизнь.

 

---

 

источник :  ligap.ru

вернуться в раздел новостей