Палата представителей американского штата Вермонт одобрила законопроект, разрешающий проведение эвтаназии смертельно больным пациентам. Это решение возродило дискуссию вокруг одного из самых спорных этических вопросов современности

 

Надо признать, что в последнее время позиция властей целого ряда стран по вопросу эвтаназии существенно смягчилась. Налицо либеральный тренд. Некоторые европейские государства, такие как Голландия, Бельгия, Шотландия и некоторые другие, официально разрешают эвтаназию. В Бельгии даже продаются специальные наборы для проведения этой процедуры, которые может купить любой врач при наличии соответствующего разрешения.

Что касается США, то там как таковая эвтаназия законодательно запрещена на федеральном уровне. Однако в трех штатах: Орегоне, Вашингтоне и Монтане, разрешен особый вид эвтаназии, так называемое медицинское содействие в прекращении жизни. В этом случае вся ответственность за решение медикаментозно прервать свою жизнь возлагается исключительно на пациента, то есть он самостоятельно решает: как, когда и при каких обстоятельствах он примет летальную дозу препарата.

Вермонт станет четвертым в этом списке. В соответствии с положениями законопроекта, смертельно больному пациенту, которому, по оценкам медиков, остается жить не более шести месяцев, предоставляется право потребовать снабдить его препаратом, использование которого приводит к смерти.

Вместе с тем в документе предусмотрен ряд оговорок, которые, по мнению законодателей, призваны минимизировать возможные злоупотребления. В частности, необходимыми условиями для получения разрешения на проведение эвтаназии являются экспертные мнения двух врачей, психиатра, а также 17-дневный период ожидания перед эвтаназией с момента выписки смертельного препарата. Это время, по мнению вермонтских властей, позволит пациенту окончательно решить, действительно ли он хочет умереть.

Тем не менее их всех четырёх штатов Вермонт стал первым, где легализация эвтаназии произошла через местный законодательный орган. Губернатор штата Питер Шумлин заявил, что намерен подписать законопроект. Однако само распределение голосов свидетельствует о неоднозначности вопроса. За эвтаназию проголосовали 75 законодателей Вермонта, 65 голосовали против. Иными словами, общественность пока не определилась со своим отношением к этой болезненной – в прямом и переносном смысле – теме.

Впервые слово «эвтаназия» использовал в XVII веке Фрэнсис Бэкон для обозначения легкой смерти. Он сконструировал его из двух греческих корней: «эу» - «хорошо», и «танатос» - «смерть». В наше время под эвтаназией понимают медицинскую помощь больному, страдающему неизлечимым мучительным заболеванием, в быстром и безболезненном прекращении жизни. Существует пассивная эвтаназия - прекращение поддерживающей терапии, в том числе отключение от систем жизнеобеспечения, и активная эвтаназия - введение препаратов, влекущих за собой смерть, а также передача таких препаратов пациенту для самостоятельного использования.

Интересно, что до Второй мировой эвтаназия была довольно широко распространена в ряде стран. Яркий пример – Зигмунд Фрейд, долгие годы страдавший от рака нёба, перенесший 19 операций под местным наркозом. В 1939 году он безболезненно умер с помощью смертельного укола.

Сразу после войны общественное мнение в отношении эвтаназии стало преимущественно негативным. Но к концу века маятник качнулся в противоположную сторону. Не в последнюю очередь это произошло в связи с развитием паллиативной медицины, призванной значительно улучшать качество жизни безнадежных больных. Несмотря на видимые успехи в этой области, большинство тяжелобольных людей между мучительным существованием и легкой смертью все равно выбирали последнюю.

Говорит медицинский адвокат «Лиги пациентов» Дмитрий Айвазян:

«Судебная и правовая система европейских стран и США подводит к тому, что ценность человеческой жизни становится вторичной от воли самого человека. Т.е. воля человека, который находится не в психозе, который может отвечать за свои действия, – ценность его волеизъявления постепенно занимает первое место. Человек, если он адекватен и не страдает психическими расстройствами, может всё, что не запрещено. В том числе по отношению к себе, к своему здоровью и своей жизни, если это не наносит ущерба другим лицам. Если это не светское государство, то совсем по-другому стоит вопрос. Если брать государства с правовой и судебной системами, которые не отвечают демократическим признакам, где уровень коррупции зашкаливает, то здесь говорить об эвтаназии вообще никакого смысла нет».

Специалист по паллиативной помощи Анна Сонькина напоминает о том, что базисом гиппократовой медицины был принцип «не навреди». Исходя из этого принципа, врач сам определял, как лечить пациента, что говорить и говорить ли вообще ему о проблемах, т.е. относился к больному, как к ребёнку. С тех пор многое изменилось. Сегодня медицинская этика базируется на принципе автономии – на праве человека самому принимать решения, касающиеся его здоровья, лечения, жизни и смерти.

Проблема в том, что переход от прежнего патернализма к этой новой системе весьма сложен. В мире по-прежнему много врачей, которые полагают, что больному нет нужды сообщать диагноз, предлагать варианты лечения и т.п. Проблема, по мнению Анны Сонькиной, ещё и в том, что в традиционных обществах существует табу на разговоры о смерти: «Медицина должна лечить, если человек хочет умереть – пусть выписывается и умирает». Все эти обстоятельства мешают принять идею эвтаназии.

Самый известный и в то же время одиозный популяризатор «хорошей смерти» – скончавшийся два года назад Джек Кеворкян. Чаще его называли «Доктор Смерть». Этот американский врач помог покинуть этот мир сотне с лишним больным, причем последний шаг они совершали самостоятельно: Кеворкян подсоединял их к прибору собственного изобретения, и они сами нажимали кнопку, вводя себе смертельный препарат внутривенно или через маску для дыхания.

«Доктора Смерть» много раз пытались привлечь к ответственности, но он добивался оправдания. Посадить его удалось только после смерти человека, который не мог «нажать кнопку», и Кеворкян сам ввел ему смертельную инъекцию. Видеозапись этой процедуры, сделанная самим доктором Кеворкяном и транслированная с его разрешения по телевидению, стала основным аргументом обвинения.

На суде доктор Кеворкян под присягой показал, что считал проведение эвтаназии своим профессиональным и человеческим долгом и что, зная, что эта практика незаконна, сознательно шел на гражданское неповиновение. Его признали виновным в убийстве. После выхода из тюрьмы он не изменил своих взглядов. «Помогая пациентам, я стремился положить конец не их жизни, а их страданиям. Это должно перестать считаться преступлением», - говорил Кеворкян.

Основной посыл сторонников этой процедуры – естественное право человека не только на жизнь, но и на смерть. И хотя это второе право не зафиксировано в конституциях, оно вытекает из первого.

Известный детский хирург Станислав Яковлевич Долецкий говорил: «Эвтаназия, безболезненная смерть - это милосердие, это благо». И когда ему возражали, что эвтаназия - это клятвопреступление, он отвечал: «Вы видели когда-нибудь страшные мучения и боли, которые приходится терпеть множеству больных раком, инсультникам, парализованным? Вы видели когда-нибудь муки родителей, вынужденных не месяцами, годами, десятилетиями ухаживать за детьми, у которых атрофировалась ЦНС, за детьми - дебилами? Вы видели когда-нибудь мучения семей, в которых кто-то из родственников полностью парализован? Вы видели, вы чувствовали боль матерей, у которых родился ребенок - урод, причем урод с неизлечимой патологией. Если да, вы поймете меня».

Вообще, в среде медицинских работников есть мнение, что чем чаще врачу приходится иметь дело с пациентом в критическом состоянии, тем более он терпим в отношении эвтаназии. Вместе с тем нельзя не признать, что у «хорошей смерти» есть весьма авторитетные противники.

Главврач Первого московского хосписа Вера Миллионщикова (к сожалению, ныне уже покойная) как-то сказала, что пресса может представить любое решение по любой проблеме в таком свете, что люди становятся его сторонниками: «Но если эта проблема коснется лично вас, вряд ли вы захотите принять «хорошую смерть» от руки ближнего. Я считаю, что человек рожден, чтобы жить, поэтому отношусь к эвтаназии категорически отрицательно».

Специалист по паллиативной медицине врач Елизавета Глинка (хорошо известная московской общественности под псевдонимом «доктор Лиза») также выступает против эвтаназии: «Есть случаи, когда больные до обезболивания, до поступления в хоспис просили об эвтаназии. А когда боль отступала - больной переставал страдать от депрессии, хотел жить. Вообще, просьбы об эвтаназии поступают крайне редко и, как правило, они представляют просто собой замаскированную просьбу о помощи».

Естественно, не остаются в стороне от дискуссии и служители культа. Все они также находятся в стане противников эвтаназии. Протоиерей Александр Макаров напоминает, что, с точки зрения церкви, эвтаназия - самоубийство, а значит, непростительный грех: «Для верующего даже предсмертные страдания - благо, потому что это искупление грехов. Самоубийство - шаг отчаяния, отказ от веры и Бога. А надежда на чудо, на то, что медицина вдруг совершит прорыв и человек будет спасен, должна быть всегда».

Ему вторит немецкий врач и теолог Манфред Лютц: «То, что сегодня люди в опросах высказываются за эвтаназию, объясняется только их страхом в будущем зависеть от трубок и капельниц. Конечно, их можно понять, но все же сохранить табу на умерщвление необходимо. Устранение табу может вызвать тяжелейшие последствия для общества».

В общем и целом, многие этические вопросы удалось бы обойти, если бы человек сам вводил себе смертельный препарат и снимал бы таким образом значительную долю ответственности с врача. В конце концов, право на самоубийство есть у каждого из нас. Обстоятельства бывают разными. И если ни у кого не вызывает сомнений право офицера застрелиться, но не сдаваться врагу, то почему такого права нет у смертельно больного? Как выразилась министр юстиции Германии Бригитте Циприс: «Последний шаг к смерти пациент должен делать только сам».

источник :  rus.ruvr.ru

вернуться в раздел новостей