Новости

У хирурга был выбор, за кого "сесть"

Вчера должны были предъявить обвинительное заключение врачу из Бугульмы Ивану Трофимову. Бывшему завотделением хирургии Бугульминской ЦРБ грозит до пяти лет лишения свободы за халатность, повлекшую смерть пациента.

Анатолий Павлов поступил в Бугульминскую ЦРБ 25 декабря 2011 года с воспалением желчного пузыря и после двух операций умер 2 января 2012 года. Это тот редчайший в Татарстане случай, когда следствие решило, что в смерти пациента есть виновный: хирург Иван Трофимов, который провел вторую операцию с опозданием ("Заведующему хирургическим отделением Бугульминской ЦРБ предъявлено обвинение в халатности", "ВК" от 5 сентября).

Только вот гистологический материал, по которому можно было бы перепроверить причину смерти, администрация ЦРБ объявила бесследно пропавшим... Вчера "ВК" выслушала и позицию обвиняемого.

- Пациент поступил в больницу 25 декабря с диагнозом "холецистит", - говорит Иван Трофимов. - При неосложненном холецистите показано консервативное лечение. Но Павлову в больнице провели  необходимые меры диагностики, и после этого стала понятна необходимость холецистэктомии - удаления желчного пузыря. И около полудня 26 декабря его взяли на операцию.

- Тогда его оперировали не вы?

- Нет, другой хирург.

- По данным следствия, вы диагностировали послеоперационное осложнение у Павлова (внутрибрюшное кровотечение) лишь через 2 часа 40 минут после появления его клинических симптомов. Что, все это время к больному просто не подходили? 

- Когда реаниматологи (а после операции Павлов, естественно, находился в отделении реанимации) увидели, что что-то не так, они позвали меня. Это было часу в седьмом вечера 26 декабря. Я в это время дежурил и незамедлительно пошел его смотреть. Ведь после операции возможность осложнений всегда предполагается.
 
- А что было "не так", о каких клинических симптомах идет речь?

- Они были неоднозначные: неустойчивость кровяного давления.   Это могло указывать на внутрибрюшное кровотечение, а могло - на проблемы с сердцем и легкими. А последнее у Павлова в анамнезе было: лет 10 назад он перенес операцию после серьезного ДТП, и в послеоперационном периоде имел именно сердечно-легочные осложнения. В такой ситуации я посчитал невозможным "наугад" оперировать пациента, который уже и после первой операции был  тяжелый... И я назначил ему УЗИ - это самый надежный способ определить наличие внутрибрюшного кровотечения. 

Но специалист ультразвуковой диагностики у нас дежурит на дому - пока дозвонились, пока его привезли... Я присутствовал при УЗИ и на "картинке" увидел: есть кровотечение. Выходит, вот так с момента, когда я по вызову реаниматологов подошел к больному, и прошло 2 часа 40 минут.

Я сразу назначил операцию, дал указание готовить операционную, мыться - минут через 15 мы бы уже начали... Но в этот момент из приемного покоя сообщили, что доставлена женщина в тяжелейшем состоянии, с разрывами внутренних органов после ДТП на трассе М5. Ее состояние было более опасным, а состояние Павлова - относительно более стабильным. Поэтому я отправил ее в операционную первой.

- В тот момент в больнице были еще хирурги, кроме вас?

- Был еще один в приемном покое. Но для одновременного проведения двух полостных операций нужно две хирургические бригады, в каждой - анестезиолог, два хирурга, две сестры. А вторая бригада у нас не дежурит в полном составе, и я знал: реально на то, чтобы вызвать ее, тоже потребуется больше двух часов. Как с тем же узистом...

- Почему так долго, у вас в больнице нет "удаленного" дежурства по неотложке?

- Есть. Но при этом оплачивается только приезд в больницу по вызову, а само время такого дежурства не оплачивается. Поэтому люди не считают себя обязанными все время сидеть дома и ждать. А вы просто представьте, хирург отработал день, потом ночное дежурство в больнице, потом следующий обычный рабочий день... Ну после полутора суток работы он может уснуть и просто не услышать звонка?! А анестезиологи в еще более плотном графике, их вообще по всей республике не хватает...

Словом, я предполагал, что освобожусь после первой операции  раньше, чем соберется вторая бригада. Наверное, около двух часов я оперировал эту женщину: было проведено удаление селезенки, ушивание разорванной печени. Затем я, оставив ассистента ушивать брюшную стенку, перешел к Павлову (его завезли в операционную, еще когда шла первая операция), а когда ассистент закончил ушивание, снова присоединился ко мне.

Я понимаю, что для родственников это было мучительное ожидание. Но в тех условиях большего реально было сделать нельзя.

- Что именно вменяется вам в вину?

- Меня обвиняют в халатности: якобы вовремя не диагностировал кровотечение, после 2-й операции не все усилия приложил к диагностике осложнений. Но с 26 декабря до смерти 2 января Павлова постоянно наблюдал и я, и другие врачи, в том числе опытные хирурги со стажем больше моего... Доводов за третье за такое короткое время оперативное вмешательство (при том, что организм пациента был очень ослаблен первыми двумя) мы не находили. 

- Какие экспертизы есть в деле, каковы их выводы?

- Патологоанатом дал заключение, что причиной смерти стал  некроз кишечника вследствие обильной кровопотери. На его основании экспертиза Росздравнадзора РТ все вменяет в вину мне. Следствие заказало экспертизу в Оренбурге - та тоже на основании заключения нашего патанатома согласилась, что виноват я. Но определить, прав был наш патологоанатом или выдал неправильный посмертный диагноз, теперь нельзя: гистологический материал от трупа в больнице загадочным образом пропал!

...Интересная деталь. По просьбе адвоката Ивана Трофимова к уголовному делу было приобщено заключение специалиста - доктора медицинских наук, завкафедрой хирургии КГМА Игоря Малкова. Но потом это заключение, рассказывает Трофимов, "из дела убрали". Игорь Малков сообщил "ВК" основные выводы, к которым он пришел по "делу врача" из Бугульмы.

- В частности, эксперты сделали такое замечание: надо было после холецистэктомии прошить ложе желчного пузыря, - приводит он пример. - На самом деле можно либо прошить, либо коагулировать - в данном случае хирург сделал второе, но и то, и другое равно допустимо.  И что непонятно: эта претензия вообще к 1-й операции, а ее делал не Трофимов, почему с Трофимова за нее спрашивают? Что касается операции, которую делал он, то, конечно, лучше бы она была проведена более оперативно. Хотя, судя по материалам вскрытия, кровопотеря у пациента была не такой уж большой - 1,5 литра... Словом, грубых ошибок со стороны хирурга - вот сделал бы он то-то и то-то, и человек был бы жив! - я не нашел. А вот к организации лечебного процесса в этой больнице есть серьезные вопросы. Уж УЗИ-то делать вовремя должна быть возможность!

Выходит, по сути, это была "административная смерть", переспрашиваю я. Профессор отвечает утвердительно.

Похоже, в этом - главная суть дела, которое стало уголовным делом всего лишь хирурга Трофимова. Когда в больнице не организована оперативная диагностика и не обеспечено оперативное прибытие врачей и медперсонала из резерва, вопрос, кому из больных жить, а кому - не судьба, будет оставаться вопросом жребия. "Если бы в операционную хирург первым взял Павлова, то умерла бы та женщина с разрывами селезенки и печени", - подтверждает Игорь Малков. Выбор для хирурга тут невелик: за кого "сесть".

"Я все рассказал следователю: и про УЗИ, и про вызов дежурных... Но вопрос организации медпомощи следствию неинтересен, - говорит Иван Трофимов. - Видимо, нужен конкретный виновник - я".

источник :  www.evening-kazan.ru

вернуться в раздел новостей