Новости

Кто следующий

Ужасно, когда жизнь человека и его близких перечеркивает неожиданное несчастье. Еще ужаснее, когда это происходит из-за чьей-то халатности и равнодушия. Втройне страшно, когда человек и его близкие понимают, что виновник их бед чувствует себя почти безмятежно и может не понести за случившееся никакой ответственности. 

 

Когда жизнь делится на «до» и «после»

Тема врачебных ошибок, за которую пациенты платят здоровьем и жизнью, за последнее время возникала в томском информационном поле не раз. Больше других всколыхнули общественное мнение два нашумевших случая - смерть девочки из Асина, которую отправили из больницы домой без должного обследования, и гибель в стенах горбольницы № 3 молодого, здорового человека, пришедшего к докторам из отделения челюстно-лицевой хирургии удалить зуб. Но еще раньше в этом же отделении произошел другой случай, о котором недавно вспоминали практически все СМИ. Поводом стала победа, которую одержали в суде жена пострадавшего Татьяна Макогон и адвокат Юлия Копейкина. Само слово «победа» в контексте этой истории, конечно, выглядит не слишком уместным - ценой врачебной ошибки стала инвалидность Михаила Макогона, которому, как считал он сам, предстояла несложная операция по удалению подчелюстной кисты. Именно так сказал пациенту врач - бывший заведующий отделением челюстно-лицевой хирургии. Утром следующего, субботнего дня Татьяна Макогон позвонила мужу, чтобы узнать, как он себя чувствует, и сразу поняла - случилась беда. Говорить Михаил Макогон не мог - как выяснилось позже, это был инсульт. Она сразу примчалась в больницу, куда ее поначалу даже пускать не хотели, но госпитализировать пострадавшего в инсультный центр ОКБ удалось лишь через 6 часов. Сейчас Михаил Макогон не говорит и не ходит - площадь пораженного мозга составляет 40 сантиметров. В марте 2012 года для супругов началась совсем другая жизнь - мучительной борьбы с болезнью. И, увы, не только с ней.

Хождение по мукам

Адвокатской практикой Юлия Копейкина занимается более тринадцати лет. И дело о врачебной ошибке в этой практике - не первое. Но и она, и ее коллеги хорошо знают, как трудно жертве врачебной ошибки доказать свою правоту в суде. Поэтому первое, что сделала Юлия, разговаривая с потенциальной клиенткой Татьяной Макогон, - честно предупредила ее о высокой вероятности неблагоприятного исхода. Однако Татьяну Ивановну такая вероятность не испугала. Судебному иску, кстати, предшествовала попытка добиться наказания виновных в административном порядке - соответствующие письма были направлены в Горздрав и Областной департамент здравоохранения. Но полученные ответы ясно дали понять, что надежды напрасны. Суд же начал с назначения экспертизы, провести которую было получено Томской лаборатории судебно-медицинской экспертизы.

- Последовало достаточно длительное ожидание, а затем дело вернулось в суд с сопроводительным письмом, смысл которого сводился к следующему: мы не можем провести экспертизу, поскольку большинство привлекаемых нами экспертов являются сотрудниками Горбольницы № 3, - рассказывает адвокат. - Ну что ж, спасибо за честность...

Томская лаборатория судебно-медицинской экспертизы, от сотрудников которой во многом зависит решение подобных дел, подчиняется областному департаменту здравоохранения. Так что повод сказать ее руководству «спасибо» за честный отказ, безусловно, есть. Но найти учреждение, готовое провести экспертизу вместо томичей, оказалось непросто. И в Красноярске, и в Новосибирске, и в Барнауле отказали, сославшись на занятость. Барнаульским судмедэкспертам проделать эту работу все-таки пришлось - отказать суду госучреждение не имеет права. Но подошли они к этой работе весьма своеобразно.

- Возвращения дела из Алтайского краевого бюро судебно-медицинской экспертизы мы ждали несколько месяцев, - вспоминает Юлия. - А когда начали читать заключение экспертов, пережили настоящий шок - такой откровенной халтуры я еще не видела. Это не мое субъективное мнение: существует федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности», в котором четко сформулированы требования к экспертному заключению. В частности, в нем должна присутствовать исследовательская часть, которая в присланном заключении отсутствовала полностью. Сразу за изложением содержания медицинской документации, которая фигурировала в деле, следовали выводы: врачебной ошибки не было, причинно-следственной связи между операцией и инсультом нет. На этом настаивали в суде и представители больницы: по их словам, последовавший за операцией инсульт был не более чем трагическим совпадением.

Медицина на грани фантастики

Отойдя от шока, наша собеседница села за компьютер и, по ее собственному выражению, «разнесла» заключение экспертов в пух и прах. Областной суд, рассматривающий ее жалобу в порядке апелляции, к доводам адвоката прислушался - слишком очевидны были ошибки экспертов. Вторую экспертизу было поручено провести сотрудникам Негосударственного судебно-экспертного учреждения «Сибирский Центр Экспертизы». Их выводы были однозначными: между операцией, которую доктору и делать-то не следовало, и инсультом существует прямая причинно-следственная связь.

- Окончательный клинический диагноз установлен неправильно, - цитирует выводы экспертов адвокат. - Операция проведена под местной анестезией, в непрофильном учреждении и без дооперационной коррекции. Действия врача привели к госпитальному осложнению - нарушению целостности сонной артерии и профузному кровотечению (200-1000 мл). Это послужило провоцирующим фактором для более глубоких осложнений.

Как сказано в экспертном заключении, перед операцией у Михаила Макогона наличествовало опасное, установленное лабораторно и требующее коррекции тромбофилическое состояние. Отсутствие коррекции стало причиной тромбоза сосудов с последующей ишимией. Таким образом, между повреждением сосудов и инсультом левого полушария существует прямая причинно-следственная связь. И еще: на месте предполагаемой подчелюстной кисты врач обнаружил проросшую в сосуды опухоль. Как он должен был действовать в подобной ситуации, рассказали специалисты, выступавшие на суде в качестве свидетелей. Доктору надлежало немедленно отказаться от своих планов и составить протокол прекращения операции. Проводить ее (после соответствующего обследования) должны были специалисты в области сосудистой хирургии. Вместо этого стоматолог продолжает операцию, повредив при этом сонную артерию и еще один отходящий от нее крупный сосуд, а затем зашивает их тем, что было под рукой - материалом под названием викрил.

- Проведение оперативного вмешательства врачом-стоматологом в отсутствие других специалистов невозможно, - еще раз обращается к заключению экспертов Юлия Копейкина. - Викрил в сосудистой хирургии не применяется. Дело в том, что этот применяемый стоматологами шовный материал имеет свойство рассасываться и противопоказан при операциях на сосудах из-за возможности возникновения рецидивирующих кровотечений...

Ценою в жизнь

Должная медицинская помощь, считают эксперты, пациенту была оказана с не с 6-часовой, как говорилось в исковом заявлении, а с 25-часовой задержкой. То есть отсчет следует начинать не с той минуты, когда примчавшаяся в больницу Татьяна Ивановна обнаружила, что муж перенес инсульт, а с момента завершения операции. Но доктор, залатав сонную артерию пациента рассасывающимся материалом, положил его в самую обычную палату и ушел домой. Татьяна Макогон утверждает: в разговоре с ней стоматолог признал, что оперировать ее мужа ему не следовало, и даже (!) попросил у нее прощения. Однако в суде вел себя совершенно иначе - утверждал, что все сделал правильно...

Тут мог бы последовать вопрос - почему у некоторых людей нет совести? Но ответа он не имеет, поэтому зададим другой - неужели медицинскому сообществу, включая чиновников от здравоохранения, искренне плевать, что будет со всеми остальными гражданами? Понимаю, что рискую обидеть многих прекрасных врачей, профессионалов, работающих на совесть, но вопрос напрашивается сам собой. Недавно в Томске появились баннеры с надписью «Цена коррупции в здравоохранении - человеческая жизнь». Но коррупция, говорит на прощание Юлия Копейкина, - это не только деньги в конверте. Давление на экспертов, медицинские документы, которые пишутся задним числом, заведомая ложь экспертиз - это тоже она. Система, которая насмерть стоит за своих, весьма удобна для тех, кто внутри нее. Но уютное чувство защищенности стремительно переходит в ощущение безнаказанности - рисковать жизнью и здоровьем людей становится все легче и легче. Примерно через год после описанных событий, когда дело Михаила Макогона буксовало в суде и ничто не предвещало благополучного для пострадавшей стороны исхода, в том же отделении той же больницы скончался 38-летний Евгений Шалдо, пришедший сюда удалить зуб мудрости. Вопросов в этом деле множество - сейчас близкие Евгения тоже ждут результатов экспертизы. И, кстати, тоже из Барнаула.

 

---

 

источник :  vesti70.ru

вернуться в раздел новостей