Новости

«Они врачей на мясокомбинате набирали?»

Простите за цинизм, но далеко не каждому пациенту второй областной больницы «повезет» умереть быстро. Некоторых эскулапы обрекают на страшные многодневные мучения. В ряде случаев исход один. Происходящее уже впору называть серийными «убийствами», совершенными группой лиц и прикрытыми «артиллерией» корпоративной этики. Разумеется, родственники умерших больных поднимали шум и закидывали медиков экспертизами, которые доказывали наличие фатальных ошибок. Вот только найти конкретного виновного не могут даже следователи: одинаково «стараются» все медики — от терапевта до оперирующего хирурга. И легче согласиться на любую конспирологическую версию, чем поверить в то, что коллектив крупнейшего медучреждения состоит сплошь из профнепригодных сотрудников, которые даже человека, получившего инсульт, считают вполне здоровым.

 

В редакцию «URA.Ru» попало заявление о преступлении, которое известный тюменский адвокат Илья Сливко направил главе СУ СКР по Тюменской области Михаилу Богинскому. Речь в нем идет, как минимум, о четырех мужчинах, которые сегодня могли бы жить и здравствовать — вместо этого их дети и жены носят на кладбище цветы. Самое страшное в этой истории, что люди погибли насильственной смертью, однако виновных, по официальному заключению, нет. Просто так сложились обстоятельства — всем четверым крупно не повезло: они оказались на столе хирургов из тюменской второй областной клинической больницы.

«Прошу провести проверку в отношении руководства государственного бюджетного учреждения здравоохранения Тюменской области „Областная клиническая больница № 2“, отвечающего за организацию лечебного процесса, в связи с возможным наличием в их действиях признаков состава преступления, предусмотренного ч.2, ч.3 ст.293 УК РФ», — так начинается заявление адвоката Ильи Сливко, которое в ближайшие дни должен изучить глава тюменского управления Следственного комитета. Ранее все попытки найти конкретных врачей, виновных в гибели пациентов в ГБУЗ ТО «ОКБ № 2», не увенчались успехом: правоохранители не сумели взломать «медицинскую» круговую поруку и сдались перед сплоченным коллективом второй областной.

Однако родственники погибших сдаваться не хотят, и их не устраивает обтекаемое заключение о том, что в гибели их любимых мужей и отцов виноват широкий круг лиц, так что выявить виновного не представляется возможным. За все, что происходит в стенах больницы, несет ответственность ее руководство, полагают люди. И они готовы идти до конца.

Вдова Александра Калашникова уже выиграла дело против больницы — в феврале прошлого года Ярковский районный суд взыскал с больницы в пользу вдовы 350 тыс. рублей компенсации морального вреда и более 55 тыс. рублей в счет возмещения затрат на погребение супруга. Кроме того, больнице было приказано выплатить Ирине Александровне 138 тыс. рублей за потерю кормильца, и по 11,5 тысяч рублей — ежемесячно на содержание ее несовершеннолетнего сына до достижения им совершеннолетия. «Да, эти деньги мы получили», — подтвердила вдова в разговоре с корреспондентом «URA.Ru».

Александр Калашников, 41-летний житель Ярковского района, 12 ноября 2011 года попал в серьезное ДТП. С места аварии его увезли на «скорой» в ОКБ № 2. Предполагалось, что медики сделают все возможное, чтобы спасти его жизнь — однако 2 декабря мужчина умер в больнице. Причиной смерти, как гласит заключение, явилась тупая травма живота с разрывом повздошной кишки и ее брызжейки, отрыв корня брызжейки тонкой кишки с отслойкой пристеночной брюшины от забрюшинной клетчатки с развитием разлитого фибринозно-гнойного продуктивного перитонита, абдоминального сепсиса в стадии септицемии. Абдоминальный сепсис означает, что заражение пациент получил из органов пищеварительного тракта — проще говоря, у Калашникова была разорвана тонкая кишка, а каловые массы разливались прямо в брюшную полость.

 

 

Вот так выглядела машина Александра и его жены Ирины после аварии

Понятно, что фибринозно-гнойный продуктивный перитонит — прямой результат отнюдь не страшного ДТП, а не менее страшного «лечения», которое гражданин Калашников получил в тюменской больнице. Двадцать дней медики вопреки распространенному мнению не «боролись за его жизнь», а занимались какими-то другими делами. Впоследствии судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что медпомощь Калашникову оказали некачественную — в частности, врачи не смогли вовремя определить разрыв повздошной кишки и ее брызжейки, отрыв корня брызжейки тонкой кишки с отслойкой пристеночной брюшины от забрюшинной клетчатки. Кроме того, не было динамического наблюдения за пациентом до выявления разрыва кишечника 16 ноября, а перед этим — 13 и 15 числа — врачи вообще к пациенту не подходили. Кроме того, 14 ноября хирург почему-то не провел необходимую консультацию, а 16 числа по его назначению пациенту с явными признаками перитонита была сделана гипертоническая клизма — которая при таких симптомах вообще противопоказана. Никаких консилиумов врачи не собирали, хотя по всем признакам больной был «сложным».

«Когда хирург Петров назначил мужу клизму, Саша жаловался на сильную боль в животе, — рассказала Ирина. — К тому времени его уже сильно рвало, он двое суток икал, не переставая, не мог даже спать. Мне рассказывал его сосед по палате, что просил медиков сделать хоть что-то, человек не спал двое суток! А ему ответили — тебе что, больше всех надо? Этот же сосед помогал везти его рентген — срочно отправили ночью, когда Саша уже терял сознание. Никого не было, они втроем с медсестрой и моей подругой несли его в кабинет, там надо было стоять, а Саша стоять уже не мог. Они держали его на руках». Сама Ирина в это время лежала в другой палате той же ОКБ № 2 — у нее были многочисленные переломы обеих ног, сильные ушибы. «Конечно, если бы я настояла тогда, чтобы нас положили в одну палату, этого бы не произошло», — винит себя она.

После того, как Ирине объявили о смерти мужа, друзья посоветовали как можно быстрее забрать тело и отправить на экспертизу. «Говорили — любыми путями забирайте его срочно, но в больнице отдавать не хотели. Сначала говорили, что в этот день они не выдают, потом были еще какие-то отговорки.., — вспоминает Ирина. — Примерно 4 часа мы ждали решения. Потом моя сестра поехала в Следственный комитет. Там ей удалось поговорить со следователем, она все рассказала, и уже следователь позвонила в больницу. Но там сказали, что историю болезни они отдать не могут, потому что она потерялась. Тогда, как рассказывала сестра, следователь сказала „хорошо, сейчас я беру опергруппу и приеду ее искать, уверена, что она быстро найдется“. И она действительно нашлась, опергруппа не понадобилась. Историю болезни мы забрали, там не успели ничего подменить, правда, записали, что были осмотры больного 12, 13 и 14 ноября. Хотя в первый раз мужа осмотрели только 14 числа».

 

 

Заключение судмедэксперта спровоцировало следственный отдел по Ленинскому АО Тюмени областного СУ СК РФ на возбуждение уголовного дела по признакам состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ — причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения виновным своих профессиональных обязанностей. Однако вскоре в Следственном комитете решили уголовное преследование по этой статье прекратить, а уголовное дело передать для производства расследования в СО ОП 5 УМВД РФ по городу Тюмени. Только теперь в нем фигурировала другая статья: ст.124 УК РФ, неоказание помощи больному. Как выяснилось, в СК попросту не смогли найти виновных, которых можно было бы привлечь к ответственности — согласно выводам правоохранителей, пациент умер из-за того, что многие врачи разных специальностей ненадлежащим образом отнеслись к исполнению своих обязанностей. Проще говоря — Калашникова убил не какой-то определенный человек, а целая группа. Назвать ее членов следователи не смогли: их было слишком много.

Пока «дело Калашникова» расследуется городской полицией. Для того, чтобы все же дать ему ход, Ирине пришлось приложить немало усилий: правоохранители в полиции и Следственном комитете то и дело теряли ее заявление, историю болезни, выписки из карт и прочие документы. «Я понимаю, почему это происходило, — говорит Ирина. — И даже написала заявление — жалобу на полицию и СУ СКР по этому поводу, но потом забрала: пожалела их».

Усилия женщины не пропали даром: после «первой партии» писем и заявлений в областной департамент образования, Минздрав РФ и президенту России, в ОКБ № 2 произошли изменения. «Когда мне снова пришлось туда лечь с переломами, мне рассказывали, что у них была проверка из Москвы, — рассказала Ирина. — Многие врачи поменялись, кто-то уволился сам, кого-то уволили».

 

«В действиях врачей усматриваются признаки преступления», но дело решено прекратить

Судя по выводам судмедэксперта, Александр Калашников умер из-за целого комплекса «дефектов лечебно-диагностических мероприятий, оказанных в ГБУЗ ТО „ОКБ № 2“ не каким то одним врачом, а многими врачами разных специальностей (хирурги, травматологи, терапевт, возможно врач ультразвуковой диагностики). Адекватное, динамическое, полноценное наблюдение и сбор жалоб у Калашникова на всем протяжении нахождения его в стационаре хирургом, травматологом, и терапевтом должны были натолкнуть на подозрение на тупую травму живота, а после лечебно-диагностических мероприятий (УЗИ, рентгенография, лапароцентез, лапароскопия и пр.) подтвердить ее», — говорится в заявлении адвоката. Получается, что причиной смерти пациента стала плохая работа коллектива врачей. А вину за плохую работу сотрудников, по логике адвоката, должно нести их руководство.

Эти выводы можно было бы назвать слишком громкими, а проблему — надуманной, если бы речь шла о единичном случае. Однако, по информации «URA.Ru», вокруг ОКБ № 2 тучи сгущаются из-за того, что «дело Калашникова» было далеко не первым в череде подобных.

Так, в городском УМВД сейчас расследуется несколько дел о некачественном оказании медпомощи в областной больнице № 2, из-за чего несколько пациентов скончались, а некоторые остались инвалидами. В августе 2012 года тяжкий вред здоровью после визита в ОКБ № 2 получила Людмила Крюкова, женщина уже перенесла около десятка операций.

В 2013 году в больнице умер пациент Печуркин — это уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления, поскольку, как и в деле Калашникова, выяснилось, что виноваты все врачи понемногу.

2012 году в облбольнице скончался Николай Громов, и там тоже следствие никак не может найти виновного: их оказалось слишком много. Александр Овсянкин в 2009 году получил тяжкий вред здоровью по вине медиков из второй областной — однако в этом случае правоохранители вынесли отказ, поскольку вышли сроки привлечения к уголовной ответственности по ст.109 УК РФ. И это только те дела, которые не дошли до суда.

Между тем прокуратура регулярно отчитывается о положительном решении в суде исковых дел о взыскании компенсаций с ОКБ № 2 — так, в том же 2011 году больницу обязали выплатить 290 тысяч рублей родственникам умершего мужчины, которого врачи отправили домой, не оказав срочную помощь: медики решили, что у него панкреатит, а у несчастного оказался перекрут брыжейки тонкого кишечника с сопутствующими осложнениями. Мужчина умер дома через несколько часов.

В июле того же года инвалидом 2 группы стала 47-летняя тюменка, которой стало плохо на улице. Прохожие вызвали «скорую» — она диагностировала инсульт. Женщину доставили в областную клиническую больницу № 2, там врачи поставили совсем другой диагноз — состояние после эпилептического приступа. Несчастной отказали в госпитализации и отправили домой. При этом слова пациентки о том, что ни она, ни ее родственники эпилепсией не страдали, и, что из наследственных болезней у нее могут быть лишь сердечно-сосудистые (отец умер от инсульта), остались без внимания врачей. В итоге через несколько дней пациентке все же поставили диагноз «обширный ишемический инсульт» и срочно госпитализировали, но время было упущено.

Суд постановил взыскать с областной больницы в пользу пострадавшей 400 тыс. рублей компенсации морального вреда и утраченный ею заработок в сумме 594 тыс. рублей. Больница также ежемесячно должна была выплачивать женщине по 31,2 тыс. рублей до февраля 2014 года, (когда пострадавшая должна была пройти переосвидетельствование на инвалидность). Кроме того, по решению суда лечебное учреждение оштрафовано на 692 тыс. рублей за отказ добровольно возместить вред пострадавшей. В общей сложности тогда ОКБ № 2 обязали выплатить рекордную для Тюмени сумму — 1,7 млн рублей.

К слову, вину свою врачи признают редко — источник агентства в надзорном ведомстве навскидку не смог вспомнить ни одного конкретного случая. При этом, отметил он, как правило, ответственность медучреждения застрахована, поэтому финансовое бремя несет отнюдь не больница, а страховая компания. «На суде представитель больницы плакался, что из-за этих исков учреждение на пороге банкротства, — вспоминает Ирина. — Говорил, что исков очень много и суд называет слишком крупные суммы».

Как удалось выяснить «URA.Ru» из собственных источников, действительно, все тюменские медучреждения с 2011 года застрахованы в НП «Тюменское региональное медицинское общество». Однако случаи с компенсацией морального вреда в договор не входят. «Иначе все страховщики давно разорились бы, — пояснил наш источник. — У нас не Америка. У нас страхуют ответственность медучреждения, а не конкретного врача, и схема страховок очень непростая. Суд присуждает больнице выплатить определенную сумму, и в каждом конкретном случае действует своя методика: бывает, что больница платит из собственных средств. Действительно, суды стали присуждать крупные суммы для выплат, и для многих медучреждений это очень серьезные деньги. Поэтому в прошлом году в Тюменской области было создано НК „Общество взаимного страхования“. Пока оно не заработало в полной мере, идет формирование реестра, поэтому и средств в кассе еще нет». Но будет ли это общество покрывать страховые случаи с компенсацией морального вреда — тоже пока неизвестно.

В самой областной клинической больнице № 2 от комментариев отказались — заявив, что «все контакты с прессой идут через областной департамент здравоохранения». Оперативно получить объяснения в пресс-службе департамента также не удалось, поскольку все должностные лица, которые имеют право давать комментарии прессе, оказались вне зоны доступа. «Случаев таких много потому, что областная клиническая больница № 2 на потоке, туда везут всех с ДТП, — пояснили в департаменте. — Это передовая нашего здравоохранения. И как правило, пока идет разбирательство, комментариев мы не даем». Статистики по подобным случаям в департаменте, как выяснилось, также не ведут.

Возможно, заявление о преступлении, которое направил Михаилу Богинскому тюменский адвокат Илья Сливко, все же послужит основанием для возбуждения дела, и правоохранители наконец выяснят, почему в ОКБ № 2 убивают пациентов — вместо того, чтобы лечить их. Потому что пока картина получается совсем уж некрасивая: факты смерти — есть, вина врачей — есть, виновных — нет, и наказывать некого.

Марина Шарапова

 

---

 

источник :  www.ura.ru

вернуться в раздел новостей