Новости

«Если что — попейте но-шпу»

Спасатель умер в больнице Академгородка на глазах у жены — врач сослался на запрет лечить кажущихся безнадежными больных

 

Юрия Шевченко доставила в больницу «скорая» — его привезли с острой болью в животе. Спустя несколько часов все та же бригада «неотложки» приехала к нему домой снова — и сильно удивилась, что мужчину отказались госпитализировать в первый раз. Родные профессионального спасателя уверены: если бы Юрия положили в больницу сразу, он бы смог выжить. Спустя несколько часов он умер на руках у жены. Дочь погибшего уверена, что отказавшегося помочь врача нужно уволить — тот заявил ей, что не имеет права спасать человека, который все равно скоро умрет. О том, как умирающий человек не сумел дождаться помощи в больнице, полной врачей, и о том, как за гибель пациентов врачей наказывают небольшими штрафами, — в материале корреспондента НГС.НОВОСТИ.

Бывший военный Юрий Шевченко проходил профилактические осмотры и на здоровье не жаловался. И тем не менее 50-летний спасатель и сотрудник пожарной части № 6 Юрий Шевченко умер в ночь на 4 октября в страшных муках в ЦКБ СО РАН. Дочь Евгения рассказала НГС.НОВОСТИ — 3,5 года назад Юрия от запущенного рака кишечника спасли врачи Дорожной клинической больницы. В начале октября Юрий должен был лечь на плановую операцию. Но вечером 2 октября ему стало плохо — заболел живот. Подумал, что пройдет само, — однако утром стало еще хуже, и жена вызвала «скорую», которая привезла больного по прописке в ЦКБ СО РАН.

«[Заведующий отделением хирургии Артем] Ваштаев сказал: «Вам нужно пойти домой и отлежаться. Если что — попейте но-шпу».

Мама ему говорит: «Вы видите, у него же живот синий». А врач сказал: «Вот видите у девушки кофточка? Вот эта кофточка синяя. А живот еще не синий», — вспоминает Евгения.

Юрий с женой уехали — но дома ему стало еще хуже, и «скорую» вызвали снова. Оказавшись второй раз за день в ЦКБ СО РАН, Шевченко очутился в обычной палате, где, уверяет его дочь, полежал больше 2 часов без какой-либо помощи. «Папа задыхался, говорил, что ему плохо. Мама бегала по больнице, искала кого-то… Когда мама сказала: «Вы понимаете, ему плохо!» — ей ответили: «Здесь всем плохо, все больные». Через 2,5 часа Шевченко повезли на рентген легких — во время процедуры он потерял сознание, а когда его вернули в палату — остановилось сердце. Реанимация не помогла — спустя час мужчина умер. Вскрытие показало, что у него были множественные метастазы — но Евгения уверена, что врачи этого не знали, когда отправляли ее папу домой. Девушка предполагает: увидев медицинскую карточку 3,5-летней давности с диагнозом «рак», медики решили, что перед ними больной в терминальной (т.е. финальной) стадии.

«Ваштаев мне сказал, что сразу знал, что папа умрет. Он сказал: «Понимаете, нам нельзя брать терминальных больных, это запрещено министерским приказом». Но такого приказа не существует», — уверена Евгения.

Разговор с врачом девушка записала на диктофон в смартфоне, подчеркивает она.

В больнице излагать свою версию событий и точку зрения отказались. В отделе делопроизводства клиники, сославшись на мнение главврача Татьяны Ковалевой, заявили: больница не будет комментировать данный случай, чтобы не разглашать врачебной тайны. «Никто не будет с вами общаться… Вообще-то есть следствие! Вот когда следствие закончится — будут все прогнозы», — пообещала представитель больницы, прежде чем положить трубку.

Дочь Шевченко говорит, что родственники уже написали заявление в прокуратуру, Министерство здравоохранения РФ и Росздравнадзор. «Если бы его сразу же положили в больницу, если бы сразу оказали помощь — папу можно было бы спасти», — уверена она.

В идеале, признались родные умершего спасателя, они хотят добиться увольнения и лишения права на врачебную практику заведующего хирургическим отделением клиники Артема Ваштаева. Узнать мнение самого врача на этот счет не удалось. Коллеги сообщили, что он находится на больничном, а по телефонам редакции, оставленным в больнице, врач с корреспондентом НГС.НОВОСТИ так и не связался.

В региональном министерстве здравоохранения заявили, что не контролируют качество оказания медуслуг в больнице, потому что это федеральное учреждение. В Федеральном агентстве научных организаций, в минувшем году забравшего у Академии наук большинство функций, на письменный запрос редакции оперативно не отреагировали. По телефону же представитель пресс-службы ФАНО заявила: агентство контролирует только научную деятельность ЦКБ СО РАН, и назвать структуру, которая проверяет медицинскую составляющую работы учреждения, собеседница затруднилась. И лишь в территориальном органе Росздравнадзора подтвердили, что могут заняться проверками в отношении ЦКБ СО РАН — но только после того, как им поступит заявление. Случай Юрия Шевченко начали изучать в прошлую пятницу — закончится проверка 17 ноября, пообещала замруководителя территориального органа Ольга Савинцева.

В минздраве Новосибирской области подтвердили, что приказов не госпитализировать терминальных пациентов не существует. Нет такого приказа и у федеральных клиник, заверили в ФАНО.

Нынешний скандал — далеко не единственный в истории ЦКБ СО РАН. В 100 тыс. руб. суд оценил ошибку в лечении студента Новосибирского госуниверситета Дмитрия Пестерева в 2012 году — его болезнь сочли неопасной, и в итоге парень умер. В том же году, в мае, суд снова оштрафовал больницу — на этот раз на 150 тыс. руб. Как следует из сообщения на официальном сайте Росздравнадзора, врачи ЦКБ СО РАН отказали в госпитализации пациентки с жалобами на самочувствие. Через несколько часов пациентку на «скорой» доставили и экстренно прооперировали в гинекологической больнице № 2.

Об увольнении кого-либо из врачей или руководства клиники по итогам расследования этих скандалов Росздравнадзор ни разу не сообщал.

Ольга Савинцева объясняет, что подобные случаи есть в любых больницах — однако там пациенты не предают свои истории широкой огласке, в отличие от активных академгородковцев. «Там (в ЦКБ СО РАН. — А.А.) прекрасные врачи работают, атмосфера неплохая… Здесь нет такого, что все плохо. Я думаю, здесь более прогрессивная часть населения лечится, они, так скажем, небезучастны к чужому горю и пишут [заявления]. Они стараются своим примером показать, чтобы не было хуже кому-то еще. Это, конечно, очень хорошо, что они беспокоятся…» — подытожила представитель Росздравнадзора.

Александр Агафонов

 

---

 

источник :  news.ngs.ru

вернуться в раздел новостей