Новости

Печатников: «Все, что сегодня происходит, это адаптация к модели страховой медицины»

Рост социальной напряженности, связанный с проводимой в стране реформой здравоохранения, вызывает понятную озабоченность на всех уровнях власти. Право граждан на охрану здоровья стало предметом обсуждения Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Свое видение ситуации изложил заместитель мэра Москвы по социальным вопросам Леонид Печатников.

 

«Первый этап реформы здравоохранения начался в 1992 году, когда был принят закон о переходе бюджетной системы здравоохранения на страховую модель, — пояснил вице-мэр. — 326-й и 323-й законы закрепили эту модель в отечественном здравоохранении. Все, что происходит сегодня, это адаптация Министерства здравоохранения и регионов к модели страховой медицины, которая постепенно вовлекает в себя все новые и новые медицинские специальности».

Заместитель мэра отметил, что пока медицина у нас не чисто страховая, в ней остаются и, видимо, останутся социально значимые болезни, такие как туберкулез, психиатрия, наркомания. В Москве пока остаются инфекционные больницы, но неизвестно, насколько долго их удастся сохранить. В этой связи необходимо подумать, как минимизировать социальные риски и не нарушать права граждан в условиях окончательного перехода российского здравоохранения на страховую модель.

Бюджетная медицина

Вице-мэр напомнил собравшимся, что такое бюджетная медицина. Все больницы в Советском Союзе делились на две категории. Первая и вторая категория отличались только одним — количеством коек. Если главному врачу удавалось разместить в больнице 1000 коек, больнице присваивалась первая категория. У главного врача сразу становилось на 5–6 заместителей больше, ему полагалась служебная машина, секретарь, в больнице появлялись бюрократические отделы — отдел кадров и др. Для обслуживания 1000 коек утверждалось и штатное расписание. Финансировались больницы по смете.

«Ни о каком качественном здравоохранении речи быть не могло, — утверждает Леонид Печатников, — потому что критериев качества такого здравоохранения не существовало. Ни врачи, ни больница не были материально заинтересованы качественно лечить больных. Это не значит, что они их плохо лечили, они старались лечить, как могли, но хороший врач и плохой получали абсолютно одинаковые деньги».

По мнению заместителя мэра, в регионах медицины не было вообще, потому что центральная власть финансировала Москву, к тому же Москва всегда была богатым городом и сформировала у себя федеральные, всесоюзные, а потом всероссийские центры, а также ведомственную медицину в огромном количестве. В Москве хоть что-то можно было получить, поэтому сюда стекались больные со всей страны.

«В этом особенность бюджетной медицины, которая отчасти сохранилась в Великобритании, — констатировал вице-мэр. — Это одна из самых неудачных моделей, действующих сегодня в европейском здравоохранении».

Страховая модель

Территориальный фонд обязательного медицинского страхования — это единственный источник финансирования регионального здравоохранения, подчеркнул Леонид Печатников.

«Москва — удивительный город, — отметил вице-мэр. — Здесь существует несколько независимых систем здравоохранения: городская, федеральная, ФМБА, Министерства обороны, ФСБ, РЖД — все это госпитали и поликлиники. Пока эти ведомства кормили свою медицину сами, проблем не было. Проблемы появились, когда к одной и той же кормушке с конечным количеством рублей подтянулась не только городская, но и вся ведомственная и федеральная системы. При этом действующему Министру здравоохранения Веронике Скворцовой удалось как-то выделить федеральную систему в отдельную».

По словам Леонида Печатникова, к моменту его прихода в Министерство здравоохранения города в Москве было 124 тысячи коек, которые финансировались из одного территориального фонда.

«Пока этот фонд получал деньги непосредственно из городского бюджета, можно было и так как-то существовать, — отметил заместитель мэра. — Взносы в Фонд обязательного медицинского страхования в Москве довольно приличные. Здесь все зависит от работодателей и бюджета, а работодателей во всех регионах разное количество и их возможности тоже разные».

Работодатель вносит в фонд ОМС 5,1% — это, по сути, налог. Если эти деньги поступают в региональный фонд, сохраняется диспропорция: в крупных городах «доноры» лучше — там густо, а в городах, где «доноров» нет — пусто. Поэтому было принято другое решение: все направляют налоги в Федеральный фонд ОМС, который и распределяет эти деньги по регионам.

«Сегодня Москва оставляет в Федеральном фонде ОСМ на 50 млрд рублей больше, чем туда отдает, — пояснил Леонид Печатников. — А Ярославская область отдает 4,5 млрд., а получает 11 млрд. рублей. И это справедливо, поскольку мы — федерация, и богатые должны кормить бедных. Так формируется некий фонд, из которого кормятся не только городская система, но и все ведомственные лечебные учреждения».

По мнению вице-мэра, эта система, сложившаяся на протяжении десятилетий, привела к серьезной диспропорции: много коек и много персонала. Прокормить систему можно только одним способом — увеличением тарифов страховых компаний. Если необходимо увеличить тарифы, а количество денег ограничено, не остается другого выхода кроме уменьшения неэффективных расходов.

Укрупнение и сокращение

«Кроме того, высокой среднерегиональной зарплатой Москва привлекла практически половину медиков Московской области и огромное количество врачей и медсестер из соседних регионов, больницы и поликлиники которых стоят пустые, потому что врачи и медсестры уехали работать в Москву, — отметил Леонид Печатников. — Но если там некому будет работать, то больница ничего не может заработать по системе ОМС. А если она не сможет ничего заработать, то не из чего будет платить зарплату. При этом в Москве огромное количество коек и персонала, и мы тонким слоем должны размазать это небольшое количество денег по всем».

Вице-мэр пояснил, что московский Департамент здравоохранения проводит реорганизацию уже 4 года, и она проходила весьма спокойно. Вместо отдельных поликлиник созданы крупные амбулаторные объединения, при этом не закрыта ни одна поликлиника. По пути Москвы пошли очень многие регионы. Туберкулезные диспансеры (амбулатории) были объединены с туберкулезными стационарами. При этом главный врач несет ответственность за состояние здоровья пациента, решает, выписать ли его на амбулаторное лечение или госпитализировать.

«Мы сократили 10 тысяч коек, и все проходило вполне благопристойно, пока не дошла речь до обычных стационаров, — заявил Леонид Печатников. — Мы ничего не придумываем. Это общемировая концепция: и в страховой, и в бюджетной модели выживают только крупные многопрофильные стационары. Во всем мире специализированные монопрофильные стационары остались только у частников».

По мнению вице-мэра, монопрофильные больницы, в которых нет общей хирургии, не могут выжить ни в бюджетной, ни в страховой системе, потому что в них не выживают пациенты.

«Что же касается многопрофильных стационаров, то в Москве их слишком много, и по сравнению с европейскими городами у нас переизбыток коек. Эти данные получены из первоисточников — Берлина и Лондона, — заявил заместитель мэра Москвы. — Оптимизация коечного фонда — это главная задача, которую надо решить, и мы ее решаем».

 

---

источник :  www.zdrav.ru

вернуться в раздел новостей