Новости

«Самое страшное было в моей жизни ни в Афганистане, ни в Югославии, ни в Южной Осетии. Это было в морге Екатеринбурга, когда я увидел свою внучку», - Аркадий Константинов

О громком процессе по делу Ани Фаткуллиной, погибшей после операции в Федеральном центре сердечно-сосудистой хирургии, говорили с Аркадием Константиновым, дедушкой погибшей девочки, координатором инициативной группы родственников пострадавших пациентов ФЦССХ. Ведущий – Евгения Романова.

 

ПРОСЛУШАТЬ АУДИОЗАПИСЬ

- Необычная сегодня тема, черновое название «Пациенты против врачей». Виновному в гибели Анны Фаткуллиной врачу-кардиологу Светлане Сазоновой удалось избежать уголовного наказания. Имеет ли смысл тяжба с медучреждениями, если чаще всего подобные иски заканчиваются либо денежным штрафом, либо ничем?

- Я не стал бы так ставить вопрос.

- Противопоставлять пациентов врачам?

- Да, потому что с одной стороны я и сам член общественного совета при краевом Минздраве. С другой стороны, если возникает ситуация «пациент против врача» - это уже ненормально, это уже трагедия и уязвимость.

Что касается того, стоит или не стоит судиться и чем закончился процесс, я бы возразил. Во-первых, дана четкая квалификация деяниям Сазоновой, и врач был назван виновным в том, что причинил смерть пациентки вследствие ненадлежащего исполнения своих обязанностей. Истечение срока давности – основание прекращения уголовного дела, но основание это не реабилитирующее, не снимающее вины с Сазоновой. Это уже все-таки то, что является весьма весомым результатом.

-  Несмотря на то, что Светлану Сазонову не посадили, вы, получается, довольны итогом этого дела?

- Называть это довольством я бы тоже не стал. Ощущения, конечно, очень противоречивые и неоднозначные. Мы все прекрасно понимали, что у Сазоновой есть палочка-выручалочка - она подлежала амнистии по случаю 25-летия российской Конституции. Уголовного наказания реального она все равно бы не получила. Но,  конечно же, приговор более четко поставил точки над i. Вот это только.

А во всем остальном, напоминаю, что суд состоялся, и это главное. Ведь по большому счету, когда всё это мы начинали, мало кто верил, что будет возбуждено уголовное дело. А когда его все-таки возбудили, [мало кто верил] что это уголовное дело не прекратят. А когда не прекратили, что это уголовное дело дойдет до суда, не протянется за срок давности. Суд состоялся, это главное.

Резонанс, который вызвало это дело и другие сопутствующие дела, и еще одно уголовное дело по избитому и погибшему Кулешову - разве это не совокупный результат всего, что произошло?

- Но при этом суд длился достаточно долго, с сентября по ноябрь. Выскажите свои впечатления именно от процесса.

- Тяжелое впечатление. Под конец наступил даже какой-то эмоциональный всплеск, когда все закончилось, когда зачитали постановление. Но в ходе суда я рассчитывал, что прозвучат выступления свидетелей, того же Михаила Суханова, того же Сергея Суханова, руководителя центра сердечнососудистой хирургии. Потому что на следствии Сазонова настаивала на том, что она не могла самостоятельно принять решение о госпитализации, что она должна была согласовывать это как минимум с Михаилом Сухановым. А тот пошел в отказ – да, подходила, но о чем говорили, не помню.

Но непосредственный руководитель - одно дело (тогда Михаил Суханов был руководителем детской кардиологии), а вот Сергей Суханов, руководитель ФЦССХ, однозначно заявил о том, что Сазонова должна была принять решение о госпитализации. То есть, я и, в общем-то, все, кто непредвзято подходил к 11 томам уголовного дела и имел возможность ознакомиться с признательными показаниями самого Суханова, вывод делает однозначный: виновато учреждение. А кто конкретно - стрелочница Сазонова или Михаил Суханов более виноват, или руководитель учреждения Сергей Суханов ещё более виноват... Он же, кстати, проводил операцию, и не может такого быть, что все виноватые, кроме него. А, по большому счету его логика примерно такова и есть.

Но резонанс, который вызвало это дело и другие сопутствующие дела (5 административных дел), и еще одно уголовное дело по избитому и погибшему Кулешову - разве это не совокупный результат всего, что произошло?

- Давайте напомним нашим слушателям о гибели Анны Фаткуллиной кратко, поэтапно: что произошло, что случилось, какова роль Светланы Сазоновой?

- 13 ноября 2012 года Анечку прооперировал Сергей Суханов, затем ее выписали.

- Диагноз...

- Врожденный порок сердца. В общем-то, плановая операция, не чрезвычайная. Выписали ее 20 числа, 22 ей стало плохо. Повезли её на такси в Центр. Там не приняли должных мер, снова выписали под наблюдение врача по месту жительства.

А потом уже выяснилось, когда ребенка увезли в Екатеринбург, выяснилось (и то, не сразу, а когда уже необратимый момент наступил), что у нее синегнойная палочка, инфекция. Промучившись 1,5 месяца, 4 января 2013 года ребенок скончался. После этого пошла проверка, после этого возбудили уголовное дело. Дальнейшее, в общем-то, известно.

- Госпожа Сазонова, её роль в том, что она не оставила девочку на лечение?

- Она или Михаил Суханов, я бы сам хотел в этом разобраться. Ее адвокат открыто кричал: «Не там ищите». Наверняка, намекал на более высокопоставленных участников этой трагедии. Но еще раз говорю - не суть важно, кто конкретно. У каждого своя доля вины, с Сазоновой это тоже не снимает ответственности. Ну, может быть, ее вина была чуть меньше, чем это всплыло на суде, но у нее была возможность сказать все, что она хотела сказать, и у ее адвоката. Но они затеяли молчанку, образно говоря. А потом стало накладываться в шахматном порядке: то отсутствует свидетель Михаил Суханов, от отсутствует свидетель Сергей Суханов, то отсутствует адвокат подсудимой, то она сама, и так далее. В результате, суд оказался затянутым. Если Сазонова хотела подчеркнуть свою невиновность... Её ведь спросила судья Ирина Житникова: «Вы осознаете, что прекращение дела сейчас будет по нереабилитирующим обстоятельствам?» Вы знаете, она одними губами так прошелестела: «Да». Что еще добавить к этому? Ничего.

Стали выяснять родственники погибшего Кулешова: а чем сейчас занимается Андрей Вотяков, который бил пациента? Он преподает в институте повышения квалификации работников здравоохранения! Сделали туда запрос, нам ответили: не преподает, занимает административно-организационную должность. Не поленились, проверили: есть расписание, где среди преподавателей указан Вотяков. О чем тут говорить? 

- Тем не менее, она все равно продолжает работать врачом. Но как я уточнила, не в «Городе сердца».

-  Она работает в МСЧ№1, но это тот случай, когда не Уголовный кодекс, а кодекс медицинской этики, клятва Гиппократа должна вспоминаться. Но знаете, по больному счету... По большому счету... Нет, все-таки, по больному, я правильно сказал! Так вот, стали выяснять родственники погибшего Кулешова: а чем сейчас занимается Андрей Вотяков, который бил пациента? Он преподает в институте повышения квалификации работников здравоохранения! Сделали туда запрос, нам ответили: нет, не преподает, занимает административно-организационную должность. Не поленились, проверили: есть расписание, где среди преподавателей указан Вотяков. Есть указание на то, что он читает лекции, ведет семинары, принимает зачеты. О чем тут говорить? Если даже осужденный занимается этой деятельностью.

Более того, я спросил прокурора Вадима Казаринова (он вел наш процесс), как такое может быть? Он ответил: что далеко ходить, вот в Фармакадемии недавно арестовали за взятки преподавателя, а он оказался судимым за преднамеренное убийство. Это вопрос уже, значит, не ко мне, а к правоохранительной системе и к медицинскому сообществу, которое мирится-не мирится с этим.

- Несмотря на все, что произошло, вы не обозлены на врачей. Я не вижу в вашем взгляде злобы.

- Однозначно. Более того, в эту субботу я вышел, чтобы поддержать акцию медиков за доступную, достойную медицину, потому что исхожу из того, что врач неизработанный, с хорошей зарплатой, с хорошими условиями труда больше сделает для пациента. И не допустит тех нарушений, которые происходили. Более того, даже применительно к Сергею Суханову, руководителю «Города сердца», у меня нет личных каких-то  счетов именно к этому человеку. Он хирург, специалист экстра-класса, но он также человек, который создал, поддерживает реноме этого конвейера, и вот тут я с ним согласиться не могу. Я по полной вижу тот результат, который достигнут.

Опять-таки это развеивание  такой ауры непогрешимости, которая до того витала над Сухановым. Вот это - да. Но так над каждым врачом, надо уметь признать свои ошибки. Уметь найти общий язык с пациентом, вот это главное. Тогда и пациент идет навстречу. Я никогда не противопоставлял, сам являюсь членом общественного совета при краевом Минздраве.

Более того, когда возникла ситуация с Анечкой, я пытался доспроситься, что же происходит, чем можно помочь? Ничего не услышал обнадеживающего, даже слов соболезнования. Какое там соболезнование... Даже объяснения того, что произошло!

Поэтому еще раз говорю: я за врачей всей душой. Более того, я благодарен медикам, которые подходили ко мне и оказывали если уж не медицинскую, то моральную поддержку. Я уж не говорю о руководителе сообщества кардиологов Прикамья Наталье Казиоловой, которая выступила в качестве независимого эксперта и первая по существу разложила ситуацию по полочкам. Ведь я не медик и не могу квалифицировать, что произошло, на какой стадии. Объяснили это специалисты- медики. То же самое - Екатерина Торловская, это один из руководителей российского сообщества кардиологов.

Поэтому еще раз говорю, никакого противопоставления медикам не приемлю.

- Кто-то говорил, что наезд на Суханова политический окрас имеет, как вы к этому относитесь?

- Слышал я такое, что Суханова заказали некие политические противники, что я ангажирован какой-то политической силой. Ни одна политическая сила ни явно, ни тайно, ни материально, никак не проявила себя, никакой поддержки не оказала и я сам такой поддержки не искал. Результат сам за себя говорит. Конечно, даже политический рейтинг Суханова начал снижаться. И это отметили и те СМИ, которые архилояльно к нему относятся. С 21 места на 43 – это что-то да значит в рейтинге краевом VIP-персон, это во-первых. А во-вторых, по большому счету выводы делаю не я и не мы, а медицинское сообщество. Я не видел массовой поддержки Суханова.

Я бы сам хотел обсудить, как можно реноме Центра повышать. Но опять же доходит до меня информация, что с августа 2012 года по март 2013 года 84 раза катафалк туда-сюда съездил из Центра. Мне объяснили в фирме, которая перевозит покойников: учтите, не по одному покойнику складывают туда. От этого куда деться?

- Но и массового осуждения.

- Знаете…

- А какие должны были быть последствия, какие есть последствия для «Города сердца» от этих уголовных дел?

- Там подвижки тоже есть. Причем, я не скажу, что в худшую сторону. С одной стороны, уже то, что выявились эти злоупотребления значит то, что все-таки они так или иначе исправляются. Вот посмотрите: не было операционной специальной детской, сейчас она оборудуется.

Я бы сам хотел с Сухановым встретиться (и была такая возможность, но он пошел в отказ). Я бы сам хотел обсудить, как можно и реноме Центра повышать. Но опять же, доходит до меня информация, что с августа 2012 года по март 2013 года 84 раза катафалк туда-сюда съездил из Центра. Мне объяснили в фирме, которая перевозит покойников: учтите, не по одному покойнику складывают туда. От этого куда деться?

Изживание наших, их бед, проблем - это тоже позитивный сдвиг, я считаю.

- Как вы считаете, нужно разбираться в подобных историях? Нужно подавать в суд на врачей, на медучреждения? Ведь у нас на слуху единицы. Ваше дело, дело Вотякова - это всё ваша какая-то сила. Потому что многие потерявшие детей, родственников, просто опускают руки.

- Знаете, я не раз слышал этот вопрос, и когда меня упрекали в том, что я покушаюсь на медицинское сообщество или на самого Суханова, я всегда говорил: есть 2 реакции. Первая – это проплакаться в углу, как многие и сделали, и пошло-поехало дальше. Другая реакция... Помните фильм «Ворошиловский стрелок», когда дед в отчаяние, когда он нигде не встречает никакого понимания, реакции? Что же мне было, также делать? Так вот, я считаю, что [обращение в суд – это] нормальная реакция, корректная вполне, не оскорбляющая медицинское сообщество и даже того медика, против которого это дело возбуждается. Не захотели построить диалог после того, как к вам обратились, после того, как были выявлены нарушения - давайте в суде.

- То есть, если бы был диалог, суда бы не было?

- Да, может быть, не было бы. Был бы адресный, конкретный диалог, и без того, чтобы защищать честь мундира. Я в свое время вопросы писал, в том числе, по электронной почте Суханову. Знаете, я получил только один ответ: все вопросы после следствия. После следствия был суд, я вижу, что ни на суде, ни после суда я никаких ответов не получил, разъяснений не получил. Что же делать? Значит, будет следующий суд, через 10 дней вступает в силу постановление, а дальше будет гражданский суд, это тоже те вопросы, которые предстоят.

- Вы достаточно мягко выражались про этот суд, когда я общалась с сентября по ноябрь с адвокатом Сергеем Щукиным, он не стесняясь, зная, что я его записываю, даю в новости, выдавал жесткие характеристики по поводу судьи, по поводу затягивания процесса. Говорил, что однозначно затягивают. Говорил, что нужно силой было привести Сухановых, которые игнорировали процесс, и отца, и сына. Достаточно жестко говорил о том, что этот суд выявил вообще проблемы наших судов.

- В том числе. Силой, не силой привести... Ну, поехали судебные приставы к нему домой, чтобы обеспечить явку, дома его не нашли, объяснили, что там он не проживает. Извините, у меня такой мягкий опять вопрос: а что, никто не знает, где он работает? Что, его нереально найти было? Что это такая подпольная фигура что ли?

- Простоя священная корова.

- Просто если есть желание со стороны медицинского сообщества и лично господ Сухановых объясниться и подчеркнуть свою невиновность или своими показаниями просто расставить точки над i, как они делали на следствии... Напомню, на следствии и тот, и другой однозначно указывали, что Сазонова виновата. Так вот, никто не ждал от них откровений, [можно было] просто повторить свои показания, а их не вырубишь топором. Пожалуйста, я могу процитировать, могу их привести где угодно.

Во всем остальном я не стал бы ужесточать свою позицию, потому что и без того за это время с ноября 2012 года, когда я тщетно пытаюсь разобраться в этой истории, я столько эпитетов в свой адрес наслушался – и клеветник, и так далее. Я готов к любому суду, пожалуйста, подавайте против меня иск, и я отвечу за каждое свое слово.

Я сам очень хотел бы выйти из этой темы, поверьте мне. Но я однозначно окажу поддержку любому, кто окажется в ситуации уязвимости и в Центре сердечнососудистой хирургии, и в любом другом медучреждении. И как руководитель инициативной группы, и как член общественного совета при краевом Минздраве, и как человек.

- На мой взгляд, суд закончился ничем. Сазонова работает, ее не посадили, штрафа нет, хотя вы предъявляли 3 миллиона 600 тысяч рублей. Ваши дальнейшие действия. Вы будете подавать гражданский иск о возмещении морального ущерба?

- Наши следующие действия тоже вполне укладываются в ту канву, которая уже сложилась. Впереди однозначно будет суд в гражданском производстве, иск по компенсации морального и материального вреда, нанесенного не врачом конкретным (разбирайтесь сами там), а медучреждением. Но на этом суде я снова хотел бы, чтобы и Сазонова, и Суханов сказали бы, как вообще такое могло произойти. Этот суд будет не единственным. Дело в том, что с аналогичным иском уже обратились родственники погибшего Кулешова. Состоялось, напоминаю, 5 административных судов, значит, впереди и гражданский еще. И идет расследование еще по ряду дел. Поэтому я полагаю, что нам придется жить с этим горем, но и руководителям Центра сердечнососудистой хирургии придется считаться с нашим присутствием, с тем, что мы будем отстаивать права пациентов. Я сам хотел бы очень выйти из этой темы, поверьте мне. Но я однозначно окажу поддержку любому, кто окажется в ситуации уязвимости и в Центре сердечнососудистой хирургии, и в любом другом медучреждении. И как руководитель инициативной группы, и как член общественного совета при краевом Минздраве, и просто как человек.

- Адвокат Сергей Щукин, который вел ваше дело, когда я спросила, какова статистика, как часто есть претензии к медучреждениям, сказал: дел много, просто они не на слуху. Очень много в судах дел, и отсуживают немало денег. Редкие случаи, когда сажают врача, я не помню, каких-то шумных дел. Но деньги отсуживают за моральный вред. Каким образом эта цифра 3 миллиона 600 тысяч рублей была установлена? Как можно оценить этот моральный вред?

- В административном производстве первый штраф устанавливается 100 тыс. рублей, последующие штрафы в 150 тыс. рублей, и вплоть до закрытия на время медучреждения. Суды обходились архилояльно, каждый раз Суханов получал штраф в 100 тыс. рублей, то есть, первоначальный, стартовый. Но знаете, это очередное подтверждение того, что виноват - и учреждение, и вы, как руководитель этого учреждения виноваты. Во-вторых, у Центра нет лишних денег, внеплановых денег, которые он мог бы целевым назначением на штрафы направлять.

- То есть существенная цифра?

- Штраф – это тоже существенное наказание. Кроме того, по ведомственной линии после штрафов следует дисциплинарное взыскание. И это тоже касается Суханова. Напоминаю, весной 2012 года ставился вопрос о том, чтобы Суханова приставить к званию «герой труда». Пусть сейчас об этом скажут. При всех личных заслугах как хирурга Суханова – извините! Как организатор, все-таки несите ответственность. Кому многое дано, с того много и спросится. Он верующий человек, как он сам заявляет, пусть вспомнит эту фразу.

- Дело Светланы Сазоновой было прекращено по нереабилитирующим обстоятельствам. Почему это важно?

- Хотя бы потому, что это оставляет виновным человека, и если бы человек чувствовал, что может доказать свою невиновность, требовать реабилитации, 22 числа имел такую возможность. Всё, наступил водораздел, я не виновата. Как она на следствии тоже заявила, что виновной себя не признает...

- Сергей Щукин сказал, что итог процесса - главное, это все равно позор для врача.

- Однозначно. Кроме того, не упираясь персонально в Сазонову, стрелочница она или, как заявляет Суханов, единственная виновница происшествия, но названа была вина виной, а беда бедой, и это не просто стремление сделать на этом PR, вырвать что-то из центра. А меня в этом обвиняли: ты это затеял для того, чтобы сорвать с Суханова деньги, сколько ты хотел бы получить с Суханова? Это вал шел...

- Сейчас он стих?

- Да, сейчас он стих косвенно только.

- А потом, когда будет подан снова гражданский иск, когда вы выиграете иск, и деньги все-таки потребуют оттуда…

- Конечно, это добавит очередных обвинений, что я затеял все это только для того, чтобы нажиться, получить деньги.

- А те, кто так говорят, они не видят, с чего началась история, что вы внучку потеряли?

- Вы знаете, вот это невосполнимо. Я прошел 7 горячих точек как военный корреспондент, видел людей, которых взрывом раскидывало на клочки, и много чего такого, что пересказывать здесь не стану. Но самое страшное я испытал, когда видел свою мертвую внучку, еще не в гробу, только-только умершую мою девочку. Это во-первых.

Во-вторых, на суде, который не добавил мне ни душевного  покоя, ни какого-то умиротворения, у меня наступил нервный срыв. Я держался, сколько мог. Знаете, мне ведь первому сказали, что она не жилец больше на этом свете, врачи в Екатеринбурге сказали: «Ты солдат, ты вытерпишь». Я выдержал тогда, но когда зачитали постановление, все вышли, у меня наступил нервный срыв, и меня офицеры, приставы валерьянкой отпаивали. Не стыжусь этого сказать.

Самое страшное, что было в моей жизни - ни в Афганистане, ни в Югославии, ни в Южной Осетии. Это было в морге Екатеринбурга, когда я впервые увидел свою внучку. И каждый раз, каждое судебное заседание, когда я видел отношение и подсудимой, и адвоката её... И самым главным образом все-таки сами Сухановы. Это тяжело.

- Время нашей программы подошло к концу. Я вас благодарю, что вы пришли, я желаю вам сил, желаю вам выиграть этот процесс. Думаю, что очень многие пермяки вас поддерживают.

- Спасибо и вам. Спасибо всем, кто писал, говорил, ругал даже меня, потому что уже это создавало резонанс и оставляло дело на слуху. 

 

---

источник :  echoperm.ru

вернуться в раздел новостей