В ближайшие годы российским онкологам придется работать практически в экстремальных условиях: сворачивание национальной онкологической программы и сокращение федеральных расходов на здравоохранение происходят в ситуации валютного кризиса и антироссийских санкций. Профессионалы строят неутешительные прогнозы: от массовых проблем с лекарственным обеспечением до отказа от применявшихся до сих пор современных, но дорогостоящих технологий лечения.
Больных стало больше
На сегодняшний день на учете в российских онкодиспансерах состоит почти три миллиона больных. Это число значительно выросло за минувшие пять лет – благодаря действовавшей в стране национальной онкологической программе повысилась выявляемость, в том числе на ранних стадиях. По словам зампредседателя правления Ассоциации онкологов России, исполнительного директора НП «Равное право на жизнь» Дмитрия Борисова, уровень заболеваемости растет и во всем мире – параллельно с развитием диагностики. «По данным ВОЗ, самые низкие показатели заболеваемости в Африке – там ее просто не видят. У нас в стране отсталые регионы тоже ничего не показывают. И это повод бить в колокола. А там где есть деньги, и медики работают – заболеваемость растет», – заявил Борисов, выступая на VIII форуме Движения против рака.
В качестве положительного примера он привел Красноярский край, где в территориальную программу госгарантий внесен ежегодный онкоскрининг для людей старше 50 лет. И, кроме того, врачи первичного звена получают премии за каждый выявленный на ранней стадии случай.
По словам главного онколога Республики Татарстан Рустема Хасанова, по сравнению с 2009-м годом (времени вступления Татарстана в национальную программу) доля выявляемых ранних форм рака увеличилась почти на 10%, а пятилетняя выживаемость – на 1%. «Число состоящих на учете пациентов увеличилась на 30%, значит, наши пациенты не умирают, а живут, и это самое главное. А от нас требуется обеспечить их лечебными и диагностическими ресурсами – онкологические больные требуют серьезного внимания. Кроме того, население стареет, мы хотим дольше жить, а это значит, что появляется все больше и больше хронических неинфекционных заболеваний, в том числе, онкологических», – рассказал Хасанов.
В отсутствие нацпрограммы
В конце 2014 года завершилась пятилетняя федеральная программа по совершенствованию онкологической помощи. И сейчас, по словам замглавы по научной работе РОНЦ имени Блохина Сергея Тюляндина, «наступил вакуум». «Во всех развитых странах есть национальные онкологические программы, – рассказал Тюляндин, выступая на форуме. – Эти программы предусматривают целую систему мероприятий по контролю заболеваемости и смертности – раннюю диагностику, профилактику и лечение. В России такой долгосрочной программы нет. Но без этого не может развиваться наше направление. Онкология – не та область медицины, где вложив деньги сегодня, можно завтра получить эффект».
Кроме того, как считает главный внештатный специалист-онколог Северо-Западного федерального округа и Санкт-Петербурга Георгий Манихас, поставленное по программе дорогостоящее оборудование требует поддержки. «А для этого первое, на что я сегодня обратил бы внимание – соглашения между Минздравом и регионом о дальнейшем выделении средств для обеспечение эксплуатации этого оборудования, – заявил Манихас. – Такое софинансирование должно быть пролонгировано на весь период эксплуатации этого оборудования, и это надо заранее продумывать, потому, что некоторым регионам очень трудно найти средства».
По словам Хасанова, одна, даже столь масштабная и мощная, программа не могла решить накопившиеся за многие десятилетия вопросы. К тому же, сегодня у онкологической службы совершенно другие потребности. Так, «если вчера мы говорили о том, что иммуногистохимическая диагностика опухолей – это верх совершенства, то сегодня нужна уже молекулярно-генетическая диагностика – для того, чтобы медицинская помощь была персонализированной», считает врач.
Одноканальное финансирование
Впрочем, развитие отрасли сейчас под большим вопросом. Практикующие онкологи не уверены, что удастся сохранить хотя бы уже достигнутый уровень онкологической помощи.С первого января здравоохранение России полностью перешло на одноканальное финансирование, при котором все средства в медучреждения поступают из одного источника – фонда ОМС. В итоге, как рассказал главврач городской больницы №62 Анатолий Махсон, столичное здравоохранение недосчитается 22 миллиардов рублей – из-за того, что бюджет города больше не сможет дотировать медучреждения.
«В 2014 году мы фактически лечили на нормальном европейском уровне. Московское правительство все это оплачивало, включая голосовые и онкологические протезы, – отметил Махсон. – Но что теперь делать доктору, если то, что мы применяли в 2014 году, не будет обеспечено тарифами?». По словам медика, по тарифам ОМС на лечение рака гортани выделяется 64 тысячи рублей, в то время, как только голосовой протез стоит 40 тысяч рублей. «Мы удаляем гортань, но голос восстановить не можем. Мы знаем, что можем сделать лучше, но сказать этого не можем… Онкологическая служба готова выполнять свои задачи, но без достаточного финансирования уровень ее будет ниже – лечить мы можем только на те средства, которые нам дадут», – заявил Махсон.
Не в лучшем положении оказались и федеральные медучреждения. Как заявил Тюляндин, РОНЦ имени Блохина пока «живет прошлогодними жировыми запасами», но не понимает, как лечить пациентов дальше. По его словам, тарифы ОМС неадекватны фактической стоимости диагностики и лечения. Так, тариф на биохимический анализ крови составляет 34,68 рубля, при этом только на реактивы требуется 150-200 рублей. А самый большой тариф на лекарственное обеспечение составляет около 20 тысяч рублей, из которых на сами лекарства можно потратить 40%, остальные 12 тысяч идут на расходные материалы, диагностику и зарплаты. «Система поставлена с ног на голову, – считает эксперт. – Я должен лечить так, как должен, а не по тарифу».
Кроме того, онкоцентру, в котором лечатся 26 тысяч человек в год, в 2015 году выделили всего четыре тысячи квот на высокотехнологичную медицинскую помощь. «Мы написали письма и ждем переговоров, если в увеличении тарифов нам будет отказано, мы вынуждены будем отказывать москвичам», – заявил Тюляндин.
Лекарственный кризис
Но больше всего онкологи боятся того, что их пациенты останутся без лекарств. На форуме была презентована ежегодная «Белая книга» Движения против рака, в которой собираются случаи, когда больным отказывали в противоопухолевых препаратах. Жалобы пациентов касаются и замены препаратов, и «отсроченного обслуживания», и прямого отказа в выдаче льготного рецепта (нет денег, нет в аптеке, не было закупки). География жалоб – вся страна.
По словам профессора Национального НИИ общественного здоровья имени Семашко Елены Тельновой, расходы на обеспечение онкопрепаратами одного пациента в России составляют 20 евро, что меньше, чем в некоторых государствах СНГ, не говоря уже о европейских странах или США. По доступности медицинского обезболивания Россия, по данным международной статистики, занимает 38-е из 42-х место в Европе и 82-е в мире. Дешевые обезболивающие препараты оказываются недоступными из-за «бюрократической сложности и излишней волокиты», отмечает Тельнова.
Что касается инновационных таргетных препаратов, то, по словам Борисова, был проведен анализ доступности таких препаратов для двух наиболее распространенных раков – колоректального и опухоли молочной железы. Среди страдающих первым заболеванием таргетные препараты получает 20% нуждающихся, вторым – 25%. Остальных лечат по старому стандарту, либо они вообще остаются без помощи. Ситуация серьезно разнится от региона к региону. В Москве, где на эти цели выделялось четыре миллиарда рублей, по словам Махсона, нужную терапию получало 100% больных.
По словам Тельновой, принятая правительством антикризисная программа для защиты лекарственного рынка в условиях обвала курса рубля подразумевает выделение 16 миллиардов рублей на индексацию цен и дополнительное лекарственное обеспечение. Однако об онкологии там не сказано ни слова. При этом существует реальная опасность ухода с рынка госзакупок зарубежных поставщиков, которых не устроят предлагаемые условия закупок по старым фиксированным ценам. Вторая опасность – нехватка у регионов денег на приобретение необходимых пациентам препаратов. «Мы должны всеми силами стараться объяснять, что, если не добьемся финансирования, никакого снижения смертности получить не удастся», – говорит Тельнова.
На форуме было принято коллективное обращение к президенту России с просьбой не допустить массовых проблем с лекарственным обеспечением льготников. «Необходимо в чрезвычайном порядке разработать и принять временный механизм лекарственного обеспечения онкологических пациентов, который гарантировал бы им своевременную лекарственную терапии», – говорится в этом обращении.
