Лига защитников пациентов
oбщероссийская общественная организация
Новости
Роковая ошибка врачей
То, что произошло пять лет назад, Оксана Уланова вспоминает как страшный сон. Она чуть не потеряла свою единственную дочь Сашеньку. Малышка за первый год жизни перенесла семь сложнейших операций. Хотя, как уверена ее мать, обойтись можно было лишь одним хирургическим вмешательством, если бы только череповецкие врачи вовремя и правильно поставили диагноз. На прошлой неделе ее мнение выслушали в гражданском суде.
Непрекращающийся жар
Пойти против системы здравоохранения и решиться на публичную огласку для Оксаны, наверное, как и для любой матери, было нелегким шагом, но она его сделала.
Сашенька, долгожданный ребенок, появилась на свет 22 октября 2009 года. Роды прошли успешно, состояние малышки оценили на 9,9 из 10 баллов по шкале Апгар (система быстрой оценки состояния новорожденного — прим. авт.). После выписки из роддома девочка наблюдалась в детской поликлинике № 2 и развивалась по возрасту, почти не болела. Черным днем стало 23 февраля 2010 года — у нее поднялась высокая температура. Педиатр, вызванная на дом, поставила диагноз «ОРВИ» и назначила лечение. Жар не спадал, поэтому мама вызвала скорую. В детской городской больнице Оксана с ребенком пролежала сутки; результаты анализов оказались хорошие, температуру сбили, и их отправили домой. Однако на следующий день у Саши опять начался жар. Их снова определили в детскую горбольницу, а затем во взрослую. Врачи поставили диагноз: острый гастроэнтерит, инфекционный нейротоксикоз. Через две недели Улановых выписали, но температура в течение месяца продолжала оставаться высокой.
— Сколько я за это время скорых вызвала, просилась на обследование в областную детскую больницу, но педиатр направления не дала, — вспоминает Оксана. — Врачи просто глушили очаг антибиотиками, их не насторожил даже резко упавший уровень гемоглобина. А в конце апреля у Саши появилось нагноение в области крестца. Нас отправили в хирургическое отделение больницы, где срочно прооперировали — удалили абсцесс в области копчика. Послеоперационный период шел хорошо, а перед выпиской у Саши вновь поднялась резко температура. Нам предложили перевестись в инфекционное отделение, но я отказалась, так как у дочки не было ни насморка, ни кашля.
Однако на приеме у инфекциониста Оксана с дочкой позднее все же побывала, подозрение на инфекцию не подтвердилось. Через две недели рана у Саши загноилась. Назначенные в поликлинике перевязки не помогли, и Оксана позднее сама обратилась в детскую больницу. Там Сашеньке сделали повторную операцию.
— У хирурга не вызвало никакого смущения, что ребенок уже второй раз с таким свищом. Он сделал лишь рентген, чтобы посмотреть, не загнила ли кость, — рассказывает Оксана. — В тот момент нам бы назначить МРТ, но ни о МРТ, ни об УЗИ речи не шло. Более того, у Саши появилось косоглазие. Мне объяснили, что это от наркоза. Я пошла к педиатру, но она не дала никаких направлений к специалистам. Поэтому я записала Сашу на платный прием к офтальмологу, который, осмотрев дочку, сказал, что проблемы в неврологии. Я пошла к неврологу, опять же сама. Врач написала ту же самую причину (наркоз) и отметила выбухание и увеличение родничка. Но УЗИ назначила на август, то есть через полтора месяца!
Три месяца в реанимации
В конце июня Оксана собралась поехать с Сашей в отпуск в деревню в Кич-Городецком районе. Но вначале женщина проконсультировалась с хирургом.
— Он осмотрел Сашу и сказал, что рана зажила, уехать можно, — продолжает Оксана. — Педиатр отдала карту, рекомендовала, какую прививку сделать в Кич-Городке, постельный режим не был прописан. Сашенька действительно хорошо себя чувствовала. Но вскоре у дочки появилась сонливость, 23 июля начались судороги, пошла черная рвота.
Оксана обратилась в поселковую больницу, оттуда ее направили в район, а затем госпитализировали в детскую областную больницу. Врачи провели МРТ и поставили диагноз: окклюзионная гидроцефалия. Саша находилась три месяца в реанимации, в коме 2-й степени, ей провели несколько сложнейших операций, чтобы вывести гной из головного мозга. После консультации питерского нейрохирурга сделали шунтирование, и состояние малышки улучшилось.
— Но ребенок за это время потерял зрение, все навыки, какие были, — описывает моя собеседница. — Мы попали в реанимацию в 9 месяцев, а вышли в год. И только в год и два месяца Саша начала держать голову, открылся глаз, но косоглазие сохранилось.
Сейчас Саше пять лет, она только-только начинает учиться читать и, главное, ходит. Это стало возможным и благодаря помощи столичных хирургов — Саше провели операцию в НИИ нейрохирургии им. Бурденко. Но верхнее веко левого глаза парализовано и остались проблемы с тазовыми органами. Девочке еще предстоит длительная реабилитация.
Недооценили
Череповецких врачей Оксана обвиняет в некачественно оказанной медицинской помощи.
— При осмотре месячной Сашеньки врачи отметили «капиллярную гемангиому крестцовой области», — поясняет женщина. — Но почему даже при проведении операции они не направили мою дочь на обследование? Это позволило бы поставить точный диагноз — дермальный синус, его окончательно определили в НИИ нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко. Как сказали хирурги в Москве, решить проблему можно было за одну операцию! И таких последствий не возникло бы!
Оксана обращалась с жалобами на действия врачей детской поликлиники № 2 и детской горбольницы. По одному из обращений еще в апреле 2011 года было проведено заседание лечебно-контрольной комиссии при управлении здравоохранения. В итоге было сделано несколько замечаний. В частности, по действиям хирурга детской поликлиники, которого при осмотре месячного младенца не насторожило наличие капиллярной гемангиомы крестцовой области. Отмечено также, что ни на одном этапе наблюдения за ребенком врачи не обращали внимание на низкие показатели гемоглобина. Что лечение анемии начато несвоевременно. Что в поликлинике не наблюдали за состоянием раны после операции на копчике. Что невролог поликлиники № 2 недооценил состояние ребенка (имеется в виду увеличение большого родничка и косоглазие) — назначения врача неадекватны состоянию. Один из выводов комиссии: имелось недостаточное наблюдение за ребенком и в поликлинике со стороны невролога, хирурга, педиатра, и в стационаре — по факту гнойного процесса.
Все эти факты были учтены при составлении судебно-медицинской экспертизы, за которой Уланова обратилась в 2014 году. Эксперты согласились с выводами череповецкой комиссии: наличие гемангиомы требовало тщательного обследования, в том числе с назначением МРТ. Но этого сделано не было. Более того, повторная операция на копчике способствовала распространению инфекции выше по спинному мозгу, позвоночнику в головной мозг.
С этими материалами мама Саши обратилась с иском в городской суд, потребовав с медучреждений возмещения морального вреда.
Решение суда
Последнее заседание состоялось на прошлой неделе. Детскую поликлинику № 2 представлял ее главврач Феликс Фарбер. Он занимает эту должность с 2012 года (когда случилась история с Сашенькой, возглавляла медучреждение Татьяна Антонова). Детскую городскую больницу представляла главврач Валентина Иванова. В судебных прениях ответчики не отрицали, что ошибка врачей была, но, по их мнению, не она повлекла за собой столь тяжелые последствия.
— Диагноз «липоменингоцелле» ставится обычно в возрасте 1,5 года, потому что до этого клинические признаки отсутствуют, — прокомментировал Феликс Фарбер. — Когда ребенок начинает расти, головной и спинной мозг за ним не поспевает, и тогда возникает симптоматика. Так бы случилось и в ситуации с дочерью Улановой, но трагедия произошла в результате того, что был абсцесс ягодицы и он осложнился свищом, проникающим в спинномозговой канал. По нему в Кич-Городке спустя месяц после последнего осмотра череповецких врачей гной попал под оболочки спинного мозга, и возник менингоэнцефалит. Если бы липоменингоцелле не было, это, возможно, тоже бы произошло. Для того чтобы поставить диагноз, надо было сделать МРТ поясничной и крестцовой области, но показаний для этого, по крайней мере до второй операции, не было. На ядерно-магнитную резонансную томографию грудные дети врачами детских поликлиник не направляются, так как при ее проведении ребенку показан наркоз, чтобы он лежал неподвижно, а реанимационная служба есть только в стационаре. Капиллярная гемангиома бывает достаточно часто, и сама по себе не указывает на липоменингоцелле. Мы признаем, дефекты оказания медицинской помощи были. Но какие дефекты? Они не касались основного заболевания, осложнения — гнойного менингоэнцефалита, которое наступило в Кич-Городецкой больнице. Как бы то ни было, ответственность матери есть и будет всегда, а в данной ситуации имеются две расписки о том, что мама забирала ребенка из стационара, и у врачей детской больницы не было времени, чтобы разобраться в ситуации. В Кич-Городецкую больницу она обратилась также с опозданием на трое суток.
— Мы не снимаем с себя ответственности и не оспариваем результаты медико-судебной экспертизы, — добавила главврач детской больницы Валентина Иванова. — Да, есть некоторая врачебная ошибка, но у дочери Улановой редкая патология. Когда она пришла после выписки из областной детской больницы, я выразила ей сочувствие и сказала, что готова помочь. Ее дочь лежала у нас на реабилитации три раза.
В свою очередь адвокат истца Маргарита Белоусова заметила, что попытка переложить ответственность за врачебные ошибки на маму некорректна.
Судья вынес такое решение: взыскать с обоих медучреждений по 150 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда, а также по 10 тысяч рублей в счет компенсации расходов по оплате экспертизы и по 11 тысяч рублей по оплате юридических услуг. Ответчики с решением не согласились, однако воздержались от комментариев насчет возможности его обжалования.
